Часы

[ErikaF]

Опять осколки в твоей спальне?
Разбил еще одни часы?
Ну, будь чуток оригинальней -
Разбей утюг или весы!

Но чем часы не угодили?
Всего лишь стрелки, циферблат.
А ты об стену со всей силы...
Какой ты злющий, младший брат!

И что здесь делают бумаги?
Ты вскрыл мой сейф? Не брат, а вор!
А знаешь... Ведь врачи назвали
Диагноз, а не приговор.

А то, что времени немного -
Поверь, часы тут не причем.
И срок отмерен только Богом,
А не упитанным врачом.

Давай же, улыбнись, салага,
И выбрось все эти листы.
Ведь умираю я от рака...
Так почему же плачешь ты?

(с) Deacon

@темы: Болезнь, Авторское, Настроение, Стихи, Философия

---

Порочный круг

[Что за Покемон?!!]

Название: Circulus vitiosus.
Автор: Что за Покемон?!!
Бета:FairyFoxy
Жанр: ангст, драма, антиутопия.
Описание оно же посвящение: книгам про бессмертных.
Размещение: да, но предупредите.



Ей было чуть больше сорока, ему далеко за полторы тысячи лет. Она всегда выглядела чуть старше, а с возрастом чуть переросло в намного, он же так и застрял в неопределенном виде подростка лет одиннадцати-двенадцати. Она не имела нормальной работы и обычно попадала на тяжелые и низкооплачиваемые места, и даже не потому, что была глупа, просто плохо верила в себя и считала недостойной лучшего. Он же почти никогда полноценно ничем не занимался, всегда был в тех местах, где хуже всего, побывал на всех масштабных мировых революциях, войнах. Его постоянная роль была ролью мальчика, который вот-вот умрет от голода. Его уводили в лес и там бросали, он был подмастерьем, он прибивался к партизанским отрядам, он убегал из работных домов. Но его тело обновлялось и, с регулярностью раз в пятнадцать-двадцать лет, возвращалось в свой исходный вид. Так ему удалось вырастить себе выбитый глаз, зубы, отрубленную за воровство руку. И ногу, которую оторвало снарядом. Но вместе с телом обновлялась и память, он легко забывал, заменяя одни неприятные факты другими. Он был самым обычным брошенным ребенком.
Ее звали Мария Федоровна. Его – Мак. Мария Федоровна родилась рядом со станцией с говорящим названием Депо, а Мак попал в Россию в девяностом году. Он пешком прошел через границу, бродяжничая по большим и малым городам, забредая в деревни и засыпая под открытым небом. Она же не видела мира дальше соседнего города. Мелкого городишки, живущего за счет близости столицы и аэропорта.
Встретились они, когда Мария Федоровна решила-таки посетить столицу и поехала на электричке в Москву. Мак шел по вагонам и, сильно фальшивя, писклявым голосом пел какую-то популярную песню, наигрывая в перерывах на самой дешевой из всех существующих губной гармошке. Потом он рассказал душещипательную историю и пошел по вагону. Подало от силы человека два, Мария Федоровна же вообще проспала выступление, она подняла голову лишь когда он пропищал над самым ее ухом:
- Подайте, кто сколько может.
Она наскребла мелочи в кармане и бросила в ладонь, но мелочь была такая позорная, что Мария Федоровна сразу же полезла в бумажник, порылась и дала десятку. Мальчик поблагодарил и двинулся дальше, протискиваясь между людьми. В этот день он неплохо заработал, обчищая карманы. Марии Федоровне тоже досталось, поэтому Москвы она так никогда и не увидела. Ей слезами и мольбами пришлось упрашивать диспетчеров выпустить ее с платформы и позволить ей перейти на другую сторону, где снова пришлось объяснять, что у нее украли кошелек, где были и билеты и деньги.
У Мака был своего рода принцип - не воруй больше, чем можешь потратить за неделю, деньги он брал, а если были украшения или еще что, то либо подбрасывал под порог милиции, либо закапывал где-нибудь. Обычно документы - ментам, золото - зарыть. Он никогда не отрывал своих запасников: они - клад. Все-таки интеллект его не превышал его зримого возраста, поэтому он бестолково тратил деньги, например, поход в Макдональдс был праздником, а посещение кинотеатра вообще очень значимым событием. И в тот момент, когда Мария Федоровна подсчитывала свои нехитрые финансы и соображала, как именно ей надо ужаться, чтобы протянуть до конца месяца, до возможной зарплаты, Мак сидел в кино и смотрел фильм про пиратов. Он помнил их настоящих: грязных, жестоких, ограниченных и безмерно похотливых, но тот образ теперь мерк, заменяясь красочной картинкой с морскими героями из фильма, бесстрашными и благородными. Он ел попкорн и пил колу, сегодня он мог расслабиться. Правда, не сильно, потому что у беспризорника не должно быть много денег, ведь его всегда могут поймать. Самое лучшее состояние, это когда ты еще сыт, но уже без гроша в кармане. Хорошо бы еще погоды потеплей, но к этому он уже не придирался: ничто в погоде не может превзойти в жестокости людей.
Это была их первая встреча; ни он, ни она не запомнили лиц друг друга, да это было и ни к чему, ведь все муравьи одинаковы, а людской муравейник безграничен.
Вторая встреча была и последней. Она произошла через шесть с копейками лет. За это время Мак побывал во многих городах, подрабатывал на стройке и на овощной базе, оказался в приюте и сбежал оттуда, воровал и был избит до полусмерти, попал в больницу, но снова сбежал. Был принят в банду, но опять удрал. Потом он шел из Твери к Савелово, после поехал в Москву на электричке, убегая от контролеров и выпрашивая мелочь. Он вышел на непонятной станции и направился пешком, плутал домами и пролесками, а потом залез в сарай около одного полуразвалившегося домишки и уснул на подгнивавших дровах. Это был дом Марии Федоровны.
Выспавшись в сарае, Мак полез в дом, зимой все уезжали в город, и можно было чем-нибудь поживиться. Он облазил все убогие комнаты, а в последней нашел умирающую старуху. То, что она умирает, он понял сразу. Взгляд. Такой взгляд был у чахоточных и чумных, у заключенных концлагерей и у ведьм между пытками и сожжением. Возможно, она его даже не видела. С минуту Мак сомневался, а потом подкрался поближе: смерть, как рождение, заключает в себе великое таинство. Мак склонился над кроватью, заглядывая в помутневшие глаза. И вдруг она схватила его, так, как хватаются за веревку над пропастью, над которой висят.
- Помоги мне... – пробормотала она.
- Но чем?
- Помоги мне встать, мне надо на работу.
- Вы до нее не дойдете, даже если я вам помогу.
Он попросил сказать, где у нее что лежит. Она сказала.
Подумав, Мак остался рядом. Он приготовил ей поесть и проследил, что бы она выпила горячий чай, а сам пошел тратить, что оставалось из поданных денег. Он поил ее чаем с медом и гладил по голове. Ее образ смутно напоминал ему какую-то чахоточную женщину, издалека, возможно, она так же умирала не одно столетие назад.
Мария Федоровна уже пятнадцать лет работала уборщицей и безбожно сорвала спину тяжелыми ведрами, бедность - это болезни. Мак сбегал к ней на работу и попросил, чтобы кто-нибудь приехал к Марии Федоровне и выдал зарплату. Ей привезли деньги, и трудовую. Она подписала увольнительную по собственному желанию. Мак бегал воровал и попрошайничал и тащил все к ней, он нашел пару старых «кладов», кое-как продал это добро на барахолке. А она рассказывала ему свою жизнь, очень печальную и неоригинальную. Так они прожили с полгода, а потом она умерла. Это было и неожиданно и предсказуемо одновременно. И глупо. Можно было хотя бы попытаться вызвать врача, но Маку такая мысль и в голову не пришла. Он никогда ни на кого не надеялся и не верил в чужую помощь, а Мария Федоровна не хотела обременять «милого мальчика» своими проблемами, к тому же она чувствовала, что если выздоровеет, то он уйдет, а это стало бы невыносимо после стольких лет одиночества.
Он сидел около ее кровати, замотавшись во все, что только можно. Зуб на зуб не попадал от холода. Так было, поскольку он не топил, а не топил он потому, что боялся разложения тела, которое давно окоченело и третьи сутки смотрело в потолок стеклянными глазами. А Мак третьи сутки вспоминал, какие смерти он видел в своей жизни. Их случилось много. Маку было и жаль всех, кто умер, и при этом все равно. Вот выжили бы они тогда, так умерли бы позже. Люди всегда умирают, и это всегда больно и страшно. Мак закрыл глаза. Ему хотелось бежать прочь, но какая-то не видимая нить привязала его к этому месту, к этой женщине, и если чуть-чуть подождать, то нить, словно дым, развеется. Надо только подождать, когда закончится еда, чувство голода быстро выбьет из него всю сентиментальность, и Мак все забудет…
А потом пришли люди в форме. Они всегда приходят, когда задерживаешься на одном месте. Один из них спросил:
- Это твоя мать?
- Нет.
В доме нашли некоторые краденые вещи, и Мак был отправлен в колонию. Он знал, что если не сбежит, то точно отсидит и, выйдя, продолжит бродяжничать, он знал, что скоро забудет эту женщину, и был рад этому факту.
- Скажи, вот сейчас ты воруешь, но есть же у тебя какие-то стремления, пожелания? Неужели ты никогда не желал быть полноценным членом общества?
Мак закрыл глаза. Он думал, что когда-нибудь в будущем всем людям поставят чипы и выяснится, что он не взрослеет, его положат на операционный стол и будут ставить опыты, как в том фильме... как во всех тех фильмах. И тогда окажется, что все горе предшествовавших веков было лишь прелюдией. Люди всегда умирают, и Мак поймал себя на мысли, что очень хочет умереть тихо и безболезненно. Во сне, так, что бы никто и не заметил. Уснуть бы где-нибудь в снегу, свернувшись клубочком, и увидеть чудный сон, прекрасную сказку без ужасов реальности, и никогда, никогда не просыпаться.
- Ты действительно думаешь, что тебе нечего терять? Поверь мне, мальчик, это временное заблуждение. Со временем оно пройдет, - сказал человек в форме.
Мак только фыркнул и даже не обернулся на труп, когда его уводили прочь.

@темы: Авторское, Грустное, Смерть

---

Поэты и драконы

[suslik-n]

Автор: я.
Название: Поэты и драконы.
Жанр: проза.
Рейтинг Читать могут все:
Статус: Закончен. Первая часть
Писал рассказ на конкурс, но вышло такое...Неудивительно, что его не взяли. Поэтому размещаю здесь. Не очень большой, разбил на две части.

Поэты и драконы.

Когда Владимир Морозко вышел на середину комнаты, все звуки смолкли. Только в коридоре раздавались чьи-то голоса. Все взгляды устремились на молодого человека, отчего тот испытал волнение.
- Начинайте, - произнес Николай Викторович.
Владимир подавил волнение, откашлялся и начал:
В высоком замке ты, моя любимая,
К которой, я чувств не таю
Томишься под властью дракона, милая.
А этого я не потерплю!
Речь его наполнилась пафосом, а сам стихотворец принял театральную позу. Когда он закончил читать третий куплет, раздались аплодисменты.
- Недурно, Владимир, - сказал Николай Викторович и, обратившись к остальным молодым поэтам, спросил: - Достоин ли ваш собрат по перу, быть напечатанным в нашей стенгазете?
- Да, - произнес кто-то.
- Ну что ж юноша, поздравляю, вот и начался ваш творческий путь, - произнес руководитель поэтического кружка.
- Я стихи еще в школе писать начал, - слегка стесненно произнес молодой человек.
- Но сейчас к вам придет первое признание.
Несмотря на внешнюю смущенность, Владимир в душе ликовал – у него остался только один конкурент. Задавить его ничего не стоит. Поэтому он хитро ухмыльнулся, когда на сцену вышла худенькая девушка среднего роста и с ярко-оранжевыми волосами и очень робко начала:
Мой принц улетел на крылатом любимце
В края, где вечная весна
Но я продолжаю помнить о счастливце
Я люблю его – да!
Она даже не успела закончить, как Владимир набросился с критикой:
- Опять эта избитая тема – несчастная любовь. Я тут в третий раз, но уже начинаю чувствовать себя психотерапевтом из американских фильмов. Любовь это прекрасно, согласен, и горечь от ее утраты я тоже испытывал, но зачем же затягивать в свой негатив всех? Вы ведь пришли сюда не ради стихов, а ради того, чтоб вас пожалели.
Раздалось несколько возмущенных голосов, а кто-то даже захлопал, поддерживая девушку. Но та все равно ушла со сцены, опустив голову.
- Владимир, вы не правы. Но все-таки я тоже присоединюсь к критике, так как стихи не очень хорошо написаны. Нет рифмы, правильного построения стиха. Многие поэты, которые приходят в наш кружок считают себя талантами. Но! Хочу заметить, что они ошибочно путают свои способности, которые надо развить, с подлинным талантом, который в наше время практически не попадается. Итак, те, кто будут опубликованы, просьба записать мой электронный адрес и переслать туда ваши фотографии.
Когда молодой дебютант шел домой, его настроение, подогретое успехом, теперь так же подогревалось прохладным пивом – стояла жаркая осень. Рядом шагала его девушка. Выглядело это даже немного забавно – низенький, пухлый, щедро украшенный прыщами Владимир в огромных толстых очках и высокая, но худая блондинка Аня. Поэт любовался своей музой, а та, в свою очередь смотрела в небо, где летели на юг перелетные птицы и о чем-то думала. Парень время от времени читал свои стихи, отдаленно схожие с творчеством небезызвестного Незнайки, вызывая тем самым на устах у девушки улыбку Джоконды. Увы, но «на чай» она так и не зашла, поэтому остаток вечера поэту пришлось провести, распивая чай по-настоящему и в одиночку. Время от времени он выходил курить на балкон и глядел на облака, которые отчего-то напомнили ему его же стих. «Если драконы были такие большие, то проще было бы по ним стрелять из катапульты, но тогда исчезнет любая романтика, - подумал Владимир. – Нет, все-таки хорошо быть романтиком в обычном мире в обычное время – достаточно просто писать стихи и никакого риска».
Дракон мчался над облаками, которые выглядели сверху, как причудливая страна фей. Казалось, что по ним можно ходить пешком. Однако стояло к ним приблизиться, и они превращались в обычный густой туман, сырой и неуютный. Дракону не грозила простуда – его грело внутреннее пламя, но ощущение сказки терялось, а сейчас, на закате облака выглядели особенно красиво.
Вдруг в голове дракона прозвучало некое шестое чувство. «Рыцарь, - говорил внутренний голос, - рядом рыцарь-трубадур». Дракон посмеялся над инстинктом своих прародителей – нынешние поэты и рыцари были домашними мальчиками по сравнению с теми героями, которые активно уничтожали его предков. Но, тем не менее, они были необходимы - ведь только в схватке с рыцарем дракон взрослеет и приобретает жизненную энергию. Именно для этого, в первую очередь, похищались принцессы. Для удовлетворения страсти их использовали в ожидание битвы и, если дракон побеждал, вслед ней, ведь только после настоящей схватки он мог продолжить свое потомство.
Дракон, однако, был еще слишком молод, чтоб думать о потомстве, а вот схватка была ему необходима. Он начал описывать круг над предполагаемым местом нахождения героя и тут почувствовал еще одно чувство. Чувство опасности, присутствия рядом неведомого и опасного монстра. Однако дракон вновь рассмеялся, испытав непонятное ощущение. «Мы живем в обычном мире, а не в сказочном. Какие тут могут быть чудовища, кроме меня? Разве что в фильмах». Взмахнув крыльями, он полетел вслед за солнцем.
Ранним утром Владимир Морозко шел в институт, вновь переживая то чувство неподдельной гордости. По дороге он остановился, чтоб послушать уличного музыканта, играющего что-то из старого русского рока. Песня показалась ему знакомой и он, порывшись в кармане, достал монету в десять рублей. «Как истинный романтик, я не могу пройти мимо этого бедняги, - подумал он, однако скупость взяла свое, - а как бедный студент могу». Десятка отправилась назад, а Владимир пошел дальше. Как будущий учитель он не особо жаловал неформалов, хотя противником рока не был и сам любил послушать его на досуге.
- Привет, - раздался голос Ани.
Несмотря на прохладное утро, она была одета в мини-юбку и блузу, что вызвало у поэта приступ либидо, которое он с трудом смог подавить.
- Привет, - произнес он. – Ну как спалось в одиночестве? Эротические сны не снились?
- Нет, как ни странно.
- А что тебе снилось.
- Ты в сверкающих доспехах, сражаешься с драконом, огромным и красивым. Он выдыхает пламя, но ты не отступаешь… А я в плену… Он хватает тебя лапами, но ты их с легкостью разжимаешь, а потом вонзаешь меч в самое сердце…
- Не выдумываешь?
- Нет. Только сон странный был. Слишком реалистичный и какой-то тяжелый.
- Не переживай, сейчас поцелую и все пройдет, - Владимир тут же заключил свою возлюбленную в объятьях и покрывая ее лицо поцелуями, словно оно было почтовой маркой. Анне пришлось при этом сильно наклониться.
Когда дракон увидал «рыцаря», то чуть не сгорел изнутри от смеха. «Не удивлюсь, если он еще при этом паладин восьмидесятого уровня в какой-нибудь компьютерной игре - подумал он, - надо будет спросить у него до поединка, увлекается ли он чем-нибудь подобным». А вот «принцессу» дракону было жаль, он ее знал и считал неплохой девчонкой. «Надо будет обойтись как-нибудь без нее. Просто задеть самолюбие этого «романтика» и спровоцировать его», - решил он.
После традиционного утреннего ритуала, Владимир и Анна направились к входу в Педагогический институт, где учились вместе уже месяц. Высокое здание, больше напоминавшее завод, стало для них альма-матер. Девушка училась на учителя истории, а Владимир на преподавателя краеведения. Так как они были первокурсник, то большинство пар шло у них вместе. Владимир семенил по бетонным ступенькам и светился от гордости, вспоминая весь свой короткий период начавшийся учебы. Вот он, парень из деревни, только что окончивший школу с попыткой получить серебряную медаль поступает в педагогический институт. Первого сентября знакомиться со своей группой и историками – хорошие замечательные ребята, хотя и без шуточек не обошлось – назвали пару раз колорадским жуком из-за шапки. Отношения сложились хорошие со всеми однокурсниками, а Морозко старался быть, как можно больше коммуникабельным – ведь это высшее учебное заведение, где лидерства добиваются языком, а не кулаками, как в деревенской школе.
После этого Владимир начал пытаться изо всех усилий стать душой компании – пошел в поэтический клуб, стал заниматься общественной работой везде, где это только было можно, и пихал свое творчество по поводу и без. Уже через две недели Владимира Морозко знал почти весь первый курс. Увы, не обошлось и без недоброжелателей. Их было несколько, и один из них стоял, как раз напротив входа.
- Здорово, голубь!
Парень, чьи волосы были окрашены в аквамариновый цвет, обернулся.
- Вроде бы говорил тебе – постригись, позоришь ведь не себя – позоришь же весь университет.
В этом и заключалась главная обязанность Владимира, как человека – указывать всем на мелочные недостатки. Было ли это предопределено кармой, гены ли сложились в комбинацию или воспитание – неизвестно. Во всяком случае, его мелкие придирки помогали чувствовать себя великим сатириком.
У расписания стенгазеты еще не было. Зато стоял Алексей – самый странный парень во всем факультете.
- Где у нас сейчас пара? – спросил его Морозко.
Тот в ответ открыл рот и забормотал что-то невнятное.
- Ясненько, - пробурчал Владимир и пошел прочь.
В аудитории он, как примерный студент достал все, что у него требовалось для лекции, и принялся подшучивать над девчонками. Однако позитивное настроение было испорчено, когда над ним навис еще один «неформал».
- Здорово, - произнес он.
Морозко, со свойственной ему хамской «вежливостью», промолчал.
- Ты что, руку в туалете обмочил, - произнес парень и удалился.
Поэт был просто готов взорваться изнутри. «Неформалы – беда для общества, жалкие паяцы»,– подумал он и принялся строчить очередной стишок.
Увидев стенгазету, дракон еще раз с тоской подумал, какие же унылые и бездуховные стали поэты. Это хоть, как-то утешало его, когда он смотрел на свою внешность в истинном облике. Тщедушным карликом казался он по сравнению с величественными крылатыми ящерами давно минувших дней. Дракон извлек ручку и, оглянувшись – нет ли кого-нибудь поблизости, подошел к висевшему на стене листку, что бы написать какое-нибудь обидное стихотворение в ответ на произведение «рыцаря-трубадура». Этот план у него зародился сразу, когда этот несчастный поэт трубил о своем триумфе, да еще заявил, что стихотворение о драконе. Необходимый для каждого молодого ящера бой превратился в дуэль отстаивание чести своей расы.
Но каковым же было его удивление, когда он увидел, что кто-то уже написал стих до него.
Владимир шел к стенгазете подобно цеппелину, парящему над городом. Сейчас наступит его первая минута славы. Какого же было его удивление, когда он узрел, что перед стенгазетой стоит человек пять студентом и смеются.
- В чем дело? – удивился он.
- Посмотри сюда, тут тебя раскритиковали, - ответил кто-то.
Под его стихами красовалась надпись черной гелевой ручкой.
Я отчетливо слышу эхо шагов
Под сводом пещеры оно гремит
И по запаху помню всех своих я врагов
И шестое чувство в душе звенит.
Далее приводилось подробное описание в стихах того, что драконы делают с жадными до злата рыцарями. Владимир, смотрящий на все сквозь призму своего тщеславия, подумал, что он опозорен навеки. На самом же деле всем было попросту наплевать. Как всем было наплевать и на какой-то поэтический кружок, где пара десятков людей отчаянно пытаются потешить чувство собственной важности, не понимая, что эти стихи никто не услышит, кроме них самих. Если учесть то, что Морозко получил замечание от учителя на прошлой паре, то его ярость можно было сравнить с яростью берсеркера.
- Я этого Индюкова убью, - заорал он, влетая с тобой.
- Володь, что с тобой? – удивились девушки.
- Вы видели, что этот несчастный урод сотворил с моей стенгазетой. Он испоганил ее своими неказистыми убожествами, – Владимир был красный, как помидор,- а еще надерзил мне.
- Да успокойся ты, - произнесла Света, тихая девушка, обычно всегда сидевшая в стороне, - Просто он вспыльчивый
- К тому же почему у тебя такая уверенность, что это он? – добавила Настя, ее подруга.
- Ну, надерзил он мне в лицо, когда я совершенно спокойно сидел, а вот насчет того, то испорченная стенгазета это его рук дело я уверен процентов на семьдесят. Во-первых, только он пользуется черными гелиевыми ручками, во-вторых, он трижды выходил во время пары, в третьих…
- Постой, постой, а как зовут мальчика, который с вами учится. Того самого, с голубыми волосами.
- Голубка этого? Дмитрий вроде.
- У него тоже черная ручка,- сказала Света,- он со мной сегодня сидел.
- А Васильева сегодня вообще на пару не пустили. Он целый час сидел в коридоре. И он тоже болтал, что ты ему не особо нравишься. Ему только не говори.
- Так, у нас прямо детектив получается. Кого еще подозревать?
- Блин, Володь, да что ты говоришь? Просто пошутил кто-то и все.
- Я это просто так не оставлю.
- Может это Палыгин сделал? Сильно ты его на паре достал, - произнесла Настя и рассмеялась.
- А может быть и он. Как выставит свой лысый череп напоказ и начнет про своих обезьян рассказывать. Нравятся они ему что ли? Такая страсть прямо…
- Да нормальный он препод. Просто ты себя ведешь так, вот он и обозлился.
- И все не нравится мне этот повелитель австралопитеков.
Рядом прошел Палыгин и бросил косой взгляд на студента. Услышал ли он или нет, Морозко так и не понял. Он был полностью погружен в свои мысли и мозг, настроенный на гуманитарный склад мышления начал потихоньку пытаться анализировать ситуацию.
Итак, основных подозреваемых трое – Васильев, Индюков и фрик с аквамариновыми волосами. Первый всю вторую пару, во время которой вывесили стенгазету, провел в коридоре, два других выходил туда. У всех имеются гелиевые ручки (хотя непосредственно у Васильева он ее не видел). Морозко начал перебирать мотивы. Васильев ходил в поэтический кружок, являлся близким другом той рыжей девчонки, чьи стихи он подверг резкой критике. Конфликты случались и раньше, но в основном совсем мелкие, незаметные, но ведь из таких обычно возникают более серьезные проблемы. Он был тихим и неприметным, даже немного странным человеком, поэтому Владимир поставил его под номером три в своем списке потенциальных подозреваемых. Вторым в нем шел Дима, парень с аквамариновыми волосами. Стычки с ним начались уже в первый день.

