thousand-yard stare
Ладонь
страшилка про командира немецкой подлодки
на самом деле, немец у меня получился
немного неправильный,
слишком, по-моему, романтичный
но в конце концов, всякое в жизни бывает.
читать дальше- Огонь!
- Есть «огонь».
Шредингера всегда поражало, насколько абсурдно по сути своей то, что огонь заключается в нажатии пальцем с коротким нечистым ногтем одной неброской темно-зеленой кнопки.
Несколько электрически нервных мгновенных вечностей не было слышно ничего, кроме слабого писка военных радаров. Тонкий светящийся луч описывал круги по монитору, выделяя две мерцающих точки на одном из кругов разметки.
Иногда Шредингер представлял себе, как две боевых немецких ракеты прорезают толщу иссиня-черной ледяной воды, летят к заданной цели, идеально выточенные, созданные для разрушения, чтобы превратиться в груду искореженного металла, пламя, крики и смерть. Капитан-лейтенант военно-морского флота, командир субмарины V-42, Генрих Шредингер прятал свои мысли под безупречной формой германского офицера. Неуставные мысли. Напрасный труд.
Взрыв на глубине в несколько сот метров раздается и тут же затухает, прокатываясь вибрирующей волной по обшивке судна.
- Обе ракеты успешно поразили цель.
Выпущенные ракеты пробили бензобаки обеих вражеских подлодок, по которым был отдан приказ открыть огонь. Изуродованные куски металла, похожие на огромных морских животных со вспоротыми животами, медленно опускались на дно. Экипаж, не погибший при взрыве и пожаре, неминуемо замерзнет на смерть в океане, скончается от болевого шока, кровопотери, наконец, попросту захлебнется. От глотка кислорода его отделяет около двухсот пятидесяти метров черной толщи жидкого конца.
Шредингер неторопливо вышел из командного отсека и, подойдя к иллюминатору, заложил руки за спину, рассматривая глубокую непроглядную темноту.
Неожиданно до стекла дотронулась разорванная почти надвое человеческая ладонь. Темная кровь вытекала из уродливой раны, дымными струями смешиваясь с водой, ичезая в кромешной темноте.
Командир отшатнулся от иллюминатора. Останки людей с затонувших подводных лодок не могло отнести течением так быстро. На долю секунды желудок Шедингера противно захолонуло от суеверного страха – ему на ум пришли рассказы товарищей отца, старых моряков, которые знали бесчисленное множество историй о Храме и о зловещем городе утопленников, обитатели которого, бывало, являлись по души тех, кто отправил их на тот свет. Он никогда не воспринимал моряцких рассказов всерьез – ведь откуда-то должна браться информация об этих «гостях» с того света, а если они и вправду являлись за своими губителями и действительно забирали их с собой, то кто же рассказывает все эти мертвяцкие байки?
До недавнего времени он был уверен в логике. Всему без исключения есть причина и следствие. Явления, необъяснимые современной наукой – не что иное, как плоды неуемного людского воображения, если угодно – коллективный психоз.
Шредингер ничего не понимал в отношениях человека и его мертвецов.
Спустя несколько секунд, отвратительное видение исчезло.
Шредингера передернуло.
Через несколько часов по радио сообщили о приближавшемся сильнейшем шторме, который должен затронуть их квадрат. Безопаснее всего было опуститься на дно и переждать непогоду. По приказу командира субмарина пошла на глубоководное погружение.
В ту ночь он без конца ворочался, против своей воли постоянно прислушиваясь к звукам спящей подводной лодки. Сытый гул двигателей, электронные мелодии радаров, шорох вентиляции, стук кабуков дежурного – бесстрастное бормотание многотонного плавучего монстра, во внутренностях которого находилась вверенная Шредингеру команда.
Командиру слышался треск обшивки и странный металлический скрежет. Он прекрасно знал, что субмарина испытывалась на гораздо большей глубине, нежели та, на которой они находятся, но им постепенно овладевал подсознательный, инстинктивный страх замкнутого где-то под бесконечными тоннами ледяной воды пространства. Он терял счет времени. Стало нехватать воздуха.
Шредингер сжал влажными холодными пальцами виски. Он чувствовал непреодолимое желание выбраться наружу.
Когда командир появился среди ночи в командном отсеке и объявил, что намерен совершить погружение, два молоденьких лейтенанта невольно переглянулись. Взгляд его блестел, выдавая крайне возбужденное состояние, но возразить ему в тот момент не посмел никто.