---

[Oxxra]

Название: . Джингл беллз и всё прочее...
Автор: Oxxra
Бета: нет
Персонажи:
Фэндом: ориджинал
Рейтинг: g
Размер: 165 слов.
Disclaimer: я
Размещение: скажите, куда)
От автора: Ангст. Полный бред. Писалось для  Ame Yonaka

ангст! бред

Новый Год. Джнигл беллз и всё прочее… И эта вера, что всё можно начать заново. Как будто ошибки, решения дурные привычки и прочее не сумеют нагнать тебя в таком вот очередном - новом, «самом счастливом году»…
«Счастливые часов не наблюдают»…. Да ну... сейчас - то счастливые как раз смотрят на часы…. А я измеряю время по каплям в системе… И вместо боя курантов прислушиваюсь к стуку сердца: мне страшно отнять руку от твоей груди: кажется, что пока я держу руку и чувствую удары, всё нормально… будто смерть не придет...
Обычно, в больницу в это время не пускают. Но меня пустили. Потому что уже плевать. Что мне осталось? Мертвящее чувство вины, что, поступи я по-другому, то сейчас бы ничего не было?.. Или, точнее, все было бы хорошо?
Черт, вдалеке грохот салютов, начисто заглушающий слабое сердцебиение…. Мне страшно, я же так пропущу… А, нет, всё нормально, ты еще со мной. 12 часов. Крики «С Новым Годом!». Да, новый год приходит, но не всегда в этом есть смысл….

@темы: Болезнь, Авторское, Любовь, Смерть, Творчество

---

[Oxxra]

Название: Депрессия и сумасшествие
Автор: Oxxra
Бета: нет
Фэндом: ориджинал
Рейтинг: g
Размер: 309 слов.
Disclaimer: я
Размещение: скажите, куда)
От автора: Ангст.


Больничный коридор. Женщина средних лет промокает платком глаза:
-Они помогут тебе, милая, всё будет хорошо…
- Да, мама, конечно… - я улыбаюсь, только, что бы тебя не расстраивать. Но я не верю им – они могут сдержать это в себе….
….Если человек способен сдержать в себе зверя, то он способен на любую подлость…
Весь осмотр – просто формальность – я знаю, что патология на самом деле у них. Интересно, что врач упорно называет моего зверя Депрессией. Глупый – он же мальчик, ему не идет женское имя. А вот Депрессняк звучит хорошо. И ему нравится.
Здесь не разрешают курить. (Боятся, что спалю что-нибудь - зря – руки у меня дрожат всегда, но и всегда получалось прикурить...). Поэтому просто сижу у окна и наблюдаю за медленной смертью мира. Мои руки нежно треплют то ли шерсть, то ли жесткие темные волосы. С неба прозрачными искрами сыплются осколки чужой мечты, превращаясь в маленькие озёра плавленого стекла. В каждой из них – своё небо, но небо без рая.

Интересно, а в этом, ненастоящем небе есть фальшивые ангелы? Мне доводилось их видеть. Точнее то, что от них осталось – при соприкосновении с реальностью ангел тает, но не бойтесь – ему хорошо – не больно и тепло…
Депрессняк ворчит. Кажется, ему жарко. Открою окно.
Темно серое небо, вороны - падальщики на горизонте, серый снег и черные, словно обугленные ветки – угрозы.
Бог слишком сильно любил этот мир, и его любовь сожгла всё. Остались только серый пепел и снег. Как же это глупо – не умереть вместе со всем миром, зачем – то пережить и быть одинокой. Мне пора. Всего один только шаг, и небеса захлебнутся моими слезами.
Но ты, Депрессняк, оставайся. Ты должен жить…
Стою босыми ступнями на подоконнике. Ногам уже не холодно – они сами такие же холодные, как и мокрый бетон. Один шаг. Мне всё равно, лишь бы не было хуже.
Депрессняк сидит на плече, будто пытается отговорить. Зря.
- Сгинь, депрессняк, или умрешь вместе со мной….

@темы: Суицид, Авторское, Грустное, Творчество, Чувства

---

Жисть. Окончание

[suslik-n]

Автор: Я
Название: Жисть
Жанр: драма, мистика
Рейтинг: R, но исключительно за жестокость
Статус: закончен
Выкладываю окончание рассказа "Жисть" заодно вспомнил своего убого героя Павла. Я, наверное, 13-летний ученик скульптора в средневековой Италии. Смотрю на произведения мастера и делаю неказистые изделия.
вот ссылка на предыдущую часть. Хотя вряд ли вам будет интересно... Там же ссылки и на начало этого рассказа и на вторую часть...

Концерт был на редкость провальный. В одну группу даже кто-то запустил яйцом и это, по сути, было самым запоминающимся происшествием. Уже к середине концерта большинство неформалов стали делиться на небольшие компании и расходиться. Иголка, таким смешным прозвищем обладал молодой человек Аси, впрочем, покинул зал еще раньше. Несколько раз его знакомые звали пойти с ними, но парень отказывался, так как он обещал своей девушке месяц назад, что вообще не будет много пить. К тому же он хотел зайти в цветочный магазин, который работа круглосуточно и, купив там букет хризантем, устроить Асе сюрприз.
Когда он отошел от ДК его нагнали Кабан и Горб с тремя бутылками пива.
- Игла, ты куда?
- К Асе, а что? Бухать не буду.
- Черт, Иголка, что с тобой? Ты случайно не клон нашего друга, - Кабан расхохотался.
- Не, пацаны, с алкоголем пора завязывать. А то можно, как Луч, с четвертого этажа прыгнуть.
- Да Луч дебил просто. Он и трезвым бы выпал. Пошли, хоть пройдешься с нами.
Иголка отказался и «откупился» от знакомых двумя сигаретами. Вскоре он уже шагал с букетом цветов в сторону дома Аси. Как обычно, он решил срезать путь через переулок. Вопреки расхожему мнению, это место было всегда пустынным и более безопасным, чем освещенные улицы, где, несмотря на прохожих, всегда есть шанс наткнуться на стайку хулиганов или кавказцев. Иголка приметил это давно и совершенно спокойно по грязной, покрытой ямами дороге. Сидевший на лавочке, бомж тоже не вызвал у него подозрений. Почти все дом в переулке представляли из себя полуразвалившиеся хибары полувековой давности, куда часто наведывались те, у кого не было крова над головой.
- Пацан, есть курить, - послышался сиплый голос.
Иголка хлопнул себя по карману, нащупав пачку сигарет.
- Будь другом, дай парочку.
Парень послушно извлек сигареты и протянул бомжу. Нищих он жалел и всегда помогал им.
Но бродяга вдруг вскочил, схватил подростка за руку и зажал рот. В нос Иголке ударил омерзительный запах. За одну секунду бомж перехватил худенького подростка за пояс и швырнул в высокие заросли прошлогодней травы участка какого-то заброшенного дома. Раздалось хлюпанье слякоти и холодной грязной талой воды. Но едва подросток успел почувствовать это, как перед его глазами мелькнул старый ржавый кухонный нож.
В следующую секунду Фалиэн точным движением перерезал горло Иголки, а затем погрузил лезвие в широко раскрывшийся зеленый глаз.
Сидевший в квартале от места убийства Павел вздрогнул. Картину жестокой расправы он увидел в своем сознание с невероятной точностью. Ему даже врезались в память такие мелкие детали, как значок Иголки на шапке, который отлетел при его падение, или раскрывшийся в наивном, почти детском удивлении, рот.
В реальность Павла вернул глухой удар рядом. Ася вдруг потеряла сознание и упала с дивана. Подросток бросился к ней - девушка лежала без движения. Она не среагировала ни на удары по щекам, ни на стакан воды. Лишь когда Павел поднес к ее лицу вату, обильно смоченную спиртом, девушка открыла глаза.
- Костя, - слабо произнесла она, - где Костя.
Она звала своего парня по имени, хотя кроме нее никто так больше Иголку не называл. Даже родители пользовались прозвищем.
- Все хорошо, Асенька, все хорошо, - отчаянно Павел девушку, но та стала метаться, словно в бреду. Подросток выхватил сотовый и набрал дрожащими руками номер скорой.

Асю положили в закрытое отделение какого-то неврологического центра. Врачи, обследовавшие ее, поставили сотни разных диагнозов, включая рак головного мозга, но ни один из них подтвердился. Мать девочки за несколько дней постарела на добрый десяток лет.
Впрочем, заточение Аси даже шло ей на пользу, так как она так и не поняла, что произошло с ее возлюбленным.
Тело Константина нашли на следующий день. Бабка, живущая в соседнем доме, успела заметить, как возился на заброшенном участке странный мужчина. Вечером она туда пойти и проверить побоялась и, наоборот, заперла, как можно крепче все окна и двери. Но на следующее утро она, вооружившись топором, пошла проверить соседский участок – бомжей она гоняла оттуда не впервые. Но вот на этот раз бедная старушка чудом избежала инфаркта, когда ее взору предстал распятый вниз головой неформал, с выколотыми глазами, перерезанным горлом, вспоротыми венами и гниющим бычьим сердцем в зубах.
Милиция старалась всеми способами замять слухи о ритуале, но обнаружившая иголку бабушка, после дачи показаний мгновенно отчиталась еще и всему «сарафанному радио». По городу поползли слухи. Многие говорили о сатанистах, о некоей кровавой секте, кто-то, наоборот, о том, что орудует маньяк-одиночка. Убийство связали с таинственным ритуалом на стройке в одном из районов города (Павел жалел, что выбрал это место) и таинственной смертью Виктора. По городу стали развешиваться фотороботы преступников. Павел, глянув на них, успокоился. Предполагаемый убийца Иголки абсолютно не был похож на Виталика-Фалиэна. Второй же фоторобот показался Павлу знакомым. женщина средних лет, может быть чуть старше. «Я где-то видел ее. Или кого-то кто похож на нее чем-то. Но где…» подросток стал перебирать в памяти всех своих знакомых «бальзаковского возраста», однако память Павла была, увы, не зрительная. Сфотографировав оба изображения на телефон, он пошел прочь.
После убийства Иголки, Павел стал меньше общаться с Фалиэном. На то имелась причина – после убийства дух скрылся за городом и выходил на связь с подростком посредством мобильного телефона, который Павел купил у цыган за несколько сотен. Встречу обговаривали заранее и проводили их за городом раз в три-четыре дня. Во время каждой встречи Фалиэн давал четкие указания насчет следующего ритуала.
- Вызвать бледные остатки человеческого разума или войти в контакт с какой-нибудь заблудившийся душой. может каждый – ведь нашел же ты меня подобным методом. А вот выдернуть душу из преисподней, чтобы пообщаться с ней напрямую может далеко не каждый. И ритуал этот будет невероятно сложным.
- А у нас получится?
- У тебя да, Павел. Твоя сила безгранична. Хотя я бы все-таки поискал какое-нибудь место, где есть мощная энергетика.
- Кладбище подойдет?
- Разве только то, где он похоронен. Неплохо бы было, чтоб соседние могилы были старыми, так они нам не будут мешать.
-Я постараюсь это выяснить.
Помимо подходящего места были нужны животные для жертвы, определенный напиток, по составу походивший на тот, что выпил Виталик перед тем, как принять в себя Фалиэна, оскверненная святая вода. Вообще ритуал очень напоминал предыдущий. Павла это насторожило.
- Ничего удивительного нет, - объяснил Фалиэн, - если в прошлый раз ты вызывал мою душу с целью обмен, то сейчас просто вызываешь душу моего приятеля.
- А напиток?
- Он поможет твоему сознанию.
«Кастанеда из преисподней прям какой-то»
- Ищи ингредиенты. Не все время твой друг здесь будет. Уже дней двадцать прошло.
- Фалиэн, а можно вопрос?
- Мы что в школе? Спрашивай просто так.
- Ты был обычным смертным?
Ответа не последовало.
- Ты кто на самом деле?
- Я не был смертным, - глухо ответил дух, сидящий в гниющем теле.
Какое-то время они сидели молча. Павел курил и смотрел на грязные, сбитые в колтуны и с двумя проплешинами волосы бомжа, который стал сосудом для странного существа. А заодно домом для какой-то мелкой твари, которая, несмотря на холода, завелась в его волосах. От отвращения подростка не передернуло, но он решил, что первым делом, как придет домой примет душ.
В те дни, когда Павел не встречался с Фалиэном, он был занят поиском ингредиентов и необходимыми для ритуала предметов. Это полностью увлекло подростка, и он временем заметил, что все остальное отходит на задний план. Он перестал ссориться с сестрой и просто отмахивался от нее, школу посещал исключительно для галочки и старался походить там на тень – тихо сидел на уроках и почти не общался с одноклассниками. Хотя среди сверстников у него всегда было мало даже хороших знакомых, а своим единственным другом он считал Виктора. Теперь же после его смерти, он впервые ощутил себя даже не одиноким, а каким-то раком-отшельником, который и в самом людном месте отделен от этого мира своей раковиной.
На выходных Павел пошел в церковь. Под ногами модных утепленных ботинок подростка хлюпал тающий мартовский снег подростка, смешанный с грязью. Несмотря на то, что природа пробуждалась – набухали почки, кружились в солнечном небе меж рваных облаков птицы – настроение у подростка было подавленным. «Наверное, так и приходит депрессия», - подумал Павел. Мрачное настроение в церкви лишь усилилось – стоял Великий пост и службы походили на погребальные церемонии. Подросток поспешил купить свечей, набрать святой воды и покинул после этого храм, как можно скорее.
Но во дворе церкви он услышал голос:
- Пашенька!
Рядом с выходом стояла согбенная старушка.
- Не узнал что ли? Катерина Павловна я. Ты еще к моей внучке, Асеньке, приходил. Это ты ведь скорую помощь вызвал, когда той плохо стало.
- Да.
- Ой, спасибо, тебе. А то бы и умереть могла. Бедная девочка. За что ей господь такое наказание послал. Припадок, а вот теперь еще и безумие.
-Как безумие?
- Ну не знаю точно. Медики полчаса терминами заумными сыпали, да успокоить пытались. А толку. Нет, сразу в лоб сказать – инвалид теперь она на всю жизнь.
- Неужели совсем надежды нет. Дорогая операция? Не может быть, чтоб потрясение оказалось таким сильным.
- Да тут не в потрясение дело. Когда Асеньке стало плохо, бедный мальчик был еще жив. Врачи сказали, что у нее неизвестные повреждения в коре головного мозга. А то, что Костик убили она так и не знает, хотя и говорит: «Костя в беде, ему помочь надо».
- Я могу повидать Асю?
- Думаю не скоро. Но равно спасибо, родной ты наш. Все-таки здорово, что у моей внучки такие замечательные друзья.

Отец Павла не пил. Абсолютно. Бросил после того, как пьяный сел за руль и чуть не сбил человека. Тем не мене ему, как человеку солидному всегда дарили коньяк или виски. в результате у него накопилась целая коллекция фигурных бутылок из толстого стела, заполненных янтарной или прозрачной. как слеза жидкостью. Окинув это собрание взглядом, Павел решил, что если он возьмет какую-нибудь неприметную «чекушку», то этого никто не заметит.
Первый раз он обращался к алкоголю, что бы забыть о своих проблемах. Раньше он обычно погружался с головой в мир какой-нибудь книги или компьютерной игры. Сейчас же ему не хотелось ничего. В голове Павла вертелась мысль, что болезнь Аси не обычное совпадение с убийством Иголки и не результат мистической связи двух возлюбленных, а наказание, посланное ему. Как он не старался прогнать ее, она продолжала пульсировать в ее сознание. Только крепкий коньяк заставил его немного забыть о проблемах. Павел выпил почти целую бутылку и упал в забытье на кровать. Родителей и сестры дома не было, но Павел не сомневался, что мог бы напиться, будь дома и они.
Прежний мир таял, как дым сигареты под потолком.

Животных, помня мороку с кроликами, он покупал в последнюю очередь. Это было четыре цыпленка – два белых и два черных. Павел спрятал их в котельной, оставив немного воды и зерен.
Когда все было готово, он отпросился у матери на один день «сходить к приятелю».
- Ну не знаю, Пашенька. У тебя только пошли дела вверх в учебе. Надо бы не сбавлять темпа. К тому же впереди контрольная. Не дай Бог, что-либо пропустишь.
- Одну ночь, мама.
- Да не к другу он, а к подруге, небось, идет, я прав? – усмехнулся отец и подмигнул сыну.
Павел кивнул.
- только не забудь про разноцветные коробочки с резиночками.
До поселка, где скрывался Фалиэн, подросток добрался часам к пяти, когда Солнце уже начинало садиться. Проселочные дороги представляли собой грязный селевой поток. Ботинки и штаны Павла уже через несколько минут были абсолютно грязными. Вдобавок подростку было очень нелегко тащить набитый необходимыми для ритуала предметами рюкзак и клетку с цыплятами. К счастью, уже через сотню метров вдали показался знакомый силуэт.
- Здравствуй, Павел. Хорошо, что мы встретились именно здесь. Я потолковал с местными жителями. Оказывается тот путь до кладбища, где лежит Виктор можно сократить. Правда через лес.
- Не опасно ли?
- А чего бояться маньяку, которого разыскивает весь город, демону, который сидит в его теле, и могучему магу.
Павел усмехнулся и отметил, что Фалиэн опять проявил что-то человеческое. Хотя и сатане присуще чувство юмора, если обратиться к художественной литературе.
До кладбища они дошли и впрямь очень быстро. Но землю к тому времени укутал покров ночи. Лишь два луча от карманных фонариков освещали дорогу. Вскоре показалась могила Виктора. Памятник анна ней еще не установили, если не считать деревянного креста с табличкой, к которому был прислонен скромный венок.
Павел принялся чертить знаки на земле сучковатой палкой, Фалиэн расставлял жертвенных животных, рассыпал порошки. Вскоре место стало напоминать языческое капище. Могила Виктора представляла в этом дьявольском кругу радиус, идущий от центра, где стояли Павел и Фалиэн.
- Скоро полночь, - произнес дух и разом влил в себя содержимое фляги. Подросток так же осушил залпом напиток, который он готовил в течение недели.
Наступила тишина. Павел выхватил нож и устремился к клеткам. Цыплята жалобно запищали, словно предчувствовали свою гибель. Жертвенная кровь полилась по земле. Подросток ощутил тот странный транс, в который он впал, призывая Фалиэна. Как зачарованный он начал кружиться в сатанинском танце, шепча формулы заклинания. Он уже не чувствовал ни холод ни противной талой воды в ботинках. Ему даже показалось, что небо стало светлеть и приобрело красноватый оттенок.
Вдруг Фалиэн схватил его за руки. Их лица находились на расстояние нескольких сантиметров. Павел уже не замечал истинное уродливое лицо Виталика. Два глаза, два черных выколотых глаза, подобные бездонным провалам полностью овладели подростком. Ему мерещилось, что еще шаг, и он в них упадет.
- Повторяй за мной, - глухо произнес Фалиэн и его слова эхом отдавались внутри черепа Павла, - я, раб Божий, отдаю свою душу…
- Я, раб божий, - подросток повторял каждое слово, чувствуя, что летит во тьму.

Когда он очнулся, то почувствовал боль и слабость во всем теле. Сил не было даже поднять руку, не говоря уже о том, что бы встать. Павел лежал на спине и смотрел в ночное небо. Вдруг он услышал рядом голос. Женский и очень знакомый.
- У нас получилось.
-Да, - ответил ей голос подростка, то же очень знакомый.
- Теперь он лежит на могиле своего пафосного и самоуверенного дружка. Жаль, что мне не надо его убивать.
- Что ты говоришь? После убийства Виктора тебе вообще стоило залечь на дно.
«Убийца и ее сообщник. Что случилось? Где Фалиэн?»
- Подростка должен был убить я, - продолжал второй голос, - кто ж знал, что он окажется таким шустрым.
- Не важно… Милый, ты хоть понимаешь, что ты сделал. Ты выбрался из ада, ради меня. Жаль, что об этой истории никогда не снимут ни один фильм. Любовь сильнее смерти.
- Всю свою прошлую жизнь я прожил впустую. Пил, стараясь оправдать это несчастиями в своей жизни. Но, знаешь, за то время, что я провел там, я много чего понял, как и моя дочь. Мы ее тоже вытащим оттуда.
- Нет, нам уже не придется выполнять этот кошмарный ритуал. первый мой ребенок, а я смогу родить, вопреки возрасту и прогнозам врачей и будет нашей дочерью. Мне снился сон сегодня. Для ритуала нам бы понадобились человеческие жертвы, ведь теперь у нас больше нет Павла. Силен был, демон. Но гордыня плохое свойство даже для таких могучих созданий, как он.
Подросток смог, наконец, приподнять свою голову. Он обомлел. В пяти шагах от него возвышались две фигуры, хорошо освещенные луной. Одна из них повернула голову, и подросток узнал свою учительницу по математике Наталью Юрьевну. А рядом с ней стоял он,
Павел. Подросток смотрел на себя со стороны.
- Ты смотри, очнулся.
- Не бойся. Он похож на ядовитую гадину, которой удалили зубы и сломали хребет, - Наталья Юрьевна усмехнулась, а потом схватила Павла и слилась с ним в страстном поцелуе.
«Так вот почему Фалиэн так хорошо знал морзянку. Теперь ясна и причина его человечности, а так же почему так радовалась Наталья Юрьевна…»
Осознание всего происходящего пришло несколько секунд спустя и повергло настоящего Павла в ужас. Однако, он был словно парализован и, когда все-таки попытался встать, то получил удар ногой по лицу.

Фалиэн, по-видимому, когда был еще в теле бомжа Виталика выпил либо отраву, либо медленнодействующий яд, так как Павел, очнувшись во второй раз, едва мог ходить. Вдобавок каждая болезнь или гниющая рана, приобретенные еще первым владельцем тела, причиняли поистине адскую боль бывшему подростку. Мозг, начавший гнить от сифилиса, разрушенный постоянным употреблением алкоголя отказывался решать даже самые простые задачи. Несколько раз по пути Павла-Виталика выворачивало наизнанку, но даже это не приносило облегчения. Странный зуд по всей коже давно бы вынудил нового хозяина тела скинуть все одежды, если бы не весенний холод.
В городе от него шарахались люди, стараясь обогнуть его за метр. Когда он падал от усталости и боли, то никто не приходил на помощь. В своем прежнем теле Павел спокойно пересекал город за несколько часов. Тут ему, чтоб дойти от кладбища до дома не хватило и дня. Переночевал он в какой-то полуразвалившийся котельной, которой брезговали даже бомжи. Улегся возле трубы в грязной луже на бетонном полу. Брезгливость ушла куда-то с прежним телом. Павел в теле Виталика представлял из себя скорее равную смесь обоих личностей, чем подростка в теле бомжа.
В карманах куртки и свитеров он нашел немного мелочи и несколько смятых бумажек. Этого хватило на холодный печеный пирожок и хот-дог. Продавец-кавказец смерил бомжа неодобрительным взглядом: «Проваливай-ка отсюда…» Впрочем, Павлу-Виталику было все равно.
Путь, который держал бомж, в чьем теле сидела душа подростка, лежал к противоположной окраине города, к новостройкам. Он не мог объяснить, зачем ему туда нужно. Все равно ему бы не поверил в этом мире ни один человек.
Совсем рядом с домом тело Павла-Виталика пронзила сильная боль. Он упал на колени, выронив деньги, которые он пытался пересчитать. В карманах нашлось три смятые пятидесятирублевые купюры и сейчас эти бумажки были рассыпаны по земле. Одну из них подхватил ветер. Павел-Виталик поднял голову и увидел Нюту, подружку Никки.
- Девочка, будь умницей, подай бумажку.
Но та схватила и побежала прочь.
- Догони-догони, - закричала она, - догони бухарик старый.
- Нюта, не надо, - жалобно произнес Павел-Виталик.
- Откуда ты знаешь мое имя, - удивилась девочка.
- Пойми, я не бомж.
- Все ясно, ты педофил. И-и-и! Не подходи, а то позову папу, и он убьет тебя. А пятьдесят рублей это за моральный ущерб.
Девочка развернулась и побежала прочь. Бомж попробовал подняться, но не удержался и упал, а из-под одежды на яркое весеннее солнце поползли толстые белые черви.
Но Павлу-Виталику на них было уже наплевать. Он внезапно понял, что он если и был когда-то подростком из обеспеченной семьи, то это не больше чем воспоминания, а в худшем фантазии, которые породил его больной мозг. Мало ли к чему могут привести постоянные пьянки на кладбище в одиночку.
Хотя, может, в галлюцинациях и бредовых снах есть доля истины. Ради настоящей любви можно выбраться и из ада. Но если его нет, то стоит ли оттуда выбираться.
Нюта бежала куда-то в конце улицы. Внутри заиграла извращенная страсть – а не поиграть ли с этой куколкой напоследок. Но эти мысли были тут же отброшены.
Бомж, который так и не мог решить, кто он на самом деле, завертел головой в поисках быстрой смерти. Терпеть адские муки он, точнее изнеженный Павел не мог.
«Бродяга покончил с собой. Что это – несчастная любовь или долг?» Представив подобный заголовок, Павел-Виталик рассмеялся. Хотя он знал, что некрологом послужит лишь крохотная заметка о несчастном случае.
«Крыша слишком банально. И страшно», - подумал подросток в теле бомжа. Павел-Виталик переместил взгляд на стройку какого-то будущего магазина. Оголенные провода торчали из земли, вопреки всей технике безопасности. Рабочих не было, а хлипкий забор проблемой не казался. Виталик с надеждой пошел к стройплощадке.
Через пять минут запах горелого тела поднялся над стройплощадкой.

@темы: Предательство

---

[.::Avis::.]

Ну, и зачем все это? Зачем? Объясни! Снес мне крышу, пропал...а теперь снова вернулся, что бы разрушить стены и фундамент? Если ты не помнишь, то это из-за тебя я стала "нетакой"...именно с тебя все это началось....
Вспомни: лагерь, море и...неожиданная встреча! Ты меня узнал. Конечно! Ведь именно я помогала тебе и Насте, именно я удерживала вас от полного краха...Но я не Бог, ты ее все-таки бросил...А знаешь, она даже не страдала, не ненавидела тебя, не скучала...
Следующее лето. Долгожданная путевка в этот лагерь. День в поезде. Шумная гурьба шестнадцатилетних подростков и главный среди них ТЫ. Как ни странно, я сразу тебя узнала, хотя раньше общалась с тобой только по телефону, но я узнала тебя...Честно, ты не красавец, но чертовски обаятелен! Ты меня не узнал...Долгая трясущаяся ночь и мы на месте...
Наконец то! Шум моря, свобода...все как я мечтала.
Десять дней ты приходил к нам в домик, дясять дней ты разговаривал с девченками и изредка пробегал взглядом по мне. Ты меня не узнал...
День поцелуев. О да, классный день, когда можно без смущения подойти и поцеловать какого нибудь красавца. Кто не знает, что такое день поцелуев сейчас объясню: это что то типо гадания, когда тебе на руке пишут цвет, колличество человек, которое ты должен поцеловать, носящих этот цвет, и время до которого ты должен это сделать, что бы исполнилось желание.
Сколько меня уже перцеловало парней...Жуть! Короче, мне надоело, и я решила пойти в домик. Но...вдруг чьи то руки останавливают меня и буквально припечатывают к двери, потом быстрый, но горячий поцелуй...После этого до меня доходит кто это. Ну как же! наш незабвенный Илюша. И снова ты не узнал меня...
Ты влетаешь в домик в поисках очередной жертвы, а я иду совершенно в другом направлении. Через несколько секунд доносится твой возглас: "Чей это блеск такой сладкий?" Мне все равно. Ты меня бесишь.
Вечер. Началась дискотека. Все кто умел хоть немного танцевать танцевали, остальные продолжали целоваться...Я искала Настю. Вдруг на меня налетел ты и с лихорадочным шепотом "Красное" впился в мои губы, потом ты отстранился, помнишь? А потом с дикими воплями "Ташка! Это ты! Наконец то я тебя нашел!" обнимаешь меня. Помнишь? Конечно, ты все помнишь. После этого были прогулка по территории, медленный танец, разговор в беседке, гневный взгляд Насти и короткий поцелуй на прощание. Ты узнал меня...
Я была счастлива...Но если бы я знала продолжение....Лучше бы ты не узнал меня...

@темы: Воспоминания, Грустное, Девичье, Любовь, Мысли вслух, Негатив, Чувства

---

Алиса

[Julber]

«Все страньше и страньше» - подумалось вдруг Алисе,
Когда из норы она вышла в реальный мир.
О маленькой леди со взглядом наивно-лисьим,
Что вышла из комы, уже растрепали СМИ.

«Хорошая новость – проснулась Алиса Лидделл» -
Кричат заголовки газет, верещит TV.
И вешают детский портрет как картонный идол,
Уставший стоять по колено в чужой любви.

В больнице ей снятся улыбчивый кот и кролик,
Ванильное небо, разбитые зеркала.
Алиса то дико хохочет до слез и колик,
То резко становится будто бы смерть бела.

Ее психиатр Доктор Доджсон листает карту,
Разводит руками, мол, если бы, но «увы»
Она возвращается в кому, к Морфею, в тартар.
Ей пофигу как этот мир назовете Вы.

А врач говорит: «Улучшений уже не будет»,
Что в коме, возможно, ей снятся цветные сны.
Алиса семнадцатый год пребывает в чуде,
Которого так не хватает ее родным.

31.03.11

@темы: Авторское, Книги, Настроение, Стихи, Творчество, Я

---

[угадай кто бухой]

Навеяно после прочтения книги "Метро 2033"

* * *

Забывая минуты молчанья,
Пытаясь во тьму заглянуть,
Ничтожны попытки - старания,
Последнюю смерть обернуть.
Падение во времени,
И в памяти темнота.
Не открывай глаза!
Не открывай глаза!
Сгоришь до пепла, дотла!
Ты падай и вновь поднимайся,
Не жди последней искры.
Сильным не притворяйся -
Беги, и дальше, беги!
Закрой глаза, спустись под землю,
Спрыгни затем на пути.
Прикройся этого поезда тенью,
И в глубь тоннеля иди.
Там смерть для всех,
Там черные ждут.
Но ждут они только тебя.
Новая жизнь была - и тогда
Люди себя показали.
Черные желали им лишь добра,
А люди, не поняв, убивали.

* * *

@темы: Авторское, Книги, Литература, Настроение, Смерть, Стихи, Творчество

---

НАСТОЯЩЕЕ ЗЛО

[amnephis77]

черный юмор, триллер. всем честным любителям ужасов и маньяков посвящается)
Warning: some violence О_о and gore ( just a little)


НАСТОЯЩЕЕ ЗЛО

1. Ведьма

Мэрион слегка поправила розовый ободок на белокурых волосах и прищурилась: сегодняшний макияж – просто блеск! Филигранные стрелки на веках, длинные ресницы – даже не сразу видно, что приклеенные, розовый блеск на губах и немного блесток на скулах – всё как надо: «Настоящий восторг!»

Она послала воздушный поцелуй отражению и процокала к выходу розовыми каблуками. Каждый день нужно быть по-новому прекрасной – это она слышала от мамы еще в детстве.

Глядя на свои отражения в витринах, она убеждалась: да, по-новому, да, роскошная блондинка, красавица в розовом платье с воротником-стойкой, милая и чуть-чуть застенчивая улыбка – всё-всё-всё абсолютно как надо. Несколько незнакомцев чуть не споткнулось, заглядевшись на нее. Какие-то незнакомцы прошли мимо, но по звукам шагов она понимала, что и они оборачивались.

«Сегодня всё будет так, как надо! Всё будет, как следует!» - она сжала зубы посильнее, чтобы ее бешеная эйфория не прорвалась наружу, чтобы продолжать мило и чуть-чуть застенчиво улыбаться прохожим.

Когда Мэрион пришла в клуб, там было всего несколько посетителей. «Неужели я пришла рано? Но я же так нестерпимо долго собиралась!» Она слегка занервничала, но несколько человек оказались весьма приятными незнакомцами, потом – знакомыми, не менее приятными. Когда она начала чувствовать, что бывшие незнакомцы становятся добрыми приятелями – вокруг уже волновалась толпа новых приятных незнакомцев, и всё, всё было как надо: они пожирали ее ненасытными глазами, они смотрели только на нее. Каждый день нужно быть самой-самой – она пропиталась этим тезисом с детства.

Ее глаза начали уставать: приятные незнакомцы, хорошие знакомые, добрые приятели сливались в одно приятное месиво, кто-то из них должен проводить ее до дома, сегодня как раз полная луна, сегодня никто не сможет оторвать глаз от Мэрион, потому что сегодня не будет темноты, образ блондинки был очень удачной идеей, розовый цвет оказался очень подходящим, но… но, но, но! Один из приятных незнакомцев больше не смотрел на Мэрион, он смотрел на кого-то еще! Нет, даже не один: целая группка приятелей отвернулась от Мэрион и смотрела совсем в другую сторону – как они могли? Как они могли отвернуться от Мэрион, ведь она так прекрасно выглядит и замечательно танцует? Но они смотрели на какую-то брюнетку, в красном, у стойки – но почему?! У Мэрион похолодело на сердце из-за тяжелого предчувствия: сегодня не всё… немного не всё будет так, как надо… Она пыталась отогнать от себя эти мрачные мысли, но у нее не получалось: эта брюнетка… эта наглая стерва… она всё испортила! Снова, снова придется переходить к Плану Б. Почему никогда не получается всё как надо? Потому что всегда найдется тот, кто всё испортит.

Мэрион помрачнела и пошла в дамскую комнату, стараясь не думать о том, на кого же смотрят все приятные незнакомцы: когда переходишь к Плану Б, уже не следует интересоваться такими вещами. Зайдя в кабинку, Мэрион заглянула в сумочку: как хорошо, что она такая предусмотрительная! что даже в состоянии полной эйфории не забывает дома инструментов. Теперь оставалось только выждать время. Ждать - это, конечно, муторно, но иногда без ожидания не обойдешься.

Она выскользнула на улицу и притаилась в хорошо изученных кустах сирени. Луна была полная, и хорошо всё освещала, но теперь это раздражало. Стервозная брюнетка заставила подождать себя. И она вышла из клуба не одна, что только добавляло проблем. Пришлось еще какое-то время идти за ними и скрываться в тенях – это так унизительно! А брюнетка шла под руку с одним из приятных незнакомцев, что было просто верхом стервозности. «На ее месте могла бы быть я! А я вынуждена следить за ней и таиться вместо того, чтобы идти за руку с кем-нибудь!» - Мэрион чуть не плакала от обиды и унижения.

Но все-таки брюнетка распрощалась со своим воздыхателем у подъезда, это было премило с ее стороны. Мэрион вошла в подъезд следом. Дальше все было как по маслу: удавки очень удобны, особенно в умелых, натренированных руках. Брюнетка пробовала отбиваться, но Мэрион отличалась сноровкой и наработанными навыками. В целом всё получилось бесшумно, Мэрион помогла телу осесть на пол негромко. «Ууу, ведьма» - Мэрион не удержалась и слегка пнула обмякшую стерву. Многие забывают надевать перчатки – но только не Мэрион. «Во всем необходима аккуратность, причем ежедневно» - так говорила ей мама.

Брюнетка обладала бледной кожей, внушительным бюстом и нежными руками, глаза были огромными (и при жизни, видимо, выразительными). «У, подлая ведьма!» - Мэрион снова пнула мертвую стерву и достала свой любимый нож. Прежде, чем сделать надрез – прикинула, что же ей понадобится. Грудь у брюнетки была шикарная, хотя наверняка тяжеловатая в постоянном использовании. Но Мэрион решила рискнуть, и захватить не только скальп с лицом и шеей, но и грудь тоже. Она работала быстро и не жалела ватных тампонов: Мэрион ненавидела оставлять после себя лужи крови. В этот раз всё прошло тихо и обошлось без осложнений, Мэрион сложила трофеи в полиэтиленовый пакет, а потом в еще один пакет, на всякий случай – потому что аккуратной нужно быть всегда.

Было грустно идти домой под полной луной в полном одиночестве, но чувство выполненного долга и свежего приобретения все-таки согревало. Всего-то оставалось немного почистить новую маску и оставить на ночь в растворе. Мама всегда оставляла маски в растворе, а утром обильно наносила крем на лицо, и только часа два спустя использовала специально разработанный клей – чтобы оставалось время для подгонки маски под рельеф лица. Мамино настоящее лицо теперь тоже ночевало в растворе – а что поделаешь! Если каждый день нужно быть самой-самой? Все средства хороши.

«Каждый день нужно быть по-новому прекрасной. Блондинки – это пройденный этап. Завтра я буду мрачной и роковой королевой готики. Завтра – мама, я клянусь тебе! – завтра всё будет именно так, только так, как следует!..» И Мэрион с выражением посмотрела прямо на луну, словно бы обещая ей что-то особенное.




2. Магистр

Он дочертил таблицу и очередной раз полюбовался своей задумкой. Давно бы так. Когда собранные сведения не упорядочены – от них никакого толку. Собранных сведений, правда, скопилось не очень уж много – еще бы, была только пара экземпляров. Причем у обоих вены с самого начала были испорчены так, что мало не покажется, вся кожа – в потеках и синяках. Так что сведения – очень предварительные. Даже гипотетические. Сложно доверять информации, которая почерпнута из настолько изуродованных опытных образцов.

Более того, образцы были раздобыты им совершенно случайно: эти двое решили напасть на него вечером в подворотне, за что и поплатились. Несчастные инвалиды. Даже можно сказать – инвалиды ума. Шли бы себе спокойно дальше, и ничего бы не произошло. А теперь… Теперь ему придется продолжать исследование. Не останавливаться же на достигнутом. Ему придется еще столько возиться с опытами, собирать материалы – а эти двое спокойно лежат себе на столах, отдыхают. Где справедливость – вообще непонятно. Будто у него не было других дел, кроме как убивать их. И зачем нападали, если еле держались на ногах – тоже непонятно.

Он снова хозяйским взором обвел таблицу – последнюю надежду на преодоление тотальной бессмысленности всего сущего. Ничего, на первое время эта надежда сойдет. Он вписал некоторые выводы в таблицу, но пока только карандашом – даже в этих выводах он не был уверен.

Одеваясь перед зеркалом, он всё пытался перестать хмурить брови – удавалось с трудом. Хотя хмурый вид мог лишь придать ему шарма. Хотя какая разница. Он знал, что одинаково хорошо выглядит и в темном пиджаке, и в светлом, и этого знания достаточно. По крайней мере, для начала сойдет. Хотя… темный пиджак будет гораздо уместнее.

На этот раз он брезгливо сторонился подворотен и сразу направился в более освещенное место. «Клуб 404» - прочитал он на вывеске, и зашел внутрь. Внутри оказался какой-то притон. Освещение было слабое, но все-таки терпимое. Он осматривался не без напряжения, и брови – он подозревал это – хмурились постоянно.

Его взгляд останавливался на одной женщине – чаще, чем на всех остальных. Темноволосая женщина, с пышным бюстом и приятным лицом. Она то вертелась на танцполе, то подходила к стойке – каждый раз с кем-то новым. Что-то в ней было очень странное, непонятное, некое привлекающее внимание несоответствие – но какое именно несоответствие, он не мог уловить, и оттого вглядывался всё пристальнее.

Он заметил, что женщина не выбирает знакомых и, возможно, вообще очень слабо различает, что за люди рядом с ней. Возможно, что, подходя к стойке каждый раз с новым кавалером – она просто не замечала разницы между ними. Когда он попробовал прикинуть, что за жизнь она ведет – ему стало немного жалко ее, но лишь на какое-то мгновение.

По сути, он уже испытывал достаточно сильный интерес к ней, и потому, приблизившись вплотную, настойчиво оттеснял прочих заинтересованных. В конце концов он представился ей, немного рассказал о своей работе бухгалтера и вскорости вел ее по улице, держа под руку, при немом свидетельстве полной луны.

Полная луна освещала лицо женщины, а она во все глаза смотрела на спутника. Теплая волна безудержной радости, исходящая от спутницы, немного согревала и будоражила его. Ему снова стало немного жалко эту женщину на какое-то мгновение, но он отогнал прочь это не подходящее к случаю чувство, и продолжал рассказывать свои истории всё так же монотонно.

- Ну вот мы и пришли, - сказала женщина, глядя на него с безумным восхищением. Он понял, что нужно действовать быстро, но всё же не удержался и поцеловал ее. Женщина тут же разомлела, но ощущение от поцелуя было очень, очень странное. Он почувствовал, что ему надоела эта ускользающая неясность ощущений, и приступил к делу.

Женщина оказалась тяжелой, он еле донес ее до своего дома, а потом до третьего этажа.
Добравшись до дома, он понял, что успел соскучиться по своим первым образцам, несмотря на всю их контуженность. Он соскучился даже по запаху формалина – казалось бы, такому тошнотворному.

Но перво-наперво следовало заняться женщиной. Следовало хорошенько умыть ее и обработать. Его руки дрожали от волнения. Когда он раздел ее, в его глазах потемнело. Приятное лицо было хорошо приклеенной маской, темные волосы оказались париком, и пышный бюст тоже был накладным. Настоящее тело женщины было довольно худым, с испорченной кожей лица и лысым черепом. Он сел на стул, чтобы передохнуть, и никак не мог перевести дыхание: надо сказать, он всегда подозревал, что многие женщины – двуличны, но… но… но с такой степенью двуличности он сталкивался впервые. И этот факт вселял в него чувство глубокого удовлетворения. Всего-то третий по счету экземпляр, а уже так повезло.

Он промокнул лоб платком и вернулся к работе, заодно продумывая, какие колонки в таблице стоило бы заполнять сразу ручкой, а не карандашом.




3. Андроид

Андроид Себастьян сидел на солнцепеке. Было утро, и солнцепек еще не очень отрицательно влиял на мышление.

Андроид смотрел то на реку, то на труп девушки, лежащий на берегу.