Вскоре Шредингер, уже одетый в скафандр с закрепленным на поясе тросом, стоял в камере, предназначенной для выхода в океан, судорожно сжимая в руке глубоководный фонарь.
В первое мгновение в глаза ударила матовая чернота. Показалось, что он внезапно ослеп. Барабанные перепонки сдавило, от резкого перепада давления зазвенело в ушах. Нашарив кнопку, он включил фонарь.
Мимо него проплыло одно из тех богомерзких созданий, что обитают на больших глубинах. Давление огромной толщи воды вылепило их по-своему, придав гротескные, ужасающие черты. Немец отшатнулся. Медленно переставляя ноги в тяжелом скафандре, он двинулся в сторону подводного грота, высвеченного лучом из его фонаря. Вдруг ему показалось, будто он слышит отдаленные звуки арфы. «Должно быть, это галлюцинация. Да, верно, галлюцинация, вызванная недостатком кислорода», - бормотал про себя он. Однако, по мере того, как командир V-42 приближался к входу в пещеру, музыка становилась отчетливее и громче.
Наконец, он остановился у самого входа. Прекрасная мелодия в его ушах тем временем не стихала.
Черный зев грота не мог осветить даже специальный фонарь. Шредингер нагнулся, позволив себе опереться о край пещеры, чтобы заглянуть глубже. В этот самый момент музыка в голове замолчала. Фонарь погас. Темнота наступила отовсюду сразу.
Шредингера с ног до головы пронизал липкий ужас. На лбу выступил холодный пот. Он мог вернуться на судно, двигаясь по тросу. Эта витая металлическая пуповина связывала его с мнимо безопасным железным мешком, находившимся всего в нескольких бесконечных, кромешно черных метрах. Он схватился за трос, подтягивая его к себе, но вдруг почувствовал, как что-то коснулось его правой лодыжки. Шредингер резко повернулся и, споткнувшись о выступ дна, потерял равновесие.
Казалось, он долго падал вниз. Ударившись о твердую поверхность, он несколько мгновений не открывал зажмуренные при падении глаза. Его удивило, что трос не натянулся, не задержал его падения. Положив руку на пояс скафандра, он понял, что никакого троса на нем больше нет.
Первым, что увидел Шредингер, был матово-белый бесконечный зал. По все видимости мраморные колонны, светящиеся мутным светом, во многих местах были полуразрушены, уходя в несуществующий потолок.
Шредингер подумал об останках древнего затонувшего города. В тот момент он пожалел, что они никогда не будут найдены, поскольку их первооткрыватель менее чем через час умрет от недостатка кислорода. В его баллоне был воздух запасом максимум на полтора часа.
Внезапно он увидел прекрасного юношу, незаметно подплывшего к нему откуда-то сбоку. Удивлению Шредингера не было предела – живой человек не способен находиться на такой глубине без специального снаряжения. Сначала он принял юношу за труп одного из экипажа погибших подлодок, но труп вполне осмысленно глядел ему прямо в глаза со странной – не то безмятежной, не то зловещей – улыбкой на сероватом, бледном до голубизны лице.
Юноша подплыл вплотную к Шредингеру, и некоторое время смотрел на него своими стекленелыми глазами. Тот буквально не мог пошевелиться под этим невероятным взглядом, словно ощущая себя гостем, которого юноша давно ждал, и, наконец – дождался.
Шредингер в оцепенении смотрел, как существо с дьявольской улыбкой тянет руки к шлему его скафандра и одним движением снимает его, вырывая стальные крепления. В голове немца проносится мысль, что для этого нужна нечеловеческая сила.
Последнее, что он помнит – разорванная почти надвое ладонь юноши.
Командир Шредингер очнулся в своей каюте в холодном поту. Открыв глаза, он не почувствовал никакой разницы – света не было. Он выбежал в коридор, из которого не доносилось ни единого звука. Вместо желтовато-красных ламп аварийного освещения, коридор заливал мутный свет, проникавший из дальнего его конца.
Юноша из сна улыбался за толстым стеклом иллюминатора, сквозь швы которого сочилась темная вода.
страшилка про командира немецкой подлодки
на самом деле, немец у меня получился
немного неправильный,
слишком, по-моему, романтичный
но в конце концов, всякое в жизни бывает.
читать дальше- Огонь!
- Есть «огонь».
Шредингера всегда поражало, насколько абсурдно по сути своей то, что огонь заключается в нажатии пальцем с коротким нечистым ногтем одной неброской темно-зеленой кнопки.