Какое-то время назад, еще до рассвета, он видел, как одна ярко одетая женщина задушила девушку удавкой, а после соскоблила с девушки кожу головы вместе с волосами и лицом. Полученную маску женщина забрала с собой. Девушка была блондинкой, но сейчас об этом оставались только воспоминания. Андроид за прошедшее с тех пор время несколько раз подходил к остывающему телу девушки, и каждый раз удостоверялся в том, что она – не андроид, а ее кожа – не силиконовая. Поступок женщины, применившей удавку, был очень странным и никак не поддавался объяснению. Женщина не была похожа на обычную медсестру, берег реки не был похож на обычную лабораторию или больничную палату. Где-то был сбой – Себастьян не мог посчитать, где именно: в нем или в женщине, или в береге реки. Про девушку же ничего не было ясно, кроме того, что раньше она была живой, а теперь была мертвой, и кроме того – не была андроидом.

Себастьян накануне ушел из лаборатории, в которой всё было очень однообразно. Силиконовая кожа в нескольких местах повредилась, когда он выламывал замки, и теперь кое-где сквозь силикон проглядывал металлический костяк. Металлический костяк нагревался быстрее силикона.

Снаружи лаборатории всё было очень необычно, и многое было необъяснимым. Себастьян уже подумывал о том, что можно бы вернуться.

Девушка без лица лежала прямо перед ним, на ней было розовое платье, рядом с ней была розовая сумка. Он поднял сумку, из сумки выпала тетрадь, отдаленно похожая на журнал учета. Возможно, ее тоже заставляли вести дневник в том месте, где она жила, когда была живой. Люди очень хрупкие, и легко становятся неживыми. Эта девушка стала неживой очень быстро, так быстро.

Он поднял тетрадь. Девушка вела дневник по-другому, чем он в лаборатории. У девушки был более сложный почерк, чем у Себастьяна, но он все-таки вчитался. «Настоящее зло эти воспоминания!» - с этой фразы начинались записи. Себастьян остановился: зло, тем более настоящее – что это? Воспоминания – это понятное слово. «Я не хочу помнить о нем, а сама зачем-то помню». Тут было что-то неуловимое, но все же более понятное, чем в первой фразе. «Или эта безумная тоска, зачем она мне? Сны, от которых просыпаешься в поту или в слезах, и тревога, которая никак не проходит… Когда мне говорили, что любовь жестока, я всегда смеялась над этой банальной фразой. Теперь, конечно, не смеюсь. Теперь я впадаю в задумчивость, и меньше общаюсь с подругами. Я так изменилась, что едва узнаю сама себя...»

Себастьян остановился и прислушался. Птицы пели в ветвях, где-то неподалеку проехала машина. Слова из тетради слипались вместе во что-то неясное. Он прочитал еще пару страниц и остановился на фразе «…но настоящее зло – это равнодушие». Он снова огляделся и прислушался. Пора вернуться в лабораторию и проверить, понимает ли он то, что написал в своем дневнике два дня назад. Возможно, что сбой как раз в нем, в Себастьяне.

Он осмотрелся, выбирая путь для своего возвращения. Выбрав, он решил не выпускать недочитанную тетрадь из рук, и перекинул тело обезличенной девушки через плечо: возможно, все-таки возможно, что какой-то сбой был в ней тоже.

Он шел, не останавливаясь, напряженно слушая птичьи голоса. Солнце припекало всё интенсивнее, поэтому он торопился.

@темы: Авторское, Грустное, Девичье, Смерть, Разное, Рассказ, Чувства

---

Жисть. Часть третья

[suslik-n]

Эй, народ, а что так скучно. быстро скидываем все свои негативные эмоции в сое творчество и сюда)))))) Я пока продолжаю печатать рассказ.
начало
заглядывать в бутылку, пока не докатился до такой степени.
- Я любил ее. Сильно любил, еще с третьего курса университета. Что ей не нравилось? Да, я меньше, чем этот адвокатишка зарабатывал, но шел вверх. Хотел свою фирму открыть. и не пил. Мне вообще алкоголь противен был.
Павел, молча, слушал и изредка выражал полное согласие с Виталиком. Подросток понимал, что своеобразным психотерапевтом ему придется быть еще не один день.
Целую неделю Павел заглядывал к алкоголику, то с бутылкой, то с небольшой «чекушкой», то просто с «десяточкой на опохмелье». Под конец подобный альтруизм удивил даже самого бомжа. подросток выкрутился. сказав, что все его окружение представляет из себя гнилых людей, а он. Виталик, один из немногих, кому он может довериться. После такого комплимента бездомный алкоголик рыдал, как ребенок и чуть ли не целоваться лез.
На выходных подросток решил отправиться на кладбище. День у него был абсолютно свободен – родители больше не наказывали его. По странным обстоятельствам любовь Юрьевна исправила почти все его двойки и в изобилии осыпала пятерками. Дома отец и мать не могли не нарадоваться сыном и щедро снабжали деньгами.
Павел доехал до окраины города. Здесь располагалось старое кладбище. Людей в последнее время здесь практически не хоронили. Да и навещали ушедших из жизни в последние года все реже. Зато на кладбище все чаще заглядывали местные бомжи и сатанисты с общей целью – спокойно побухать.
Фалиэн оставил четкие указания насчет могилы – третье от старого дерева, справа похоронена молодая девушка. Павлу было очень интересно узнать, кому принадлежит эта могила, но его постигло разочарование. Надгробия не было, ограды тоже. Просто деревянный крест без имени. Могила была не очень старая - лет пять-шесть. «Интересно, кто же все-таки здесь лежит? Может потом раскопать могилу. Или Фалиэн сам даст ответ на вопрос», - думал подросток , разгребая снег и ссыпая промерзшую землю в пластиковый контейнер. Закончив, он направился к выходу из кладбища. Меж тем повалил снег густыми хлопьями, падая землю. Начинало темнеть. Вдруг вдали показалась фигура в черном плаще. «Черт, кого это сюда занесло. На бомжа не похож. да и не сезон для них. Опять какое-нибудь «дитя тьмы»»
Походка у странной фигуры была далеко не такая. как у молодого человека. подойдя ближе, Павел сжал в кулаке перочинный ножик. Но когда он подошел поближе, страх сменился удивлением.
- Наталья Юрьевна, а что вы здесь делаете?
- Муж у меня тут похоронен. Скоро годовщина смерти. Вот решила заранее сходить, его и дочери могилу проверить. А ты?
- Ну, я это, в общем… - Павел замялся
- Наверное, свидание назначил. Вам, молодым, кажется это романтичным, - учительница математики замолчала и пошла дальше, Павел же направился к выходу.
Уже по дороге домой, у него зазвонил телефон. Подросток глянул – Виктор.
- Слушай, Паш, забери своих чертовых кроликов. Я с ума сойду. Мать грозится их на улицу выкинуть вместе со мной! – раздался голос приятеля.
- Никак не можешь еще хотя бы несколько дней подождать. Мне вчера уже Василий отдал и Ваня хочет. На тебя вся надежда.
- Хорошо, но только два дня.
Кролики являлись основным источником головной боли. Мало того, что они влетели Павлу в копеечку, так еще он не мог взять их домой, так как родители и Никки забросали бы его вопросами. Приходилось давать приятелям, но больше нескольких дней никто не выдерживал. Всю дорогу Павел размышлял куда бы их деть, но только дома ему в голов упришла замечательная идея.

- Какие хорошенькие, - чуть ли не визжа от восторга, сказала Аня.
- Родители точно против кроликов не будут?
- Да ты посмотри на мой зверинец, к тому же ты не навсегда их оставляешь.
У Аси в квартире жила черепаха, два попугайчика, кошка, аквариумные рыбки, морская свинка и ящерица. Почти весь зоопарк находился на широком балконе, где стояло столько комнатных растений, что Павел подумал, не оранжерея ли это?
- Мои родители и бабушка обожают животных.
- Мои тоже, - подросток сразу вспомнил «пропавшего» песика сестрички.
- А зачем тебе эти кролики? Фермером решил стать?
- Нет, просто до поры до времени надо разместить.
Павел уже жалел, что купил тварей так рано.
- Ну как ты, рассказывай, - сказала Ася, - я уже тебя давно не видела.
- Несколько дней.
- Несколько дней это много.
- Для меня да.
- Живу потихоньку. Без тебя скучно.
- Знаешь, когда мы с тобой решили остаться друзьями, я проплакала всю ночь. Потому что причинила тебе боль своим существованием.
- Мне не больно.
- Можешь убеждать себя. но я видела твои чувства. И мне тоже было больно.
- Но любишь ты все-таки его. А зачем ты тогда что-либо говоришь?
Ася молчала.
- Я пойду. Спасибо, что согласилась взять моих кроликов.
Ненависть вновь вскипела в душе подростка. Одевшись, он пошел прочь.
На улице бушевала вьюга. Уже стемнело и лишь Луна тускло, сквозь тучи, освещала Землю. Единственным ее конкурентом был качающийся (или это только казалось подростку) фонарь. «Этот ветер наверняка дул многие сотни лет назад, когда здесь росли глухие леса. Только фонаря не было и лишь месяц светил. Так, наверное, и с душой человеческой… У каждого человека по природе она зловеща, как луна. А вся мораль, лишь понастроенные нами временные фонарные столбы»
Лампочка потухла, и длинная черная тень подростка исчезла. Павла это окончательно убедило в правоте своих мыслей.
Сбор ингредиентов был успешен. Через несколько дней подросток раздобыл святую воду. Осталось только ее осквернить. И тут подростка вновь охватил страх. Дрожащими руками он погрузил в воду медальон, который изготовил для себя. Вдруг его пронзило нечто, похожее на удар током. Он выронил свой артефакт. В туже секунду вода стала мутной.
«У меня получается. Я имею силу»
Исполнить ритуал Павел решил в последних числах февраля. Он купил много «паленки» и закуски. Готово было и зелье – вонючая жидкость бурого цвета. Ей подросток налил в пластиковую бутылку. Теперь все зависело от убеждения.
Нет, Павел рассчитал и много других факторов. Так жертвы и пентаграмма были на втором этаже стройки. Бомж должен был попасть туда в последнюю очередь. Когда ритуал заканчивался, подросток перетаскивал тело на первый этаж. Скорую он планировал вызвать заранее.

- Эй, Витталик?
- Чего тебе, малой.
- Я экзамены сдал, пошли отмечать.
- Какие экзамены, до весны далеко еще.
- А у нас все с ног на голову поставили.
- Что, Новый год посреди Восьмого марта?
- Что-то вроде этого. Ну, так что, пошли отмечать.
- Конечно, еще спрашиваешь.
По дороге к ним присоединился Виктор, который так же успешно разыграл роль школьника, сдавшего очередные экзамены. Павлу было даже непривычно видеть друга столь разговорчивым с незнакомым человеком. Обычно подросток был общителен лишь с несколькими близкими друзьями . Хотя возможно причина была в бомже. Виталик чуть ли не подпрыгивал от возбуждения в предвкушения грядущей пьянки.
- Вот я, хлопцы, в вашем возрасте в вашем возрасте на одни пятерки учился.
«И поэтому сейчас пьешь. Повод задуматься о хорошей учебе», - Павел усмехнулся.
- Я в школе вообще не пил. Ей-богу. Это сейчас так получилось.
Виталик продолжал рассказывать о своем радостном и веселом детстве, потом о тяжелой судьбе, проклиная на все лады жену. Павел старался пропускать все мимо ушей. Его интересовала другая проблема – как пить? Нежный организм юного мага совсем не был приспособлен к невероятно крепкой паленой водке. Виктор выкрутился тем, что соорудил внутри рукава куртки специальное устройство, позволяющее сливать водку в резервуар, расположенный во внутреннем кармане куртке. Павлу он такую сделать не успел. Подростка передергивало от одной только мысли о горькой, ведь он привык пить дорогое вино. Красное полусладкое.
На первом этаже стройки снега не было, разве что возле окон немного нанесло, но зато холод в бетонном склепе был во много раз сильнее, чем на улице. Однако Вениамину было все равно.
- Сейчас, парни, огонек внутри появиться, - бомж откупорил бутылку и сделал несколько глотков. Только после этого он достал пластиковые стаканчики, которые ему дал подросток.
Павлу стало дурно после первого глотка. Алкоголик же спокойно отправлял внутрь огненную воду и нисколько не пьянел. Виктор же полагался на ловкость рук и свое изобретение.
- Эх, молодежь, пить нисколько не умеете, - произнес Виталик после n-ого стакана водки.
- У нас одна бодяга есть. вот ее даже ты не выпьешь.
- Да ну? Что там у вас? танковая жидкость?
- Нет, обычная настойка. Ее бабка в деревне делает и нам привозит. И ее ты точно не выпьешь.
- А притаранил тогда нахрена? Покажи хотя бы.
Павел мгновенно достал зелье. Или «эликсир», как называл его сам подросток.
- Да, запросто, - Виталик взял странную жидкость и осушил емкость почти до дна. В следующую секунду его взгляд стал, как у дауна.
- Скоро его вырубит. Потащили скорее, - заорал Павел Виктору.
Они взяли бомжа, как обычно тащат пьяного и поволокли наверх. Подростком сразу ударил в нос запахи миазмов, перегара и помойки. Виталик вблизи был мерзок до предела. Павел удивлялся, как его до сих пор не стошнило.
Лестница наверх была покрыта льдом. Подростки чудом затащили бесчувственное тело. Павел выхватил мясницкий топор. Сдернув щеколду с одной клетки, он одним взмахом перерубил кролику шею. Затем подросток разделался с остальными жертвами. Кровь залила грязный пол, смешиваясь с оскверненной святой водой. Павел почувствовал, что амулет, который висел у него на шее, стал нагреваться. Под жестяной крышей стали раздаваться странные и непонятные слова. Это была не латынь, которую часто используют режиссеры дешевых фильмов про магию, а древнейший праязык, на котором демоны говорили с предками, жившими так давно, что этого почти никто и не помнит
Виктор тем временем положил Виталика на пентаграмму лицом вниз, а сам поспешил удалиться, хотя кинув взгляд на Павла ему страшно за приятеля. Тот словно впал в религиозный транс, бегая вприпрыжку по кругу. Со стороны это казалось танцем сумасшедшего, но на самом деле подросток выполнял строго определенный ритуал. Виктор же сбежал по лестнице и дрожащими руками выхватил телефон.
- Алло, скорая, здесь человеку плохо, - произнес он.
- Адрес на улице стеклянной. Рядом с домом сорок пять.
Когда недалеко от дома раздалась сирена «скорой помощи», Павел ее уже не услышал. Он только что закончил последнюю часть обряда. Последнее, что заметил подросток это, как тело бомжа дернулось, словно Виталик выдохнул, а потом вдохнул полной грудью. После этого подросток упал без сознания рядом с жертвой.
Это и спасло ритуал. Если бы врачи «скорой помощи», приехав на стройку, увидели бы тело Виталика, то они повертели перед его носом нашатырем, а затем, убедившись, что традиционный способ не помогает, увезли бы в реанимацию, где швырнули бы на холодный пол умирать, чтоб потом спокойно отдать патологоанатомам. Однако, когда их взору предстал лежащий рядом подросток в дорогой одежде – у доктора был сын такого же возраста и в ценах она отлично разбиралась, медики поняли, что дело нечисто. На второй этаж, где пол был залит кровью они, к счастью, не поднимались, а Виктор успел перетащить и Павла и жертву вниз. Вначале врачи подумали, что бомж напал на подростков, но потом все-таки поверили в альтруизм мальчиков и в странный припадок одного из них. Волнение, что поделаешь.
Когда Павел открыл глаза, то первым делом он увидел потолок больничной палаты и сидящую рядом с его койкой маму.
- Павлуша, ты очнулся, - радостно произнесла она.
- Все хорошо, мам.
- Ну чего, ну чего понесло тебя на эту стройку. Вечно ты во что-нибудь влезаешь.
- Да мы там щенка одного искали.
- А нашли что? Между прочем, там сатанисты ритуалы справляют. Попади на несколько часов позже и вас бы прирезали.
Павла прошиб пот, но подросток тут же успокоил себя – подозрений-то никаких нет.
- Мам, я больше не буду.
- Слава богу. Ты уже большой мальчик. У тебя все хорошо идет – на учебу подналег, ерундой не занимаешься. Хотя приступ у тебя все-таки от волнения. Это моя вина. Не надо было такую нагрузку в учебе делать. Я поговорю с Натальей Юрьевной.
- Все хорошо, мам, – повторил подросток.
Павла выписали через два дня, обязав сделать энцифалограмму. Подростка отец записал в частную клинику и разрешил подростку несколько дней побыть дома.
Но тот только сделал вид, что ему нравиться лежать в кровати и читать книги. Как только все ушли из дому – родители на работу, сестра в школу, Павел оделся и побежал искать того, кто когда-то был Виталиком. Подросток переживал, что бомжа попросту не стали спасать и весь план провалился. Однако какого же было его удивление, когда он увидел знакомого алкоголика у себя во дворе.
- Здравствуй, Павел, - произнес он.
«что-то изменилось в его голосе. Тверже стал что ли»
- Здорово, Виталик.
- Для вас Фалиэн.
Подросток с трудом сдержал себя, чтоб не прыгнуть бомжу на шею. Его ликование нельзя было сравнить ни с чем.
- Так это ты.
- Да. Признаюсь, что тело не самое лучшее. Тяга к алкоголю, куча запущенных болезней. Но и за это благодарю. Ты очень сильный маг, Павел, невероятно сильный. Сейчас, пожалуй ты превосходишь всех на земле. тебе надо учиться, направить энергию в нужное русло.
«Льстит или нет?»
- Тебе, кстати повезло. Я забыл упомянуть, что душа, живущая в теле должна быть грезовней моей. Виталик как раз и был таким ублюдком.
- Он же тихий алкоголик, - удивился Павел.
- Тихий алкоголик. Поверь, я с ним успел пообщаться, прежде чем его душа улетела в ад. Он изнасиловал за свою жизнь пятнадцать девочек от десяти до четырнадцати лет. Из-за этого он поругался с женой – кому же понравится, когда муженек лезет в трусишки к дочери сестры. Последнюю жертву он изнасиловал, будучи уже бомжом, а еще он много врал, клеветал и предавал. Что ж теперь его время собирать.
- Ты как живешь? Ну, в новом теле.
- Как его прежний хозяин, что мучается сейчас в аду. Только маленьких девочек не выслеживаю.
«Как-то странно он говорит для духа. Человечно. слишком человечно»
- Ты будешь меня учить?
- Да. Но пока советую отдохнуть и набраться сил. Нас ждут великие дела.

Павел старался вести себя, как можно спокойней, чтоб никто не догадался о том, чего он смог достичь. Его несколько раз водили к невропатологу. Доктор сказал, что энцифалограмма идеальна, а обморок Павла результат перенапряжения, что неудивительно с его нагрузкой.
В первый же день занятий подросток получил четверку по геометрии, а так же освобождение от грядущей самостоятельной. Наталья Юрьевна странным образом узнала, что случилось с подростком, и всячески старалась пожалеть его, хотя раньше подобное чувство было ей неизвестно. Остальные учителя подобных взглядов не разделяли и мгновенно завалили двойной нагрузкой 2больного»
Возвращаясь из школы, Павел решил позвонить Виктору, но тот не брал трубку. тогда подросток решил зайти к другу. В его душе зародилось нехорошее предчувствие. Когда дверь мальчику открыла мать его друга, выглядевшая так, словно постарела лет на десять, догадка Павла подтвердилась.
- Виктор, а он дома?
- Его убили. Завтра похороны.
- Кто?
Женщина не ответила, но жестом пригласила зайти.
Внутри дом выглядел, как заброшенный – зеркала были завешаны простынями, абсолютная тишина. Подросток проследовал за матерью друга на кухню.
- Извини, Паш, просто мне реально плохо. Ты только скажи – имел Виктор с кем-то какие-либо конфликты.
- Нет
- Его убили хладнокровно. Ножом в спину. Но не профессионал. Он при этом еще пытался ползти и что-то писать на снегу, будто что-то знал или каким-то образом смог увидеть убийцу. Но самое удивительное не это.
- А что?
- Несколько случайных свидетелей утверждают, что это была женщина средних лет. Пытаються составит фоторобот.
- Если что, я помогу опознать.
- Да, спасибо, Павлуша. Я искренне верю, что мы найдем убийцу, - женщина села за стол и достала тонкую «Esse». Тоненькая струйка дыма устремилась наверх, к потолку.
Они сидели какое-то время молча, потом женщина сказала:
- Павел можно вопрос, не обидишься?
- Нет,а что?
- Ты несколько дней назад очутился в больнице. Виктор на мои вопросы об этом отвечал уклончиво. Скажи честно, это была не обычная травма на стройке. Вы во что-то влезли. Во что-то угодили.
«Фалиэн не мог убить Виктора»
- Не знаю. Просто бомж.
- Витя после того случая часто куда-то убегал, словно следил за кем-то. А за день до смерти отчаянно пытался связаться с тобой.
«Проклятье. Надо же было потерять зарядку от телефона именно в тот день».
- Я постараюсь выяснить все, что в моих силах.

Хоронили Виктора скромно. Родители, несколько родственников, приятель по математическому клубу, несколько знакомых по шахматному кружку и Павел. Выдалась оттепель, и могильщикам не было так тяжело рыть могилу – даже костер на будущем месте захоронения не разводили. Ничего, что так привыкли видеть на похоронах – слезы, ритуальное бросание комьев земли или еще что-нибудь не было. Как не было цветков и венков, разговоров о покойнике или его смерти. Просто Виктора убрали в коробочку, как ненужный предмет и всё. Павел, стоя на холодном ветру и глядя, как гроб опускается в могилу, впервые подумал – а так уж хорошо быть «демоном», если о тебе после смерти никто не вспомнит. «Чем мы отличаемся от прыщавых задротов или ботаников? В чем, черт возьми, заключается наш бунт и протест. Да, на похоронах этих волосатых чертей и то веселее. Там хотя бы пьют за покойника. А если на мотоцикле разбился, так и вовсе герой» Подросток впал в уныние, однако утешил себя тем, что он, в отличие от других «может больше».
Когда он выходил с кладбища, то увидел, что возле ограды, где обычно летом нищие выпрашивают милостыню, сидит Фалиэн, несмотря на холод.
- Здравствуй, Павел.
- Что ты здесь делаешь?
- Играю роль. Я же нищий.
- Но почему здесь.
- Во-первых, я хотел отдать свою дань покойному Виктору – все-таки, если бы не твой друг, то и я не смог войти в это тело. Во-вторых, хотел встретиться с тобой – не вылавливать же тебя постоянно возле дома.
- Откуда ты узнал про похороны?
- Интуиция.
Они пошли по дороге, ведущей в город. Павел обратил внимание, что походка духа отличается от походки Виталика – в ней присутствовала уверенность и напористось.
- Ты будешь меня учить?
- Да.
-Когда?
- Твое обучение уже началось. Первый экзамен ты с успехом выдержал. Дать тело… Поверь, ты один из великих.
- А какой следующий урок и экзамен.
- Ты допустил сейчас большую ошибку. Каким бы ты не был великим, но в чужих руках ты всего лишь безвольное орудие. Полагайся лишь на себя.
- Мне бы хотелось вызвать духа, чтобы пообщаться с ним. Не с туком или еще как-то, а именно напрямую. Увидеть тень.
- Человеческая сущность состоит не только из души и тела. На самом деле у нас есть материальное тело, тень – сгусток информации и сумма прожитых за жизнь эмоций, дух и душа. Тело – это то, в чем существуют три остальные части нашей сущности. Тень неразрывно связана с этим миром, как носитель информации. Дух – устремится либо к звездам, либо в преисподнюю. и, наконец, душа.
- Она тоже попадет в рай или ад?
- Ты никогда не задумывался о том, что наш мир это ад какого-то другого мира.
- Нет.
- Душа и дух кружатся в вечном танце, и разлучить их сложно. Особенно если человек любил. Или был любимым. Увы, но только с потерей осознаем истинную ценность. Наверняка, ты только сейчас заметил, как тебе не хватает Виктора.
- Да.
Они шли и разговаривали. Павлу поначалу было непривычно, что источающий зловоние бомж – мудрый Фалиэн, но под конец беседы он привык.
- Я бы хотел вызвать тень Виктора.
- В течение сорока дней на твой призыв явится душа с духом. Ты увидишь своего верного духа точно таким, как и при жизни.

Продолжали тянуться школьные будни. Подросток готовился к экзаменам, исправно посещал занятия. Учителя хвалили его за старательность, и успеваемость подростка пошла вверх. Наталья Юрьевна продолжала повышать оценки по единственным предметам, которые никак не давались Павлу. С учительницей математики вообще стали происходить странные изменения. Она перестала быть «синим чулком», стала необычайно приветливой и, что самое удивительное, начала радоваться незначительным жизненным мелочам. Ученики и коллеги гадали – что же послужило причиной таких перемен – какое-нибудь радостное известие, удача в чем-то или просто предчувствие весны. Никто, впрочем, так и не понял, из-за чего переменилась Наталья Юрьевна.
Пока все люди радовались концу зимы, Павел не мог найти себе места. Любовь, этот самый древний наркотик, поедал его изнутри. Подросток помнил, что Фалиэн был вызван не столько для того, что бы учить – об этом дух сказал ему сам, а для того что бы помочь осуществить самую заветную мечту – завоевать сердце Ани. Он думал, что главное препятствие это тот молодой неформал. А как известно есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы.

- Долг платежом красен, - ответил Фалиэн. - Я понимаю чувства, которые вспыхнули в твоей груди, хоть и не одобряю их. В твоем возрасте любовь означает слабость.
- Мне нужна Ася, и только она.
Маг и демон сидели на крыше стройки, где несколько дней назад завершился ритуал и ели, принесенные подростком из «Макдональдса» гамбургеры. Несмотря на всю «элитарность», Павел все-таки был типичным отпрыском представителей высшей прослойки среднего класса, а как известно, такие подростки просто обязаны несколько раз в неделю заходить в забегаловку с фастфудом, пока не повзрослеют и не перейдут на кофейни.
- Знаешь, убить кавалера твоей возлюбленной довольно просто. Я следил за ним, как ты сказал. Этот парень, если я не ошибаюсь, пойдет на концерт в субботу.
- Да, в ДК какой-то сейшн.
- Концерт будет идти до позднего вечера. Маршрутки к тому времени ходить не будут и он пойдет домой пешком. Главное, чтоб он не пошел с компанией, хотя я смогу и двоих уложить.
- Не боишься.
- Я уже умирал, - Фалиэн расхохотался, - А до этого не раз видел смерть. К тому же это тело лишь временное пристанище. Во всяком случае, курить можно угодно – у Виталика рак легкого на первой стадии и первые болезненные симптомы пойдут лишь через месяц.
- Ты намекаешь на то, что найдешь новое пристанище для души?
- Да, а что?
Грязные пальцы с желтыми нестрижеными ногтями потянулись к пачке «Kenta» и извлекли сигарету. Павла передернуло – какое-то чувство брезгливости у него сохранилось.
- Да, не очень хорошее у меня все-таки тело, - сказал Фалиэн, заметив это. - Надо новое.

Концерт был на выходных. Группы играли там, в основном «попсовые», только принявшие облик рока. Большинство неформалов, если и пошли туда, то только чтоб «потусоваться». Хотя Никки, которую туда не пустил отец, устроила дома фирменную истерику, крича что-то про «суперзвезд». Павел, наблюдая все это, усмехнулся и подумал: «Неужели она Буратино отшила и теперь с каким-нибудь мелким позером гуляет, который и позвал ее на концерт».
Подросток на мероприятие не пошел. Подобные зрелища он старался обходить за версту. Как и Ася. что не могло не радовать Павла. «Будет время и мы пойдем на нормальный концерт. и это время не за горами», - думал он.
Пока его соперник отдыхал в компании друзей, девушка скучала дома одна. Странная тоска и тревога по любимому налетела на нее и Ася сама удивлялась – почему это происходит. Ей не хотелось ни рисовать, ни слушать музыку, ни читать. Потушив свет, она дремала на диване под щебет попугайчиков на балконе, хотя времени было не так уж много, как раздался звонок в дверь.
На пороге стоял Павел.
- Ой, Паш, привет. Давно тебя не видела. Что с тобой случилось?
- Да все нормально.
- Виктора, твоего знакомого, убили. Я невероятно волновалась. вы во что-то влезли.
«Могла бы и позвонить, если так переживала», - подумал Павел, но ответил:
- Говоришь, словно моя мама. Но я рад, что тебе небезразлично.
- Мне все друзья небезразличны.
«Мне все друзья небезразличны.
«Я все еще друг. Ну, ничего… Скоро стану чуточку ближе».
- Кстати, ты кроликов отдал куда хотел?
- Да. С ними все в порядке.
Они прошли в комнату. Павел заметил, что общительная прежде Ася выглядит подавленной и молчаливой.
- Что-то случилось?
- В груди какая-то тоска щемит. Не знаю почему. Вроде все нормально…
Они сидели в полумраке гостиной, погруженные в свои мысли. Так обычно люди себя ведут, когда их настигает несчастье. Павел же, наоборот, в душе радовался, но виду старался не подавать. Он понимал, что Асю скоро ждет тяжелый удар.

Концерт был на редкость провальный. В одну группу даже кто-то запустил яйцом и это, по сути, было самым запоминающимся происшествием. Уже к середине концерта большинство

---

Жисть. Часть 1 и 2

[suslik-n]

Жисть.
Девчонка радостно бежала по весенней улице навстречу лучам солнца, которое светило в глаза, играло бликами в ее волосах. Перепрыгивая через лужи – еще вчера на 3улице лежал снег, она устремилась к ларьку, чтоб купить мороженое. Все-таки весна. И каникулы.
Вдруг рядом раздался звон мелочи. Девочка повернула голову и увидела «алкаша». Грязный и немытый, с лицом, украшенным кровоподтеками и синяками. Одет он был, чуть ли не в сотню разных шуб и свитеров. Запах от него исходил такой, что даже свежий ветер не мог его перебить. Девочка, стоявшая в трех метрах от него, брезгливо сморщила нос.
- Копеечка, вот еще копеечка, - мерзким голосом говорил бомж, ползая на четвереньках.
Перед ним была рассыпана груда мелочи и несколько смятых бумажек по пятьдесят рублей. Вдруг ветер подхватил одну из них и понес прямо к ногам девочки.
- Ах, ты ж, б…, е…ый ветер, - начал ругаться матом бомж.
Следующий порыв разметал все оставшиеся купюры, из-за чего бродяга выдал новую порцию мата. После, заметив одну из своих бумажек, он произнес:
- Девочка, будь умницей, подай бумажку.
Но та схватила ее и побежала прочь.
- Догони, догони, - закричала она, весело дразнясь, - догони, бухарик е…ый.
- Нюта, не надо, - жалобно произнес бомж.
- Откуда ты знаешь мое имя? – удивилась девочка.
- Пойми, я вовсе не тот, кого ты видишь.
- Все ясно, ты педофил! И-и-и! Не подходи, а то я позову папу, и он убьет тебя! А пятьдесят рублей это за моральный ущерб.
Девочка развернулась и побежала прочь. Алкаш попробовал подняться, но не удержался и упал, а из-под его одежды на яркое солнце поползли толстые белые черви…

За месяц с лишним до этого ученик одиннадцатого «Б» класса средней школы номер двадцать семь по имени Павел сидел на уроке в совсем невеселых мыслях.
- Позерников! – раздался над ухом голос учительницы математики, - может, соизволите объяснить нам, как построить логарифмическую функцию.
- Нет, не соизволю.
Любая бы другая учительница устроила бы истерику, но Наталья Юрьевна только усмехнулась.
- Тогда я соизволю поставить вам двойку.
- За что?
- За незнание предмета общеобразовательной программы.
«Сука, - подумал Павел, - все училки, как училки, а эта… И деньги не берет. Мол, если ЕГЭ не сдаст, никакие деньги не помогут»
За окном бушевала метель. Тысячи мелких иголочек били в окно. В классе было тепло, но далеко не уютно. Кое-как отсидев урок, Паша пошел домой. По дороге, несмотря на погоду, он зашел в церковь и купил свечу. Бабушки, постоянные клиентки ООО «РПЦ». увидев подростка зашептали: «Какой хороший мальчик, верующий». Как же они заблуждались.
Да, Павел верил в Бога. Но верил в то, что Он есть, а не в Него. Место религии в его жизни занимали обряды, связанные с верой в сверхъестественное воздействие человека на предметы, природу и других людей. Проще говоря, магия.
Если раньше колдовство связывали с силой человека, то сейчас это можно назвать атеизмом, от которого отсекли науку. Ну а так как, простите за каламбур, свято место пусто не бывает, к атеизму присоединился черт. Получившаяся пара носила гордое название сатанизм. Неоднородной была это чертовщина. Тут же выделился светлый, темный и классический сатанизм. А потом еще десятки разновидностей. К какому же течению принадлежал Павел? Лично себя он не относил ни какому, что несомненно бы доставить радость дедушке Ла Вею будь он жив – ритуалы, как чисто механические действия, эгоизм и главное – отсутствие поклонения сатане.
Еще бы больше отец-основатиель сатанизма порадовался бы, узнав, что парень пошел в сатанизм вовсе не из-за музыки. К патлатым парням Павел испытывал лишь отвращение. «Обрыганы. Слушают свой black metal и считают себя повелителями тьмы», - думал он. Тяжелый металл подросток на дух не переносил, предпочитая ему классический авангард. Одевался парень неброско, но элегантно, как и положено мальчику из обеспеченной семьи. «косухи и цепи для чертей, но не для демонов»,- рассуждал он.
В сатанизм Павел ударился в двенадцать лет. Впрочем, магией он начал увлекаться еще раньше - с семи лет. Немногочисленным друзьям он рассказывал, что началось все с неведомой тяги ко всему оккультному и эзотерическому. Так все и было, однако Павел умалчивал, что еще до этого он начал интересоваться магией под влиянием фильмов про одного паренька в очках и со шрамом на лбу. Оккультизм чуть позже был.
К двенадцати годам комната Павла была буквально завалена разнообразными книгами. Чего тут только не было. Йога, парапсихология, биоэнергетика, ритуалы, труды, посвященные загадкам Земли, «учебники» по магии, спиритизму, шаманизму… Из-за этого в голове подростка царил самый настоящий хаос. тогда Павел решил, что нужно выбрать конкретное русло и следовать ему.
Вначале он отбросил всю биоэнергетику и парапсихологию. Потом различную эзотерику. Шаманство и все прочее хтоническое он тоже исключил. так как был до мозга городским. В итоге оставался оккультизм.
Но оккультизм в библиотеке Павла был предоставлен чисто теоретически. Даже прикладного столоверчения не было. Оставив по этой причине всякие знахарские трактаты, сонники и пособия по гаданиям, мальчик стал искать в интернете оккультные практики. Довольно часто ему попадались сатанинские ритуалы, но понять многие термины он не мог. «есть же какой-то главный труд», - подумал Павел и нашел сатанинскую библию. Настольной книгой она так и не стала, зато открыла подростку глаза, по его мнению, а вот направила ли на путь истинный вопрос субъективный.
И понеслось. Когда мамы не было дома, то Павел проводил один ритуал за другим. Вначале подросток стал пытаться заглядывать в будущее. Сбывались предсказания с точностью пятьдесят на пятьдесят. Пробовал навести порчу на злобную учительницу по музыке – результат нулевой. Вел дневник снов, записывал поутру, чтоб не забыть. Здесь тоже вышла неувязка – ни один сонник не толковал сон, где подросток ездил на гигантском роботе. Зато отлично такие сны, как «…если вам приснилось, что ваши слуги тайком надевают ваше платье…» К сожалению ни слуг, ни платья у Павла не было. Няня до девяти лет была, а больше прислуги родители заводить не хотели.
Зато они еще раньше завели мальчику вредную сестру, которая была младше его на пять лет, а та в свою очередь завела неимоверно злую шавку. Поганый песик неизвестной, но дорогой породы искусал Павлу всю ногу своими зубами и провонял всю квартиру, но так и остался любимцем семьи.
Вредная сестренка, которая постоянно торчала дома с подругами, была еще одной причиной, по которой сложные ритуалы никак не удавалось провести. Когда Павлу минуло четырнадцать, то в Николетту одна за другой полетела порча, сделанные в те редкие дни, когда семья куда-то уходила. Заклятья не действовали, и в какой-то момент подросток даже было собирался разочароваться в магии, но тут произошел случай, который лишь утвердил его веру.
Как-то раз, когда Павел сидел вместе с друзьями в комнате он услышал шорох, а, спустя минуту, в углу мелькнул змеиный хвост. Подросток завизжал и в этот момент в комнату вбежала Никки, звонко рассмеявшись. Оказалось, что она разыграла его с помощью записи на телефон и игрушки из магазина приколов. Юный маг опозорен сверх меры. Когда он пришел из школы на следующий день, то обнаружил, что вся семья ехала в крытый аквапарк, а он наказан за плохие оценки. И должен сидеть один дома два дня. Для надежности его мать договорилась с консьержкой, и мальчик мог выходить лишь из дома с собакой на десять минут. Павел кипел от злости. Когда же он зашел в свою комнату, то обнаружил, что омерзительная шавка сходила в туалет на его любимый свитер.
Чрез десять минут подросток вышел из дома со щенком.
- Смотри не больше пятнадцати минут, – прошамкала старуха-консьержка, - а то матери позвоню.
Павел кивнул. Выйдя из дома, он направился к возвышавшейся неподалеку стройке. Только подходя к ней, он вынул небольшой кухонный топорик.
Классический сатанизм запрещает жертвы. зато они очень нужны для ритуала. Никто, к счастью, не услышал жалобного поскуливания и глухого удара топором. По дороге домой Павел решил, что у него опять ничего не вышло. «Ну, хоть эту мерзкую тварь прибил»», - подумал подросток. Дома он позвонил родителям, что бы сразу им солгать, но мама, взявшая трубку, даже не дала ему сказать слово:
- Павлуша, тут такая беда, такое несчастье! Ах! Ох!
- Что случилось?
- Никки только что поскользнулась и разбила все лицо! кошмар! Так неловко! Челюсть выбита! Ах!
На ровном месте поскользнуться сложно. Павел счел, что это не было совпадением и продолжил свои оккультные изыскания.
Он сделал себе из свинца и олова амулет. Тот вышел грубым и неказистым, зато Павел чувствовал с ним некую связь. Так же он изготовил доску для спиритических сеансов. В этом ему помог его друг и сосед Виктор, который так же интересовался всем подобным. У него юные медиумы вызывали духов умерших, пытаясь советоваться с ними. Это так увлекло Павла, что он забросил на время темные ритуалы. К тому же после того случая, когда он принес в жертву щенка, темное начало устрашила его. До этого была только игра.
Однако год спустя он снова решил обратиться за помощью к демону. Его достал школьный хулиган и боксер по кличке Нос. Если с его шестерками Паша с грехом пополам справлялся, то главного обидчика побороть ему было не по силам.
Он не стал вновь искать ритуал в сети, а просто решил повторить точь-в-точь предыдущий. Павел помнил, что в прошлый раз он добавил немного и от себя, к примеру, особым образом распотрошил песика и разложил его внутренности.
На этот раз шавку он позаимствовал у Нюты, подружки Никки. В прошлый раз, кстати, исчезновение любимой собачки только добавило боли сестре и это, по мнению, Павла тоже сыграло определенную роль в ритуале. Нос же был двоюродным братом Нюты и обожал песика сестренки. Ясон, так звали песика, был очень доверчивым, поэтому заманить его колбасой, когда хозяйка зашла в магазин, оставив его у крыльца, было проще простого. Дальше все было делом техники, ой прошу прощения, магии. Никто не услышал жалобное скуление. Павел вновь засомневался, ведь магия не математика – точностей нет.
Однако, когда ему сообщили, что Носа сильно избили, он был готов прыгать от счастья. Но кто ему помогал один и тот же дух или двое разных? Кто это? Много вопросов было у Павла, и он не знал, как найти ответ.
Тогда он решил вызвать этого духа, как он вызывал духов умерших. Достал несколько свечей, доску, расположил все это, как надо. Была темная ночь. Дома никого не было – сестренка ушла к какой-то Лере, родители уехали по делам в гостиницу с бутылкой шампанского и новым порнодиском. За окном свистел ветер, но в комнате не было ни дуновения – спасибо новым «евроокнам» за пять десятков тысяч. Подросток зажег свечу. ровно пять на каждом конце пентаграммы.
- дух, что помогал мне, явись ко мне.
Ничего. Ни запаха серы, ни искр.
- Если ты здесь, то дай знак.
Опять «ноль реакции», как выражаются врачи и подростки на улицах.
- Если ты здесь, то потуши свечу на противоположном от меня конце.
Свечка потухла без всяких причин.
- Потуши крайнюю левую.
Та потухла.
- Правую.
мгновенье и пламя исчезло. Лишь дым заструился тоненькой струйкой.
- Скажи мне свое имя.
послышался стук. Но не на доске, а где-то вдали. То длинный, то короткий. Азбука Морзе. Павел схватил бумагу и ручку. «Ф-а-л-и-э-н» - расшифровал он чуть позже. Записав же комбинацию, он вновь обратился к пустоте.
- Ты соглашаешься служить мне в обмен на жертвы. Если да, то затуши правую от меня свечу. Пламя задергалось и погасло.
- Когда будет нужно. то я тебя вызову, - парень старался произнести слова последней фразы, как можно более спокойней, но его переполняла дрожь. Неудивительно, ведь рядом с ним находилось нечто нематериальное, но очень могущественное и сильное. И Павел понял, что совпадений быть точно не может.
Поначалу он захотел покарать с помощью Фалиэна многих людей – от вредного трудовика до наглой шпаны из соседнего двора. Но потом решил оставить эти затеи – демон не мальчик на побегушках, да и собаки не у всех обидчиков были. К тому же Павел понял, что с Фалиэном можно просто общаться. Если общение с мертвыми напоминали гадальные игрушки для предсказания будущего, которые девчонки вырезали в третьем классе, то загадочный дух вел себя, как осознанное существо. У него было свое мнение – так Павла он назвал поначалу бестолочью, его сестру семенем суккуба, а Носа вовсе болваном. Что касается необычного прозвища его сестры, то объяснялось оно просто – стерва знатная растет из этой девочки, а вовсе не то, что поначалу подумал подросток. Когда Паша стал задавать духу «личные» вопросы, то тот замолкал. То же касалось вопросов, как «кто ты?», «есть ли ад?» и тому подобные. Зато советы он давал охотно, лишь, когда Павел пытался выяснить будущее, тот замолкал.
Когда прошел где-то год с первого контакта, подросток решил обратиться к демону с необычным вопросом.
- Мне хочется девушку.
Раздался стук и продолжалось и продолжался он минут пятнадцать.
«Т-ы н-а-ч -а-л и-с-п-ы-т-ы-в-а-т-ь с-т-р-а-с-т-ь. Д-о л-ю-б-в-и т-е-б-е е-щ-е д-а-л-е-к-о . Р-а-д-у-й-с-я, и-б-о м-у -к-и л-ю-б-в-и н-е-в-е-р-о-я-т-н-о с-и-л-ь-н-ы. С-т-р-а-с-т-ь п-р-о-щ-е. Т-е-б-е н-у-ж-е-н с-у-к-к-у-б»
«Суккуб, – подумал Павел, прочитав с помощью шпаргалки по морзянке, – где же его взять»
«К-а-п-л-я к-р-о-в-и т-в-о-е-й с-е-с-т-р-ы, с-т-е-б-е-л-ь т-р-а-в-ы, - принялся продиктовывать дух, то ли поняв, что хочет подросток, то ли прочитав его мысли. Это продолжалось невероятно долго, и Павел даже засомневался – всерьез ли он общается с миром духов или это ветер раскачивает никому не нужную доску за окном где-то за окном.
Ингредиенты были названы, но вот как с ними поступать дальше Фалиэн так, и не сказал. Весь следующий вечер Павел прочесывал интернет хоть какого-то заклинания, но безрезультатно. Что делать дальше, подросток не знал. Ну не существовало в библиотеках среднего по размерам областного центра древних фолиантов с заклинаниями. Все книги о магии были новенькими и пахли свежей типографской краской. Древние тома, наоборот, были созданы для того, чтоб магию убивать – диалектический марксизм духов отрицал.
Тогда Павел решил составить ритуал сам, на основе тех знаний, которыми он располагал. Первым делом нужно было раздобыть ингредиенты. Сложнее всего было достать кровь сестренки. Подросток буквально бегал за ней с пипеткой. Наконец, спустя неделю, подвернулся удобный случай. Девочка помогала маме, резала укроп. Неловкое движение – и несколько капель крови упало на белую разделочную доску. Никки тут же подняла истерику, утешать ее приходилось часа три, и за это время Павел спокойно собрал кровь.
Следующая трудность заключалась в свободном помещении. Все-таки не каждую неделю родители уезжали из дома, и не каждую неделю вредная сестренка уходила к какой-нибудь подруге. В ожидание удачной ночи мог пройти не один месяц. Да и ритуал, который разрабатывал Павел, был во много раз сложнее обычного общения.
Выручил, как всегда Виктор. Высокий парень, чуть полноватый, с волосами до плеч, постоянно ходивший в очках и клетчатой рубашке. «Типичный «матанщик»», - думали многие и были правы. Друг Павла был просто помешан на физике, математике и черчение, и, несмотря на то, что был из обеспеченной семьи, готовился поступать на инженера. Однако, математический склад ума абсолютно не мешал ему увлекаться магией и сатанизмом. Он был единственным, кто понимал Павла с полуслова. И в этот раз, выслушав замысел про суккуба, одобрительно закивал головой.
- Есть у меня одна идейка. Правда не знаю согласишься ли ты?
- Выкладывай.
- Мы уезжаем с семьей на два дня на дачу. Ключи берем с собой, но я дам тебе свои. Ты должен будешь зайти в определенное время, когда все соседи будут на работе и выйти через день в точно такое же время.
- Ну а если все-таки заметят?
- Ты хорошо знаешь моих родителей. Скажешь, что со своей семьей поссорился. Поймут. Но это, как говорится форс-мажор.
- По-моему все так и будет.
- Рандом и тангенс правят миром. В точном расчете ошибок быть не должно. Однако здесь человеческий фактор. Теория вероятности для школоты. Единственная возможность увеличить шансы это твоя способность влиять на события. То есть магия.
В помощники Павел выбрал какого-то маленького демона, чьего имени он не знал. Подросток даже не был уверен, существует ли дух на самом деле, как Фалиэн, или ритуал с ним всего лишь игра. На всякий случай парень запасся талисманами и, действуя в точности с планами, пошел домой к другу.
Удивительно, но Павлу удалось попасть незаметно в квартиру. Времени до ночи было много, и подросток провел его за разными консолями, благо этого добра у его приятеля было навалом, хотя активным геймером Виктор себя никогда не считал. Естественно, гость соблюдал все меры предосторожности – к вечеру в квартире не было никакого источника света. Но Павел посчитал, что это лучше для ритуала.
За час до полуночи он начертил мелом уже привычную пентаграмму, но только гораздо большего размера. чем раньше – метра два в диаметре. По окружности были начертаны заклинания страсти. На каждом из концов звезды подросток расставил снопы трав, символизирующие мужскую силу. Располагались они, однако, в чашах, что означало женское начало. На пол упала кровь сестренки. Павел лег сверху на спину, поставив на живот тарелку с бычьей кровью.
Никакого ощущения магии. Только холод чуть выше пупа. Спустя десять минут подросток привык к нему и расслабился. Его уже начало клонить в сон, как вдруг раздался щелчок, а на потолке прямо над Павлом открылось око.
Подросток не мог понять – видит ли он глаз или только ему кажется. Страх пробрал его до костей, хотя он имел уже опыт общения с Фалиэном.
- Как твое имя? – с трудом произнес он.
В ответ глаз лишь моргнул.
- Мне нужно удовлетворить похоть. Ты слышишь меня?
Глаз вновь моргнул, а потом исчез. Павел лежал какое-то время в ожидание того, что хоть что-то произойдет. Постепенно подросток задремал и погрузился в сон, а когда пробудился, было уже утро. Все мысли в голове Павла перепутались и он не мог понять – видел ли он глаз на потолке, померещилось ему или приснилось.
Результат он получил лишь спустя неделю, когда Вика, первая красавица класса, и, по совместительству, первая путана . Павел навсегда запомнил ее взмокшее горячее дрожащее тело. Хотя потом этих тел стало больше, чем пальцев на руках. И на ногах.
С тех пор Павел к духам больше не обращался. Но вот сейчас, когда он шел домой, неся несколько церковных свечей, он вновь хотел к ним обратиться.
Причины на то было две. Первая – Павел вновь возненавидел. Вторая – подросток влюбился. И вот, утюжа ногами снег. подросток размышлял., как духи ему могут помочь.
«Суккуб, наверное, лишь утоляет жажду страсти, но не любви. Поэтому он здесь бессилен, и Она даже не смотрит в мою сторону. Да и с удовлетворением обычной похоти в последнее время трудновато. Может, духу нужны жертвы. Но какие? Где их взять?
Если суккуб помогает только со страстью, то не использовать ли его, как обычный рычаг. Она станет моей. она станет моей, я овладею её телом, а там уже до любви рукой подать…»,- замечтавшись, подросток не заметил, что впереди лед и поскользнулся, упав на спину. Выругавшись, он встал и пошел дальше. Настроение тут же испортилось. Мысли Павла теперь так же были далеко не о любви. «Наталья Юрьевна… Старая грязная сволочь, в которой нет ничего человеческого. Иначе, зачем ей так упорно и зло ставить двойки, если все решит ЕГЭ. Ей же ведь известно, что математику я за всю жизнь не выучу, а экзамен как-нибудь сдам. Все же сдают. а я чем хуже».
Рядом остановилась машина, новая «Hunday Sonata» и засигналила. «Мать… Только ее не хватало».
- Павлуша, садись, - раздался голос.
Подросток открыл дверь и с неохотой сел в теплый салон, где шумела печка, радио играло какую-то попсовую мелодию и пахло специфическим запахом, какой бывает лишь в новых машинах.
- Павлуша, нам надо серьезно поговорить, - произнесла мама, когда машина мягко урча, двинулась по улицам.
- О чем?
- Только что звонила Наталья Юрьевна. Ты опять запустил математику.
- Мам не начинай.
- Что «не начинай»? Контрольная три с минусом, самостоятельная на прошлой неделе – «два», на этой же неделе уже второй лебедь, только по геометрии. За домашнее задание тоже «двойка». У тебя же решебник есть.
- Мне незачем тратить время на всякую чушь. Между прочем, один философ сказал, что главная ценность для человека это его количество свободного времени
- Ой, тоже мне философ нашелся. Мы вроде с вузом определились. И я там даже расписание смотрела. Математика там тоже есть.
- Мам, пойми дело не столько в предмете, сколько в учителе.
- Вот опять ты ищешь оправдание для себя. Почему ты не берешь в расчет других людей. У Натальи Юрьевны несколько лет назад умер муж, а два года назад дочь.
- Муж у нее алкоголиком был, а дочь на панели работала.
- А кто тебе это сказал.
- Услышал, когда ты с подругой болтала.
- А кто тебя просил уши развешивать?
- Ты сама на весь дом орала.
- пойми. там была очень сложная ситуация. Муж Натальи Юрьевны бывший военный, связист. он тяжко переживал из-за того, что его уволили из армии и из-за дочери.
- Да, нефиг было в бутылку лезть. Я чт о ли виноват, что не все люди сильные.
Мать замолчала. Павел уставился в окно и усмехнулся. «Люди не равны. Муж этой дурры был по натуре чел-овеком. Послушным скотом. А я не такой», - подумал он.
Дома подросток стал обдумывать, как будет лучше провести ритуал. Общение с духом он не проводил уже давно. Наконец, он решил позвонить Виктору. Две головы лучше, чем одна.
Однако только Виктор пришел, и приятели, включив музыку, стали говорить. выдвигая идеи, в комнату. распахнув двери, влетела Никки.
- Двоечник, двоечник, - закричала она.
- Пошла вон! - в ярости завопил Павел.
- А вот и не пойду, а вот и не пойду, - сестренка подпрыгнула и показала брату средний палец.
«Гадина чего тебе нужно? Кровь пить нравится что ли?» - со злобой подумал тот.
- Никки, а ты что круглые сутки брата изводишь? – спросил Виктор.
Девочка замолчала. на самом деле она была тайно влюблена в друга своего брата. тот догадывался об этом но виду не подавал.
- Никки, хватит вести себя. как маленькая. ты ведь уже большая?
- Да.
- А где вы с подругами обычно гуляете? Наверняка вы с Нютой и Лерой крутые тусовщицы.
- Ну, мы гуляем в центре, ходим в кафе, в основном в «Велли».
- Скучно. Я там везде был.
- Мы в кофейню ходим.
- И там я был. Скучно, только интернет-зона радует. А где же задор, тяга к приключениям, боевой дух.
- Что? ты о чем?
- Вы разве не исследуете заброшенные здания, чердаки, подвалы.
- Мы однажды залезли на стройку, которая тут неподалеку. Но там сыро, грязно и воняет.
«Труп твоего песика там воняет, - подумал Павел и усмехнулся, - хотя от него там одник кости остались»
- Да, стройка не лучший вариант, что бы собраться там, в тишине и уюте.
- Стоп, стоп, погоди. В доме моей подруги Светы есть чердак.
- Там, наверное, либо бомжи живут, либо гоняют каждые пять минут.
- Нет-нет. У отца Светы есть ключи. Если надо ,я могу их раздобыть.
- вот и раздобудь. Посидим там, поболтаем.
- Когда, когда? Никки даже не скрывала чувства восторга.
- Сначала раздобудь ключи. Хотя бы на один день. Сделаем слепок и будем лазить, когда захотим.
- А нас не отругают.
- Поверь мне, нет.