Несколько электрически нервных мгновенных вечностей не было слышно ничего, кроме слабого писка военных радаров. Тонкий светящийся луч описывал круги по монитору, выделяя две мерцающих точки на одном из кругов разметки.
Иногда Шредингер представлял себе, как две боевых немецких ракеты прорезают толщу иссиня-черной ледяной воды, летят к заданной цели, идеально выточенные, созданные для разрушения, чтобы превратиться в груду искореженного металла, пламя, крики и смерть. Капитан-лейтенант военно-морского флота, командир субмарины V-42, Генрих Шредингер прятал свои мысли под безупречной формой германского офицера. Неуставные мысли. Напрасный труд.
Взрыв на глубине в несколько сот метров раздается и тут же затухает, прокатываясь вибрирующей волной по обшивке судна.
- Обе ракеты успешно поразили цель.
Выпущенные ракеты пробили бензобаки обеих вражеских подлодок, по которым был отдан приказ открыть огонь. Изуродованные куски металла, похожие на огромных морских животных со вспоротыми животами, медленно опускались на дно. Экипаж, не погибший при взрыве и пожаре, неминуемо замерзнет на смерть в океане, скончается от болевого шока, кровопотери, наконец, попросту захлебнется. От глотка кислорода его отделяет около двухсот пятидесяти метров черной толщи жидкого конца.
Шредингер неторопливо вышел из командного отсека и, подойдя к иллюминатору, заложил руки за спину, рассматривая глубокую непроглядную темноту.
Неожиданно до стекла дотронулась разорванная почти надвое человеческая ладонь. Темная кровь вытекала из уродливой раны, дымными струями смешиваясь с водой, ичезая в кромешной темноте.
Командир отшатнулся от иллюминатора. Останки людей с затонувших подводных лодок не могло отнести течением так быстро. На долю секунды желудок Шедингера противно захолонуло от суеверного страха – ему на ум пришли рассказы товарищей отца, старых моряков, которые знали бесчисленное множество историй о Храме и о зловещем городе утопленников, обитатели которого, бывало, являлись по души тех, кто отправил их на тот свет. Он никогда не воспринимал моряцких рассказов всерьез – ведь откуда-то должна браться информация об этих «гостях» с того света, а если они и вправду являлись за своими губителями и действительно забирали их с собой, то кто же рассказывает все эти мертвяцкие байки?
До недавнего времени он был уверен в логике. Всему без исключения есть причина и следствие. Явления, необъяснимые современной наукой – не что иное, как плоды неуемного людского воображения, если угодно – коллективный психоз.
Шредингер ничего не понимал в отношениях человека и его мертвецов.
Спустя несколько секунд, отвратительное видение исчезло.
Шредингера передернуло.
Через несколько часов по радио сообщили о приближавшемся сильнейшем шторме, который должен затронуть их квадрат. Безопаснее всего было опуститься на дно и переждать непогоду. По приказу командира субмарина пошла на глубоководное погружение.
В ту ночь он без конца ворочался, против своей воли постоянно прислушиваясь к звукам спящей подводной лодки. Сытый гул двигателей, электронные мелодии радаров, шорох вентиляции, стук кабуков дежурного – бесстрастное бормотание многотонного плавучего монстра, во внутренностях которого находилась вверенная Шредингеру команда.
Командиру слышался треск обшивки и странный металлический скрежет. Он прекрасно знал, что субмарина испытывалась на гораздо большей глубине, нежели та, на которой они находятся, но им постепенно овладевал подсознательный, инстинктивный страх замкнутого где-то под бесконечными тоннами ледяной воды пространства. Он терял счет времени. Стало нехватать воздуха.
Шредингер сжал влажными холодными пальцами виски. Он чувствовал непреодолимое желание выбраться наружу.
Когда командир появился среди ночи в командном отсеке и объявил, что намерен совершить погружение, два молоденьких лейтенанта невольно переглянулись. Взгляд его блестел, выдавая крайне возбужденное состояние, но возразить ему в тот момент не посмел никто.
Вскоре Шредингер, уже одетый в скафандр с закрепленным на поясе тросом, стоял в камере, предназначенной для выхода в океан, судорожно сжимая в руке глубоководный фонарь.
В первое мгновение в глаза ударила матовая чернота. Показалось, что он внезапно ослеп. Барабанные перепонки сдавило, от резкого перепада давления зазвенело в ушах. Нашарив кнопку, он включил фонарь.