Ключи были раздобыты через два дня. На Свету, довольно тихую девочку, Никки надавила очень просто, пригрозив ей вылетом из компании и легкой травлей. Впрочем, Павла эти обстоятельства мало волновали, зато он был сильно благодарен Виктору. Тот лишь отмахивался.
-Н е меня благодари, а математическую логику. Алгоритм и тангенс правят миром.
На самом чердаке было чисто, тепло и уютно. Юный маг даже подумал, что здесь можно жить. Даже пыли было не очень много.
А вот время для ритуала он выбрал не сильно удачно. Час дня. Какие уж тут духи. Зато почти все жильцы были на работе и ничто не мешало Павлу спокойно провести ритуал обряд , да и сам он не рисковал привлечь внимание особо бдительных жильцов.
Подросток зажег свечи и спросил:
- Фалиэн, ты здесь?
Ничего не последовало. Пламя даже не колыхнулось.
- Фалиэн, ты здесь? Я призываю тебя.
Стук из угла сильно напугал Павла. Он никак не мог привыкнуть, несмотря на некоторую практику. Однако подросток сразу схватил лист и ручку, что бы записывать послания. Глухие, более растянутые и короткие звонкие удары. Тире и точки. Павел часто ругал себя за то, что не выучил хорошо морзянку и не может сразу прочитать сообщения. Диалог получался в какой-то степени односторонним. Подросток задал несколько вопросов и на каждый раздавался стук, сливавшийся в мерную дробь. Под конец Павел поблагодарил духа и тут все зажженные свечи разом погасли.
Записанную вереницу тире и точек Паша расшифровал на следующий день во время обществознания. Это был один из немногих предметов, который он знал «на пять» и поэтому мог спокойно бездельничать, не боясь за оценку. К тому же проходили политику, а эта тема, на взгляд Павла одной из самых скучных и неинтересных, поэтому, вооружившись небольшой шпаргалкой по азбуке Морзе, подросток читал ответы духа.
«Ты можешь мне помочь?» «Да» «Мен нужно отомстить человеку, который отравляет мне жизнь» «Я понял и чувствую твою ненависть, которая увеличивает твои силы» «Как имя суккуба?» «я не могу сказать» «Кто мне может помочь в любовных делах» «Суккуб, но действовать ты должен сам» «Как призвать суккуба?» После этого шла пауза, Павел не задавал никаких вопросов, и затем следовало еще одно сообщение, которое подросток поначалу принял за инструкцию, но оказалось оно совсем иным: «Помоги мне, как я помогал тебе. Я хочу тело. Хотя бы ненадолго. Я скажу как. По…»
Сообщение обрывалось. Подросток почувствовал, что его охватывает невероятный приступ волнения. Почти весь урок он просидел, как на иголках, а потом сразу же ушел с занятий за необходимыми для нового контакта предметами. Когда все было куплено, подросток не поленился сходить на птичий рынок и купить там хомяка, чтоб побаловать духа небольшой жертвой.
Но когда он пришел домой, чтоб взять ключи и отправится на чердак, то застал свою сестренку. Никки была одета в отвратительную красную шляпу, ядовитую красную кожаную куртку, розовые кроссовки и перчатки без пальцев в цвет куртки.
- Ты куда так нарядилась?
- На чердак с Витей. Проведу один час с умным человеком.
- Никуда ты не пойдешь. туда нужно мне.
- Я всю свою жизнь провела глупым и занудным человеком. который сейчас стоит передо мной и. поэтому имею право пообщаться с умным интересным и общительным мальчиком.
«Где же она так умно говорить научилась, сволочь малолетняя».
- Еще,- продолжала Никки, - только что звонила мама, потому что тебе она дозвониться не могла почему-то. Сказала, чтоб ты ее дождался, так как на торгово-закупочную базу поедете. кстати. а что ты так рано из школы пришел. прогуливаешь опять? Может маме сказать.
- В таком случае, почему ты не здесь? Разве тебе не полагается быть тоже на уроках?
С лица Никки исчезло нахальное выражение, однако вредная сестренка не растерялась:
- Я пошла. Жди маму и молчи.

На торгово-закупочной базе было полным-полно народу, ведь люди ходили сюда, как на самый дешевый рынок. Белый снег здесь был постоянно смешан с грязью, что было совсем неудивительно. повсюду бегали бродячие собаки. Павел, проклиная все на свете. тащился вслед за мамой, неся огромные сумки. Но это было еще не самое плохое. Подлинным кошмаром были постоянные мамины нотации. Подросток, проклиная все, шел к машине и вдруг заметил в толпе знакомое лицо. Это была Она. девочка шла одна с набитыми пакетами. Павлу захотелось подойти и помочь. Просто так. Но он не мог, и подросток почувствовал себя каким-то рабом.
- Павлуша, мы еще заедем в пару мест, куда мне надо, сказала мама, когда они, наконец, загрузили продукты.
Подросток вздохнул. Фраза матери означала, что они еще часа четыре будут ездить по городу, заезжая то в парикмахерскую, то еще куда-либо. Подростку в ожидание же мамы приходилось сидеть в салоне, переключая радиостанции в надежде поймать хоть что-то, кроме отвратительно-невыносимой попсы и изнывать от скуки. Однако, сейчас мысли Павла были заняты только Ей.
предмет своего обожания он встретил два месяца назад. Сидел на школьном дворе, покуривая «Кент» и вдруг увидел печальную тихую блондинку с несравненно прекрасным лицом. Подойти познакомиться подросток не решался по двум причинам: во-первых у него была «официальная» девушка, во-вторых, несмотря на всю магию суккуба, которая сделала его популярным среди представительниц прекрасного пола, гуру пикапа он так и не стал. Просто стоял и наблюдал. спустя десять минут к девушке подошел парень «нефорской» внешности. Они начали о чем-то резко разговаривать, а потом парень толкнул незнакомку. Та развернулась и пошла прочь, неформал подошел к Павлу и попросил сигарету. подросток ответил, что нет и тоже ушел.
И вот сейчас, сидя в салоне, Павел прокручивал в голове ту сцену, проклиная себя за то что не подошел и не «вмазал» с размаху по этой противной прыщавой морде. Меж тем мама подъехала к какому-то офисному зданию и, забрав лежащие на заднем сиденье документы, пошла внутрь. Павел же продолжать вспоминать Ее и клясть себя за неправильные действия.
Незнакомку, как позже выяснилось, звали Ася. училась она в школе, расположенной в двух кварталах от школы, где учился Павел. К счастью, в одной классе с ней учился хороший друг влюбленного подростка. Он рассказал, что девочка в классе считается тихоней, играла в свободное время на гитаре и любила аниме. Познакомиться с ней просто, если ты покажешься ей интересным. Полученных сведений для Павла было предостаточно. Он начал наступление. «Случайное» знакомство, обмен данными, переписка по интернету и телефону. Благо тут помогла огромная эрудированность подростка и его способность поддерживать разговор почти на любую тему. Через какое-то время Павел понял, что ст ал для девушки чем-то вроде психолога, а она для него неким дневником, куда он скидывал свои интересные мысли, разумеется не о магии.ю а обо всем остальном.
Интересный подросток понравился девушке. Несколько раз они гуляли, держась за руку. Павел чувствовал пробуждающуюся в нем страсть, но сдерживал ее. Впрочем, Ася и сама не торопила события, и они просто ходили, любуясь декабрьскими пейзажами. Потом она позвала его домой посмотреть фильм. С ними так же была подруга.
- Зачем ты ее позвала, - спросил он потом.
- Что бы не наделать глупостей.
В полумраке кухни они целовались. потом Ася отстранила его.
- Я не могу. Не надо.
- В чем дело? Что такое?
- Пойми. дело не в тебе. Если бы мы встретились чуть раньше, то я бы никого не любила, кроме тебя. Но я люблю другого.
- Эту шавку.
- Он мой наркотик. И с этим ничего не поделаешь.
- он тебя ударил.
- Я сама виновата. И не ударил, а просто толкнул. Слушай, давай останемся друзьями.
- зачем ты тогда меня поцеловала?
- Не знаю… Честно, не знаю, что на меня нашло.
«Суккуб», - подумал Павел.
- Забудь о том, что сейчас было. забудь или я никогда тебя не прощу.
Они продолжали общаться, но не более. К тому же со временем Павлу все это надоело. он хотел себе Асю, как вещь, и так же хотел её любовь. И вот сейчас, сидя в машине, он подумал – «Я никогда не напускал на это ничтожество демона. Если он поломает себе челюсть или руку, то это нисколько не изменит любовь Аси. Но если бы можно было просто устранить его из этого мира… Не своими руками, конечно, а руками того в кого вселится Фалиэн».

Прошло еще несколько дней. Павел так и не смог попасть на чердак, так как классная руководительница позвонила матери подростка, когда та была в салоне и сообщила обо всех обо всех пропусках ее сына. В результате подросток был сильно наказан, занятия с репетитором стали ежедневными, а из всех дорогих игрушек у него остался только телефон. Благодаря этому Павел хоть чем-то занялся на уроках. Вот и сейчас он сидел на факультативе по математике и переписывался с Виктором по «асе». Приятель жаловался на Никки, что из-за нее он каждый день должен ходить на чердак и выслушивать всякую чушь о «Ранетках» и Алексе Эвансе. «Более того, – сокрушался Виктор, - она постоянно лезет целоваться и мне приходится ее отталкивать» «Погоди немного. Мне этот чердак позарез нужен. А управу на эту малолетнюю дуру мы найдем», - ответил Павел и начал добавлять смайлики, как вдруг над ним, словно коршун, нависла учительница.
- Опять ерундой занимаетесь, Позеров.
- Я вас внимательно слушаю, - сквозь зубы ответил подросток.
- Тогда быть может вы соизволите ответить, что мы сегодня проходим на факультативе.
- Логарифмы.
- А конкретней.
- Сложение и вычитание.
- Плохо, Позеров, плохо. Сложение и вычитание было задано на дом и в начале занятия мы разбирали сложные примеры на доске. А сегодня мы проходим умножение и деление логарифмов. А заодно и логарифмическую функцию. не помните, как по ней вы «двойку» схлопотали.
- Вовсе нет. Я стараюсь не обращать внимания на мелочи жизни.
- И поэтому сейчас вы сидите и копаетесь в своем телефоне. Что ж, так как это факультатив, добровольные занятия, я не могу выгнать вас из класса или отобрать телефон. Просто мне жаль ваших родителей, которые кидают деньги на ветер.
«Чтоб ты охрипла, сука и не смела больше произносить подобные гадости.»
Дни безрадостной учебы продолжали тянуться. родители взялись за Павла всерьез. Даже из дом он не мог нормально выйти. Шанс выбраться на чердак представился лишь на выходных. Осталось лишь решить вопрос с назойливой Никки. Виктор ее «бросил», стараясь избегать встречи с ней, но в субботу сестра Павла надела мини-юбку, тонкую куртку и водолазку – так она обычно ходила на свидания.
- Ты опять пойдешь в укромное место.
- Да, а что?
- Интересно с кем? Вроде бы Витя уже устал от такой зануды и вредины, как ты.
- твой друг и есть зануда и вредина. Такая же, как и ты. А я нашла мальчика получше.
- Кого же?
- Петю Буратино знаешь?
«Мелкий шнырь из окружения носа. Чем же он привлек ее, интересно? Тем, что косит под репера и носит «сковородку»
- Сейчас чердак нужен мне.
- Иди, только не удивляйся, если там тебя обнаружит Светин отец.
- Хорошо, но тогда и ты лишишься чердака.
«Умнеет на глазах, тварь. Ничего, ситуация всего лишь патовая»
- тогда я скажу, что это была твоя идея.
Взгляд Павла переместился на сумочку сестры. Какой-то предмет показался ему подозрительно знакомым. Да и холодный металлический блеск его насторожил. «Попалась рыбка на крючок. Теперь не уйдешь» Ловким движением подросток схватил сумку со стола.
- подложи на место, немедленно.
- Стоять, полиция. Так, что мы храним в сумке. Павел дернул ее, молния раскрылась и догадка подтвердилась – там лежала банка коктейля и пачка тонких сигарет.
- Папа на кухне. Может ему показать это. Хотя нет – сигареты я покажу маме, ведь папа только бросил курить.
Никки побледнела. Ее взгляд метнулся к двери, по-видимому. первой мыслью было бежать прочь. Но уже спустя несколько секунд она вернулась к своей стандартной тактике – дипломатии.
- Чердак твой. Стоп, а зачем тебе мышка?
Белый хомяк с глазами-бусинками вылез из-под воротника Павла и. помахивая розовым хвостом, взирала на мир с плеча мальчика.
- Это так, подарок.
- Кому?
- Знакомой.
- А зачем ты берешь ее на чердак?
- Там и подарю. И вообще будешь задавать много вопросов, расскажу папе о твоем детском наборе.
Сестрица, опустив голову, пошла в комнату. в этот раз брат ее опередил.
Павел тем временем несся, как угорелый по февральской метели в соседний дом. Настроение у него было невероятно радостное. Я смогу вселять в людей духов. Это невероятно высокий уровень мастерства. Да я в разы сильнее всех этих гадалок, публикующих объявления, в газетах или чудиков-экстрасенсов по телевизору». потом, когда Павел уже ехал на лифте ему пришла в голову мысль: «А что если все люди делятся на магов и не-магов. Как в книге, которую он читал в детстве. Только в той книге волшебники были «неправильные». Ведь с их магическими способностями они могли управлять миром из-за кулис. «А может вся нынешняя элита это маги. Или всего лишь их пешки. Ведь не на пустом месте возникли теории заговора про иллюминатов и масонов».
На чердаке Павел нарисовал белым мелом пентаграмму, зажег свечи. Выждав несколько минут, он произнес заклинания, обращаясь к сатане, а потом извлек мышку. Та пищала, будто что-то чувствовала. Удар ножа и зверюшка замолчала, а внутрь пентаграммы заструилась кровь.
- Фалиэн, ты здесь?
Одна из свечей потухла.
- Я сделаю все, чтоб ты нашел тело. Но сначала скажи – тебе понравилась жертва. Один стук – «да», два стука – «нет».
Раздалось два негромких удара.
- Тебе нужны лишь собаки.
Один удар, а потом раздалось постукивание морзянкой, которое Павел тут же принялся записывать.
- А что тебе нужно, чтоб вернуть тело.
Павел полчаса записывал ингредиенты. «Да, нелегка задача будет»
- Ты готов будешь служить мне верой и правдой.
Ответа так и не последовало. Павел собрал вещи и пошел домой, расшифровывать то, что сказал дух.
Список был очень внушительный. Земля с могилы, причем Фалиэн даже указал конкретно с какой, оскверненная святая вода, четыре жертвы (правда дух запросил уже не собак, а куриц и кроликов), несколько трав и много чего еще. Однако самым трудным в списке было тело. Тело для Фалиэна. При этом требовалось человека заставить выпить эликсир, что привело бы к клинической смерти, а потом откачать его.
Правда в самом конце дух обещал разрешить все проблемы подростка, а потом научить его магии. Это вначале обрадовало Павла, а потом насторожило.
Уж слишком «человечным» был дух. «Прямо прейскурант цен вывешивает», - подумал Павел и усмехнулся, однако задумку решил довести до конца.
Начать сбор ингредиентов, он решил с завтрашнего дня. Подросток направился в церковь. за святой водой, которую потом следовало осквернить. Как это сделать, дух тоже подробно описал. Но по дороге в храм, Павел встретил Асю.
- Привет. – тихо произнесла она и, улыбаясь. пошла ему навстречу.
- Здравствуй-здравствуй.
- Говоришь, как будто старичок. Похож. кстати, на нашу преподавательницу по трудам.
- Ну, спасибо. Сравнила, так сравнила.
- А ты куда идешь?
- Так по делам. А ты?
- Из церкви. С бабушкой была. Бабушка там осталась, а я нет. Не могу долго стоять, мне всегда в храмах не очень хорошо становится.
- Может, тяготишься этой верой. Зачем тебе все это?
- Не говори так. бог не в теле, а в сердце.
«Еще одно православие головного мозга. Ну ничего, дедушка Ла Вей знал, как с этим бороться»
- Ты думаешь, что Бог есть.
- Да.
- Если он есть, то почему он не уничтожает зло? Следовательно, Бог либо не всесилен, либо не добрый. Зачем тогда ему поклоняться.
- Бог всесилен. Просто он дает людям свободу выбора.
- Разве жить по его заповедям – это свобода?
Девушка замолчала, и Павел решить сменить тему. Весь день они гуляли, благо денек выдался погожий. Февраль подходил к концу и обещал обрушить невероятные метели. Зима словно предчувствовала свой конец.
Уже на следующий день поднялась пурга больше похожая на степной буран. Павла и его сестру в школу доставила мама.
- Учитесь хорошо, детки. Как в первом классе, когда у вас дневниках были одни пятерочки.
Как назло первым уроком была алгебра. Весь урок был посвящен повторению пройденного и сдаче долгов.
- Что такое логарифм, Позеров?
«Началось», - подумал со злостью подросток, но не нахамил, как обычно, а начал невнятно бубнить. Обычно Наталья Юрьевна закидывала его в таком случае дополнительными вопросами и, выяснив, то, что ученик не учил, а зубрил, ставила красиво плывущего лебедя. Однако в этот раз учительница спокойно выслушала и сказала:
- Молодец, Позеров. Можешь ведь, когда сможешь. Пять. Правда, не за этот урок, а за предыдущий. Двойку карандашом я стираю. Домашнее задание сделал?
- Да,- ответил Павел и мысленно добавил: «по решебнику».
- Тогда выходи к доске и решай.
«Пропал. Сейчас поймет, что «скатал» откуда-то влепит два балла»
Однако Наталья Юрьевна проследила за тем, как Павел молча списывает с тетради и поставила еще две пятерки. так много даже Алиса, лучшая ученица класса по математике не получала.
- Что это с ней? – спросил Генка Бобриков, сосед Павла по парте.
- Не знаю.
- Наверное, умерший муж ночью явился и удовлетворил, - парень захихикал.
Генка был вечным разгильдяем и тоже являлся жертвой Натальи Юрьевны. Вскоре Бобрикова вызвали к доске, где за «мычание» он получил «двойку». Вернувшись на парту, он уже не смеялся.
- Сволочь. Ненавижу ее. И ведь учил же. Наверное, ей плевать на это. Слушай, а с чего она так расщедрилась по отношению к тебе.
- Не знаю, говорю же.
- Ты ходишь на платные факультативы, твои родители постоянно ей звонят. Наверное, ты деньги этой суке дал.
- Ничего я не давал.
- У моих родителей таких возможностей нет. Мы еле все официальные «поборы» школы выполняем.
Павел его не слушал. Все его мысли были заняты тем самым списком, который продиктовал ему Фалиэн. После школы он сходил в магазин и купил две «чекушки» водки.
Подросток понял, кто должен стать носителем демона, хотя бы на какое-то время. Бомж или алкаш. Тот кто за бутылку водки согласится на все. А потом можно будет вызвать скорую помощь ,и не нужно будет выслушивать лишних опросов по поводу: «что случилось?». Перепил бомж и все.
Подходить к первому попавшемуся «бичу» Павел счел глупым. Он заранее подобрал трех кандидатов, готовых стать «сосудами духа» (так он окрестил будущую жертву).
Первым кандидатом был легендарный Петрович, живший в соседнем доме, старой покосившийся «хрущобе». Пил очень много, однако имел «золотые» руки и несколько раз отец Паши нанимал его для ремонта, что вызывало гнев матери. Петрович или дядя Коля был по натуре очень добрым человеком, на «шабашке» старался не пить и всегда любил поболтать с детьми.
Вторым потенциальным «сосудом» могла стать Зинка, опустившаяся женщина, жившая в том же доме, что и Петрович. Павел с ней имел «шапочное знакомство».
Третьим кандидатом был безымянный бомж с вечно опухшим лицом, живший в старой котельной. Он либо беспробудно пил, либо собирал милостыню возле рынка.
первым делом он направился к Петровичу, посчитав, что старик обрадуется и тому, что мальчик пришел навестить его. Подъезд хрущобы встретил его запахом перегара, будто пил сам дом. К этому еще добавлялся запах папирос, кошачьей мочи и затхлости. Стены подъезда были полностью исписаны маркером, а тускло горевшая лампочка придавала представшей картинке вид какого-то лабиринта из компьютерной игры. За стенами раздавались разговоры, слышался звон посуды, работали телевизоры. Как это резко контрастировало с подъездом элитного дома, где жил Павел.
Пройдя до конца коридора, подросток постучал в деревянную дверь. Он точно помнил квартиру Петровича, так как он с папой однажды туда заезжали.
Дверь открыла молодая девушка в обтягивающей майке и джинсах. Подросток чуть не облизнулся. «Да, давно я уже не пробовал нормального женского тела», - подумал он.
- Что-то хотели? – спросила она.
- Николай Петрович здесь живет?
- Деда в деревню уехал.
- Надолго?
- Сказал что до самой смерти. Я, кстати, внучка его.
- Из деревни?
- Нет, я из города, просто в университет поступила, вот деда и сделал подарок.
«Деда. Как маленькая»
- Тогда извините за беспокойство.
- Ничего.
Девушка мягко улыбнулась, но Павел уже шел прочь.
Когда он подходил к двери Зинки, то услышал доносящееся оттуда неясное пение и звон бутылок. Шла очередная пьянка. Подумав немного, Павел решил исключить спившуюся тетку так же, как и Петровича. К тому же вряд ли духу определенно мужского пола подошло бы женское тело. Оставался третий кандидат – бомж-алкаш.
Метель , к счастью, поутихла. Стоял обычный зимний день. Подросток шел грязными дворами и увидал того самого бомжа, которого он искал.
- Братан, выручи, дай копеечку, - тут же начал он клянчить.
Павел подавил довольную улыбку. Все шло, так как он задумал и даже лучше. Подросток залез в рюкзак и достал чекушки.
- Мы с пацанами тут банкет наметили, да не состоялся. Не пропадать же добру.
любой бы нормальный человек сразу же заинтересовался причинами такой щедрости, к тому же Павел сам пить отказался, сославшись на родителей. Бомжа же это нисколько не удивило. одну чекушку он отложил, вторую начал неспешно пить. Подросток начал беседовать, стараясь выяснить общие сведения.
Вениамину. так звали бомжа, было сорок лет от роду. Стаж у него был огромный – десять лет без дома. Звали алкоголика Виталик. История его падения на социальное дно была достаточно стандартна и уныла. Жил с женой, развелся. У той оказался «хахаль» - адвокат, который нашел способ отнять у Виталия доставшуюся ему в наследство квартиру, а самого выкинуть на улицу. Какое-то время он продолжал вести нормальную жизнь, снимал комнату. но потом все чаще стал заглядывать в бутылку, пока не докатился до такой степени.

---

Когда цена заплачена

[Rellie]

Автор: Aurellie
Название: Когда цена заплачена
Жанр: драма, мистика, триллер
Рейтинг: R, но исключительно за жестокость
Статус: закончен
Размещение: запрещаю где-либо размещать
О чем: рассказ о том, до чего может довести несчастная любовь и какие ошибки может совершить недальновидный эгоистичный человек.
Предупреждение: здесь есть ведьмы и демоны, присутствует сцена убийства.
От автора: интересно ваше мнение. Надеюсь, рассказ получился достаточно эмоциональным и красивым. И да, я новичок на сообществе)

Поленья в камине потихоньку потрескивали, и приятное уютное тепло разливалось по комнате. За окном мела метель, и даже через толстое стекло окон было слышно завывание ветра. Погода уже по-настоящему февральская. За окном – белым-бело, а снег все метет. О, черт, завтра будет трудно выезжать из дома на машине, дороги наверняка замело. Придется завести будильник на полчаса раньше. Или даже на час. В зависимости от того, как снег будет идти дальше, ближе к ночи.
Вера взглянула на настенные часы. Дорогие, как и все в этой комнате. Антиквариат, разумеется. Эти часы были приобретены в Праге, и они отлично вписались в общий стиль гостиной. Здесь, в этом доме, почти все было каменным и деревянным. Эти два природных материала так гармонично сочетались. Потому настенные часы из дерева, овальные, с растительными резными узорами смотрелись здесь великолепно. А как чудесно они били каждый час! Сначала, правда, было трудно привыкнуть, и Вера иногда даже среди ночи просыпалась, разбуженная их боем, но со временем девушка привыкла.
Часы показывали 18.20. Через десять минут вернется домой ее муж. Заканчивал он работать в 18.00, полчаса на дорогу… он редко опаздывал. Да и Вера никогда не волновалась, что он может ненароком задержаться и пойти куда-то, кроме дома, разве только это необходимо по работе или же просто к друзьям по самым невинным поводам. Да и то, в таких случаях Андрей обязательно звонил ей и сообщал о причине задержки. И Вера никогда не сомневалась, что муж ей не врет. Трогательное женское доверие любимому? Как бы не так.
А пока… идеальная картина. За окном – непогода и вьюга, там холодно и противно. А здесь, в этой комнате, в гостиной ее большого дома, тепло и уютно. Горит камин, Вера сидит на удобном итальянском диванчике, закутавшись в плед из настоящего меха. Он такой приятный на ощупь, что она иногда проводит по нему рукой просто для того, чтобы насладиться его мягкостью. На маленьком столике рядом – недопитая кружка кофе с ирландскими сливками. В руках – книга в красивой глянцевой обложке и с яркой картинкой. Это роман. Такой милый, трогательный, немного даже наивный, но очень обаятельный, легкий и интересный. Именно то, что хорошо читать в такую погоду.
У камина едва слышно посапывает Бетти. Это пудель с белоснежной шерстью, любимица Веры. Служанка уже покормила собачку, и теперь Бетти спала у тепла, свернувшись в комочек. И все тот же контраст между завыванием ветра за окном и треском поленьев в камине. Нет, ну правда, идеальная же картина. Противно идеальная. Потому что фальшивая, ненастоящая. Всего этого не должно было быть. Должно было быть что-то другое, и Вера уже никогда не узнает, что.
О, Бетти проснулась и подняла голову. Она всегда так делает, когда Андрей приближается. Чувствует его? Может, он и впрямь какой-нибудь демон, подменыш, исчадие ада? Вера усмехнулась. Нет, она бы почувствовала. Наверное. А Бетти просто любит его.
А Андрей, само собой, любит только ее. Она не просто в это верила. Она это знала. Он всегда будет ее любить. Что уж тут поделаешь, это ее заслуга.
Чутье Бетти не подвело. Только теперь Вера услышала за окном шум подъезжающего автомобиля. Две минуты – Андрей ставил свой «Ауди» в гараж – и любимый муж зашел в дом. Хлопнула входная дверь.
Вера отложила книгу на диванчик, сбросила с себя плед и направилась из гостиной к коридору – встречать любимого.
- Привет! – девушка улыбнулась мужу, когда тот снял свое светлое пальто, засыпанное снегом, и повесил его на вешалку.
- Здравствуй, моя милая, - ее ненаглядный чуть-чуть наклонился, чтобы Вере было удобно обхватить пахнущего морозом и элитным парфюмом Андрея за шею и поцеловать.
- Как добрался? – опять же, по привычке спросила девушка.
- Ох, - он начал разматывать длинный белый вязаный шарф на шее, - погода не радует. Метель, дорогу уже занесло. Еле доехал.
- Значит, завтра придется встать на час раньше, - вздохнула Вера.
- Попробуй лечь пораньше, - улыбнулся мужчина, - и тогда сможешь проснуться не только за час до привычного времени, но и за два.
- Обязательно, - пообещала Вера.
- Могу и сам разбудить тебя, если хочешь, - и он нежно поцеловал жену в губы.
- Вот и отлично, - ответила она.
А Андрей, размотав шарф и тоже накинув его на вешалку, прошел в дом.
Ее муж был красавцем. Она знала это, да и все вокруг так считали. Он всегда таким был. Высокий, атлетического телосложения, ни капли лишнего жира, но и никаких излишне выделяющихся мускулов. Красивое лицо, по-аристократически утонченное, с тонкими (от природы!) светлыми бровями, чуть раскосыми голубыми глазами, прямым носом и мягкими чуть припухлыми (настолько, чтобы при взгляде на них хотелось одного – поцеловать их) губами и волевым подбородком. И, конечно, его волосы. Они были светло-русыми, а на солнце отливали золотом. Он носил красивую стрижку, его удлиняющаяся по краям челка обрамляла тонкое лицо, а небрежно подстриженные сзади волосы придавали ему какой-то особо романтичный вид. И он так молодо выглядел. Андрею было двадцать семь, а выглядел он максимум на двадцать два.
Вера, сбросив с лица натянутую нежную улыбку, пошла вслед за мужем. Впрочем, у лестничной площадки она остановилась и, передумав, вернулась в гостиную. Там снова уселась на диван, закуталась в плед и взяла в руки кружку с остывшим кофе.
И в этот момент ее взгляд нечаянно упал на окно. В гостиной их было два – оба высокие, в модернизированном готическом стиле. То окно, которое было ближе к Вере, всего в паре метров… там все было белым-бело из-за метели, но девушка разглядела какую-то тень. Она была еле заметна, но казалась каким-то неопределенным длинным серым пятном на фоне общей белизны. Что это такое…
Тень стала сгущаться, словно приближаясь к окну. Может, пришел кто-то, решил постучать в окно по старинке, увидев, что там горит свет? Сосед или же…
Нет. Ничего подобного. Тень уже подобралась к окну вплотную и ее можно было разглядеть. Высокий, с человеческий рост черный холмик, удлиненный вверху, тонкий, худой. Полностью черный, словно залитый краской. И там, где у обычного человека находится рот, у него был перевернутый треугольник, прорезающий эту тьму, и в нем можно было рассмотреть идущий за ним снег… нет, не треугольник. Его верхние края поплыли вверх, а низ упал с ногам, и стало понятно, что это было. Улыбка. Дьявольская, хищная усмешка инфернальной тени.
Чашка кофе выпала из рук Веры и разбилась о паркет на полу. Кофе расплескался, образовалась лужа. Вера вскрикнула от неожиданности, но тут же подняла голову на окно. Так она и думала – тень уже исчезла. Впрочем, она выполнила свой долг. Напомнила о том, чтобы Вера не забывала о главном. Так глупо… как будто она сможет когда-нибудь такое забыть.
Девушка снова посмотрела на коричневатую лужу на полу. Она была так похожа на… Вера зажмурилась. Нет, не вспоминать! Тогда еще все можно было свернуть, остановиться, не идти по этому пути. Она же была такой глупой… но ненужные воспоминания, эти яркие незабываемые картинки, уже предстали перед ее глазами.