Мимо него проплыло одно из тех богомерзких созданий, что обитают на больших глубинах. Давление огромной толщи воды вылепило их по-своему, придав гротескные, ужасающие черты. Немец отшатнулся. Медленно переставляя ноги в тяжелом скафандре, он двинулся в сторону подводного грота, высвеченного лучом из его фонаря. Вдруг ему показалось, будто он слышит отдаленные звуки арфы. «Должно быть, это галлюцинация. Да, верно, галлюцинация, вызванная недостатком кислорода», - бормотал про себя он. Однако, по мере того, как командир V-42 приближался к входу в пещеру, музыка становилась отчетливее и громче.
Наконец, он остановился у самого входа. Прекрасная мелодия в его ушах тем временем не стихала.
Черный зев грота не мог осветить даже специальный фонарь. Шредингер нагнулся, позволив себе опереться о край пещеры, чтобы заглянуть глубже. В этот самый момент музыка в голове замолчала. Фонарь погас. Темнота наступила отовсюду сразу.
Шредингера с ног до головы пронизал липкий ужас. На лбу выступил холодный пот. Он мог вернуться на судно, двигаясь по тросу. Эта витая металлическая пуповина связывала его с мнимо безопасным железным мешком, находившимся всего в нескольких бесконечных, кромешно черных метрах. Он схватился за трос, подтягивая его к себе, но вдруг почувствовал, как что-то коснулось его правой лодыжки. Шредингер резко повернулся и, споткнувшись о выступ дна, потерял равновесие.
Казалось, он долго падал вниз. Ударившись о твердую поверхность, он несколько мгновений не открывал зажмуренные при падении глаза. Его удивило, что трос не натянулся, не задержал его падения. Положив руку на пояс скафандра, он понял, что никакого троса на нем больше нет.
Первым, что увидел Шредингер, был матово-белый бесконечный зал. По все видимости мраморные колонны, светящиеся мутным светом, во многих местах были полуразрушены, уходя в несуществующий потолок.
Шредингер подумал об останках древнего затонувшего города. В тот момент он пожалел, что они никогда не будут найдены, поскольку их первооткрыватель менее чем через час умрет от недостатка кислорода. В его баллоне был воздух запасом максимум на полтора часа.
Внезапно он увидел прекрасного юношу, незаметно подплывшего к нему откуда-то сбоку. Удивлению Шредингера не было предела – живой человек не способен находиться на такой глубине без специального снаряжения. Сначала он принял юношу за труп одного из экипажа погибших подлодок, но труп вполне осмысленно глядел ему прямо в глаза со странной – не то безмятежной, не то зловещей – улыбкой на сероватом, бледном до голубизны лице.
Юноша подплыл вплотную к Шредингеру, и некоторое время смотрел на него своими стекленелыми глазами. Тот буквально не мог пошевелиться под этим невероятным взглядом, словно ощущая себя гостем, которого юноша давно ждал, и, наконец – дождался.
Шредингер в оцепенении смотрел, как существо с дьявольской улыбкой тянет руки к шлему его скафандра и одним движением снимает его, вырывая стальные крепления. В голове немца проносится мысль, что для этого нужна нечеловеческая сила.
Последнее, что он помнит – разорванная почти надвое ладонь юноши.
Командир Шредингер очнулся в своей каюте в холодном поту. Открыв глаза, он не почувствовал никакой разницы – света не было. Он выбежал в коридор, из которого не доносилось ни единого звука. Вместо желтовато-красных ламп аварийного освещения, коридор заливал мутный свет, проникавший из дальнего его конца.
Юноша из сна улыбался за толстым стеклом иллюминатора, сквозь швы которого сочилась темная вода.
@музыка: soman
@настроение: хррррмммм...
-
-
05.03.2007 в 01:37имя героя, кста, это специально или с потолка?)))
-
-
05.03.2007 в 02:05ктулхи неее, хоть это и трибьют ту лавкрафт, но к другому его шыдэвру, к "Храму" =)
а вообще, имхо, мифические создания не особенно страшные, потому что заведомо нереальны. почти_настоящие страшилки более пугабельные)) *имха, махровая имха*
имя героя с потолка, просто пришло в голову. а что с ним не так? просто уже не первый читатель обращает на него внимание
-
-
05.03.2007 в 23:20по поводу имени... о феномене кота Шредингера слышали?
-
-
06.03.2007 в 01:21подозреваю, что в процессе написания фамилия все-таки всплыла в памяти совершенно случайно : )
*айайай, пазорЪ! полез в гугл читать про кота*