Пентаграмма на полу, начерченная мелом. Тщательно вырисованные символы. Нельзя было ошибиться ни в одной черточке, иначе барьер будет трудно сохранить. Все уже готово. Необходимые предметы и ингредиенты разложены по местам. Свечи, ровно двенадцать, расставлены на полу. Осталось дождаться нужного времени и можно будет приступать к делу – вызывать демона.
Вера ни на секунду не сомневалась, что у нее получится. Иначе и быть не могло. Не зря же она – дочь потомственной колдуньи, знаменитой во всем поселке ведьмы Василины? Она знала, что мать не раз вызывала демонов из потустороннего мира, но ей не было неизвестно, по какой причине. Вера и сама уже пробовала колдовать, и у нее получалось. Ее мать часто лечила людей, которые к ней обращались за помощью. Снимала сглаз, порчу, проклятия… и все это за символическую цену. Иногда даже за еду или предметы быта. Впрочем, Вера знала, что ее мать была серой ведьмой. Как и покойная бабушка, еще более знаменитая, едва ли не достояние всего села.
У Веры со второй попытки получилось снять сглаз, с третьей – порчу. Это в шестнадцать лет. Впрочем, до этого девочка постоянно помогала матери и разучивала вместе с ней те или иные бытовые заговоры и частенько их использовала. Почти всегда – успешно. Мать была очень довольна тем, что у нее растет преемница.
Но потом окончание школы, и вместо того, чтобы сидеть дома и учиться у матери премудростям серой магии, Вера покинула родное село и уехала в Киев поступать в университет. Ей удалось с первой же попытки. Девушка была так рада! Мать тоже порадовалась за дочь, но все же было заметно, как она разочарована. Если Вера решит остаться в Киеве, семейное ремесло могло быть утеряно.
Однако даже в Киеве Вера не переставала использовать свой талант ведьмы. Она частенько колдовала, но несерьезно, «по-мелкому». Чтобы поправить здоровье, чтобы сдать экзамен, чтобы найти пропажу… Что-то серьезное она использовала очень редко, в этом просто не было нужды. И вот здесь и сейчас ей придется осилить такой заговор. Впрочем, надо в себя верить. У нее все получится.
Полночь почти наступила. Пора, иначе она не успеет.
И Вера достала из заранее подготовленного мешка нужные предметы и ингредиенты. Сначала металлическую чашу, которую она поставила на самой границе с пентаграммой. Затем серебряный нож. Зажмурившись, девушка полоснула лезвием по руке, плотно стиснув зубы, чтобы не вскрикнуть. Кровь закапала в чашу. Быстро затянув платком рану, Вера насыпала на алтарь щепотку соли, немного ладана, некоторых трав и толченого дерева. Можно было начинать читать заклинание. Главное – не сбиться и держать голос ровным и уверенным.
Заклинание было длинным. Пока девушка смогла его выучить, прошло несколько дней. За это время она могла еще подумать над тем, что же она, собственно, такое творит. Однако менять решение было уже поздно. Оно было принято задолго до этого. Ведь с того момента, как ее мир вспыхнул и разлетелся осколками, оставив на вместо себя черную пустоту, прошло целых четыре месяца. И ничего, абсолютно ничего не изменилось. Так стоило ли сомневаться сейчас? Дальше будет точно так же. Она теперь это поняла, так как уже на себе ощутила. Из осколков привычный мир собирать очень трудно... а на новый уже нет сил.
Ей поможет только демон со своей сверхъестественной силой.
Заклинание уже было произнесено, оставалось дождаться, пока на ее зов кто-то явится. Вызывать демона было труднее, чем душу умершего. Ведь демоны приходили к взывающим из самого ада. Душу покойного мать учила ее вызывать. Вера никогда это не практиковала, но теория ей была ведома. А вот вызвать настоящего демона…
Однако ждать пришлось недолго. Вера сразу ощутила, что в комнате, в которой она проводила ритуал, что-то изменилось. Пока едва заметно, но, кажется, снизилась температура. Но ногам потянуло холодом. В плотно запертой комнате гулял сквозняк. Кажется, самой низкой температура была именно в пентаграмме, рядом с которой уже появились клубы не то пара, не то дыма.
«Подействовало!» - возликовала Вера, стараясь внешне никак не выдать свою радость.
Белые клубы внутри пентаграммы уже начали сгущаться, приобрели какое-то очертание, немного похожее на человека. Потом из тени и дыма сформировалась фигура, а еще через пару секунд можно было разглядеть того, кто пришел на ее зов.
Демон был высоким, выше обычного человека. С широкими плечами, мощной грудью, мускулистыми руками и ногами. Его кожа была настолько темной, что казалась черной. Она блестела, словно ее смазали маслом. Крупная квадратная голова, увенчанная острыми изогнутыми рогами. И горящие алым глаза.
Вера широко распахнутыми глазами смотрела на того, кого вызвала. Неужели заклинание оказалось таким сильным? Кто явился к ней на зов из глубин Преисподней? Она не была уверена, что точно представляла того, кого хочет вызвать. Но по словам ее матери, демон должен выглядеть иначе. Поскромнее, что ли…
На мгновение по коже прошелся холодок. Неприятные предательские мурашки, от которых даже стыдно стало. Нет, кто бы к ней не явился, она сможет его удержать и заключить сделку! Главное – не показывать слабости, иначе можно хорошенько продешевить.
- Чего ты хочешь? – спросил тем временем демон. Его голос звучал низко, чуть хрипловато и зловеще, с затаенное ненавистью.
Колдунья глубоко вдохнула, выдохнула, поняла, что успокоилась и сердце уже не колотится так быстро, и только после этого решилась заговорить.
- Назови мне свое настоящее имя! – велела она властным и грозным голосом.
- Азазель, - прошипело в ответ, - с какой целью я был призван в этот мир?
Девушка в очередной раз с трудом сумела сохранить спокойствие. Кто?! Неужели ей так повезло, и она смогла вызвать одного из высших демонов? В таком случае он наверняка сможет ей помочь! Высшие демоны практически всесильны. Сердце заколотилось, дыхание сбилось, и Вере пришлось сделать несколько долгих вдохов-выдохов, прежде чем продолжить.
- Азазель, - повторила она, немного успокоившись, - я вызвала тебя потому, что хочу, чтобы ты исполнил мое желание.
- Я могу очень многое, - ответил демон, - но я ничего не делаю безвозмездно. Мне нужна плата.
- Я готова заплатить.
Демон сложил руки на груди и внимательно посмотрел на девушку. Алые глаза загорелись ярче.
- Каково твое желание?
Вера молча достала заранее приготовленную фотографию и бросила ее в очерченный круг, под ноги демону.
- Я хочу, чтобы Андрей Туманов вернулся ко мне, чтобы мы поженились и жили вместе до самой старости. Чтобы все это время он любил одну меня!
Эти слова были произнесены быстро, на одном дыхании. В какой-то мере Вере было стыдно за них. Наверняка демону ее просьба кажется такой мелочной и глупой… вот только для нее это чересчур важно!
Впрочем, насчет демона она угадала.
Тот даже ухмыльнулся.
- И это заставило тебя меня вызвать? Этого ты желаешь больше всего на свете? Это предел твоих мечтаний? Ты бы могла сейчас попросить сделать тебя богатой, знаменитой, никогда не болеть до самой смерти, и я бы исполнил любое твое желание.
- Мне не нужно любое! Я хочу, чтобы ты исполнил это.
- Ты знаешь, чего я попрошу у тебя взамен? – голос стал чуть более сильным.
- Я догадываюсь, - честно призналась колдунья.
- Я исполню твое желание только если ты подпишешь мой контракт. Цена контракта – твоя душа, - ответил Азазель, - ты согласна?
Душа… ее бессмертная душа… Вера догадывалась, что демон потребует у нее именно этого и, как она считала, была к этому готова. Но когда это слово было произнесено вслух, когда оно слетело с черных уст демона, девушка вздрогнула. Назад дороги не было, а она ведь собиралась отдать самое дорогое, что у нее было. Это была ошибка, она знала, понимала это и признавала еще когда чертила круг, в котором собиралась вызывать демона, но слишком сильными были ее эмоции.
Андрей… она так его любила! А те месяцы, которые они провели вместе, были лучшими и самыми счастливыми в ее жизни. Никогда ей не было так хорошо, как в те времена. Впрочем, наверное, их история была довольно банальной и нечто подобное в жизни встречается очень часто.
Они учились в параллельных группах. Андрей Туманов – шикарный красавчик-блондин, успешный, богатый, перспективный, умный и интересный. Один из самых известных парней в университете. О нем много говорили, по слухам, его отец уже разрешил ему после окончания вуза заняться управлением собственной фирмы… парни ему завидовали, а девушки влюблялись без памяти. Чем он и пользовался. Милая чуть легкомысленная, но очень обаятельная улыбочка, парочка вскользь брошенных умело подобранных высказываний, и очередная жертва уже готова была на все ради коварного принца. По слухам, за первый год обучения Андрей сменил восемь девушек.
А на второй год с ним впервые встретилась Вера.
До этих пор она не была лично с ним знакома, только слышала о нем кое-какие рассказы от своих одногруппниц.
Она сидела в столовой, пила чай и читала конспект, дожидаясь следующей пары, когда в безлюдный на время лекции зал вошел Андрей. Он тоже купил себе чай и, окинув взглядом пустое помещение, подсел к девушке. Они разговорились… Вера почти сразу же была очарована. Андрей оказался таким обаятельным! Постоянно шутил, веселил ее, делал комплименты, а под конец, когда девушка объявила, что ей пора на лекцию, взял ее номер телефона.
Этим же вечером он ей позвонил, и они проговорили по телефону почти три часа. На следующий день он пришел в аудиторию, где занималась ее группа. Пришел к ней. Какой же гордой была Вера, когда шла к нему, такому красивому, улыбающемуся, такому нереальному. Ей до сих пор не верилось, что такой прекрасный парень может обратить на нее внимание.
Они стали довольно часто видеться, почти каждый день. Пару раз ходили вместе в кино, в кафе, а иногда просто гуляли по осеннему парку. Учебный год только начался, и пока можно было расслабиться и не переживать из-за учебы. Вера и сама не заметила, как у нее развилась какая-то зависимость от общения с Андреем. От его легкой, такой веселой и такой обаятельной улыбки, от его голоса, от того, как он произносит ее имя или невзначай прикасается к ее волосам…
Ее пытались надоумить одногруппницы. Он же бабник, говорили они, он меняет девушек, как перчатки. Он соблазнил уже одну девушку из их группы в прошлом году, и она из-за него бросила университет. Еще одна девушка из-за него пыталась резать вены, другая – глотала таблетки. А он, когда узнал об этом, только улыбнулся своей обычной солнечной улыбкой и сказал, что не зря он их бросил, раз они такие идиотки. Он – чудовище, твердил подруги.
Вера догадывалась по их тону, что девушки ей попросту завидуют, но все же смысл в их словах был.
В тот же день она решила поговорить с Андреем. Вот только что говорить? Они ведь вроде бы не встречались… в результате она смущалась, запиналась, злилась на саму себя, но основную мысль ему все же смогла донести. Андрея это очень позабавило. Он улыбался и называл Веру дурочкой. Убеждал, что он совсем не бабник. Что просто, как и все, ищет свою единственную и вот, кажется, уже нашел ее. Но он богат, известен и красив, потому многие девушки просто сами вешаются ему на шею. Что многим нужны его деньги, а отнюдь не он сам. Но если Вера согласится стать его девушкой, он перестанет думать о ком-либо другом и будет принадлежать только ей. Красивые слова, и произнесены они были так подкупающе искренне. Вера внезапно ощутила себя такой счастливой. Она забыла о том, что собиралась отказать ему, забыла о предупреждениях своих одногруппниц. Андрей назвал ее девушкой, которую он всю жизнь искал! Как она могла ему не поверить? Ведь она верила ему во всем. Да и зачем ему в таком обманывать, это же так серьезно…
Так они начали встречаться. И так начались самые счастливые времена в жизни Веры.
Первый месяц был таким солнечным, все было просто замечательно. Не хотелось даже думать о том, что когда-то может быть иначе. Они столько времени провели вместе! Почти каждый день после занятий (а иногда и вместо них) парочка отправлялась гулять по городу. Погода все еще стояла теплая, и в городском парке, засыпанном падающими листьями, было так красиво. Иногда они заходили в расположенное неподалеку кафе и пили горячий шоколад. Раньше Вера считала, что любит только чай – зеленый и травяной, а кофе, какао и их производные никогда особо не пила. И только теперь поняла, что на самом деле горячий шоколад очень вкусный. Ведь его предложил ей Андрей!
Иногда парень водил ее в ресторан. В настоящий дорогой ресторан, где подавали омаров, курицу с ананасами и теленка, запеченного по-австралийски! Где десерты были такими вкусными, но такими маленькими и красивыми, что их жалко было есть. Где Андрей заказывал такие дорогие сорта вина, что одна бутылочка стоила как целая стипендия Веры. Но у него всегда была деньги, в них он никогда не нуждался. И охотно тратил их на Веру. А она позволяла ему это. Почему нет? Ведь она – его девушка, а он – ее парень.
Они строили планы на будущее. Андрей мечтал то о домике в пригороде, где им никто не помешает, то об огромной квартире в центре. Вере же было все равно. Лишь бы рядом был Андрей.
И он рядом был. Целых три месяца длилась сказка. Пока в его группе не появилась новенькая студентка Лена.
Сначала он просто ей помогал. Она приехала из другого города, совершенно не знала программу… надо было обязательно ей все объяснить! Потом стал реже приходить в аудиторию, где занималась Вера. Раньше почти на каждом перерыве они гуляли по университету, держась за руки, а сейчас он все чаще оставался в своей группе, сидел за столиком с Леной… Вера стала сама к нему приходить, и каждый раз находила его рядом с Леной. Они уже и сидели вместе, за одной партой.
Когда Вера в первый раз попыталась с ним поговорить, устроить что-то вроде сцены ревности, Андрей ее мягко высмеял. Во второй раз просто вяло отмахнулся. А потом была целая неделя, когда они вообще не виделись. Вера не приходила к нему в аудиторию, и он сам не приходил к ней. Девушка надеялась, что так он одумается, но получилось наоборот. В пятницу он пришел к ней и с легкой улыбкой сообщил, что они с Леной начали встречаться, что она больше ему подходит, потому они с Верой расстаются. Надо ли говорить, что для Веры это стало настоящим шоком?
Первую неделю она надеялась, что он одумается. Им же так хорошо было вместе! У них было столько планов! Да и вообще, столько всего их объединяло! Но ничего не менялось, решение Андрея было окончательным. Потом она старалась его забыть. Прошел месяц… она узнала, что он и Лену бросил. И почти сразу же новую подружку завел… это было невыносимо. Ходить по университету, в котором они были вместе, гулять по коридорам, по которым они ходили, взявшись за руки, спешить домой, вспоминая, как раньше они каждый день после занятий гуляли по парку возле университета… первый месяц был адом.
Но и второй был таким же, и третий, и даже четвертый. На пятый все стало совсем плохо. Стоило признать, что ей не удалось его забыть. Как она ни старалась, у нее не вышло. Она продолжала любить его, и это было мучительнее всего! А он уже и не вспоминал ее. У него уже третья после нее подружка появилась…
Вера устала плакать каждый день. У нее не осталось сил притворяться, будто все хорошо. Ей не хотелось уже ничего – ни учебы, ни работы. Ни на что не хватало сил. Она любила его! Это не проходило, это всегда оставалось с ней.
Бывшие подруги от нее отвернулись – считали, что она сама виновата. Они же ее предупреждали! Не захотела слушать? Вот теперь и расплачивается.
Она пыталась на что-то отвлекаться, находить новые увлечения, но в результате возвращалась к одному и тому же. Ей не хотелось ничего, тем более, веселиться. Искренне, по-настоящему она больше не улыбалась. Только ленивый не спросил у нее, что же с ней такое и почему она постоянно ходит угрюмая и печальная, с опухшими глазами.
Душа… да после всего случившегося ее душа и так была мертва. Во всяком случае, Вера сейчас не думала об этом. Ни о том, что совершает, ни о том, каковой была цена. Ведь это был шанс, единственный оставшийся и возможный, вернуть Андрея! Да к тому же, они потом поженятся, будут вместе жить до самой старости. Сердце снова застучало от мысли о том, что такое вообще возможно. Он будет любить только ее, ее одну!
Может, она и пожалеет. Потом, когда-нибудь. Но пока она будет с ним! Навсегда!
- Да, я согласна, - ответила Вера. И голос ее не дрогнул.
Демон оскалабился в ответ.
- Тогда подпиши договор!
И он швырнул ей под ноги свернутый пергамент.
Девушка покорно подняла его, развернула, подписала. Не засомневавшись ни на мгновение. Бросила контракт обратно демону. В полете бумажка вспыхнула и сгорела.
- Да будет так, - прорычал Азазель.
- Аминь, - с готовностью ответила девушка.
- Теперь твоя душа принадлежит мне, - продолжал демон.
- Да, - согласно кивнула Вера, - но я отдала ее тебе не просто так!
- Верно, - демон все еще улыбался. Хотя его улыбка больше походила на оскал, - и теперь, когда цена заплачена, тебе остается только одно – наслаждаться результатом.
Именно такого ответа и ждала от него Вера. Все сомнения тут же ее оставили и она довольно улыбнулась. Наконец-то!

Демон сдержал обещание. Уже на следующий день, когда Вера пришла в университет, Андрей подошел к ней и с виноватым видом попросил прощения. Андрей! У нее! Девушке не верилось. Но Андрей предложил ей что-то вроде «дать ему второй шанс». И она согласилась.
В этот раз все было по-другому. Теперь она была уверена в нем, не сомневалась ни на минуту. Они снова начали встречаться, и их отношения развивались очень быстро. Уже через месяц он сделал ей предложение. Вера, разумеется, согласилась. И через еще один месяц они тайно расписались. Почему тайно – как оказалось, богатенький папа Андрея не одобрил бы невесту-студентку, да еще из другого города. Для него было чрезвычайно важно социальное положение девушки его сына. Как потом рассказывал Андрей, его отец даже сам предлагал ему девушек. Как правило, дочек своих партнеров по бизнесу. Это иногда забавляло Андрея, но чаще раздражало. Он даже поделился с ней своей старой мечтой – навсегда остаться холостяком и брать то, что дает ему жизнь.
Тогда Вера ощутила первый укол совести. То, что Андрей – чудовище, как и говорили ее бывшие подружки, она поняла уже давно. Но что она помешала ему жить своей жизнью, нагло в нее влезла, перевернув, заставив поступить так, как захотелось ей, до нее дошло только сейчас. И как ни пыталась она убедить себя в том, что так и должно быть, что он сам виноват, он испортил ей всю жизнь, она не могла ничего поделать со своей совестью.
Впрочем, она старалась не думать об этом. Она своего добилась, Андрей теперь любил только ее одну. Сбылась ее мечта, она получила то, без чего не могла жить! Теперь можно было просто наслаждаться полученным.
И она честно пыталась. Первый год Вера действительно была довольна своей жизнью. Она наконец стала женой Андрея Туманова! И он любил ее, он каждый день крепко ее обнимал и говорил ей это, совсем как раньше, до того, как он ее бросил! Что еще надо для счастья? Ведь он всегда был рядом. Только ее, и ничей больше…
Но уже очень скоро она поняла, что на самом деле не все так просто. Ее драгоценный Андрей уже не был тем человеком, каким она знала его до сделки с Азазелем. Ее любимый изменился.
Например, его отношение к ней. Или к жизни. Или его же слова о своем доме, родителях, друзьях. О людях в целом. Раньше он видел жизнь чередой черных и белых полосок. Он сам так говорил. Белые полосы – это когда все хорошо, отец дает деньги на развлечения, у него есть любимая девушка, с друзьями все в порядке и нет проблем в университете. А вот черная полоса… как-то, еще раньше, Андрей говорил, что ему часто бывает плохо. Словно накатывает совесть за все им содеянное. Он вспоминает всех девушек, которым причинил боль, своего бедного отца, который устал подбирать сыночку невест, свою мать, которая так ждет внуков… даже своих друзей, которых он не раз подставлял. У Андрея не было близких друзей, только знакомые. Именно по этой причине. Парень слишком привык использовать людей, особенно тех, которые ему близки.
И сейчас, после того, как они поженились, Андрей резко изменился. Черных полос в его жизни больше не было. Впрочем, как и белых. Его жизнь стала ровной и серой, сосредоточенной на одной-единственной Вере. В какой-то мере девушка чувствовала себя виноватой. Хоть и пыталась не обращать внимания, не портить себе настроения. Не думать об этом. Просто наслаждаться тем, за что уже заплатила такую высокую цену. Однако не получалось. Она не просто чувствовала себя виноватой, она и была виновной в том, что Андрей так изменился. А ведь любила она того, прежнего Андрея. Того, который беззаботно улыбался трудностям в лицо, любил пожалиться на родителей, посмеивался над своими недоброжелателями и острил почти со всеми, кто к нему обращался. Того, который был живым, настоящим, веселым и эмоциональным, но при этом с легким холодком, который часто сквозил в его речи и был, как правило, направлен на тех, кто по тем или иным причинам оказался Андрею несимпатичен. А этот, новый Андрей, влюбленный в нее, думающий только о ней, девушку уже даже временами пугал. Своей излишней любовью в первую очередь. Он всегда с Верой соглашался. Никогда с ней не спорил. А ведь раньше они так часто в шутку спорили, и ей это так нравилось! Оставлял последнее слово за Верой. Защищал ее от всех, даже на своего отца наплевал.
В какой-то мере Вера получила идеальный вариант Андрея. Именно такого его, каким ей хотелось бы его видеть. Идеального мужа. Однако теперь их отношения лишились прежней приятной остроты, они стали… серыми. Как и жизнь Андрея. Как и сам Андрей.
Но ведь она отдала за это душу! Она вызвала демона и пожелала любви, отдав за нее непомерно высокую цену! Разве много она хотела? Разве мало за это заплатила? Почему же все обернулось так?
Вера злилась. Она пыталась найти выход. Пыталась что-то сделать с ситуацией, которая оказалась ну слишком уж абсурдной. Но факт оставался фактом: чувства к Андрею стали медленно охладевать, пока не сошли на нет.
Ее начало раздражать то, как он к ней относится. Слишком любяще, слишком трепетно, слишком бережно и осторожно. Это был не тот Андрей, которого она любила! Но даже если и так, уже один его вид начал ее бесить.
Прошло уже три года их совместной жизни, а уже изменилось так много. В частности, Андрей завел свой бизнес, так как отец устроил ему хороший скандал, когда тот тайно женился на неугодной семье девушке, а после еще пары скандалов поставил условие – либо сын разводится с Верой, либо отец лишает его финансирования и какой-либо помощи. Разумеется, этот новый, безгранично преданный ей Андрей выбрал второй вариант. Не мог он бросить Веру, теперь он обязан был всегда быть с ней. Она стала его обязанностью, как и он – ее.
Они были одной семьей, но в то же время казались совершенно чужими друг другу людьми. Даже их разговоры со временем превратились в банльный обмен тошнотворно приторными фразочками. А когда однажды Вера попыталась заговорить с мужем на более серьезные темы, произошел такой случай.
Стояло хмурое осеннее утро, и у Андрея был выходной. Вера решила отвлечься от тоскливых мыслей, которые вызывала неприятная погода и заранее купила диск с интересным фильмом – громко разрекламированным любопытным на философскую тематику с религиозным уклоном. Приготовив целую тарелку бутербродов и разлив по кружкам чай, девушка плюхнулась на диван и похлопала рукой по подушке рядом.
- Милый, - подобные сладющие словечки уже давно вошли у этой пары в обиход. По инициативе Андрея. – Иди сюда! Будем смотреть фильм. Я его весь вчерашний день искала, чтобы качество было хорошим.
Андрей тут же отложил в сторону бумаги, которые он просматривал, послушно подошел к дивану и забрался на него с ногами, как и Вера.
- Вот, держи! – жена вручила ему бутерброд, правда, отметив, вернее, не сумев не отметить эту чертову покорность.
- Что за фильм, любимая? – поинтересовался он. – Боевик, приключения, комедия…
- Это, скорее, философский фильм, - ответила девушка, включая домашний кинотеатр, - на тему добра, зла и любви. Все это сдобрено романтикой и размышлениями.
- Размышлениями? – переспросил Андрей, жуя бутерброд.
- Да. В общем, очень умный фильм, - Вера улыбнулась, - но ты же у меня тоже умный, не так ли? Вон, сам создал и поднял на ноги большую фирму. Давай вместе его посмотрим и потом обсудим!
- Рад для тебя стараться, - Андрей тоже улыбнулся, но было в этой улыбке что-то неуловимо печальное. Даже сожалеющее. А потом улыбка пропала и на лице мужчины (опять же, на одно мгновение) промелькнула целая гамма чувств. Сначала можно было заметить злобу, даже ярость, возмущение, которые уже через сотую долю секунды сменились мгновенным отчаянием и, в заключение, омерзением. Но все это длилось так недолго, что Вера тогда даже подумала, что ошиблась. Наверняка ей это привиделось! Нужно меньше думать о мрачном и… и… неизбежном. Тогда нужно больше отвлекаться наслаждаться тем, что имеешь! И Вера нежно поцеловала мужа в податливые губы.
Однако, когда Вера обдумывала впоследствии этот момент, пытаясь угадать, что же это такое было, ей в голову пришла поистине шокирующая мысль. Может быть… нет, что если возможно такое… если хотя бы на минутку предположить, что настоящй Андрей, тот, которого она знала и любила, ради которого продала свою душу, никуда не делся, а остался тут, внутри этой безвольной куклы? Что, если демон просто поймал его в оболочку, «запрограммировав» на определенное поведение, заставив делать только то, чего хотела бы от него та, прежняя, безумно влюбленная Вера? А настоящий Андрей сидит в этом теле, абсолютно безвольно, не имея возможности что-то сделать, а только наблюдая, как его собственное тело рушит жизнь самого Андрея? Но он все понимает, все чувствует, видит, слышит и, разумеется, мыслит. Может быть, каждый день он про себя проклинает Веру, но его губы вместо крепких словечек произносят только слова любви, достойные любой мыльной оперы?
Вера знала, что никогда не бросит Андрея. Слишком дорого она заплатила за возможность быть рядом с ним. Теперь не оставалось ничего, кроме как жить с этим.
И Вера попыталась. Она нашла себе работу, устроилась секретарем на частную фирму, стала деловой бизнес-вумен… она закончила университет, у нее был диплом, ну так не лежать же ему в столе, не пылиться! И Вера решила посвятить себя карьере. На какое-то время она так ушла в работу, что забыла даже о своем контракте, который пугал ее все больше и больше. Она наконец почувствовала себя полноценным человеком, который живет как все: просыпается рано утром под звон будильника, идет на работу, старается продвигаться по карьерной лестнице, разговаривает с коллегами, ходит с ними на различные светские мероприятия… и обязательно возвращается домой уставшей, но довольной, зная, что муж ей предан и верен, что он ждет ее, во сколько бы она не пришла домой…
Только вот и тут нашлись подводные камни. Сначала такая жизнь вполне устраивала Веру. Два года почти длилось затишье перед бурей.
А буря началась с того, что ее начальник, Вадим Федорович, начал проявлять к девушке недвусмысленный интерес. Он часто с ней заговаривал не по поводу работы, спрашивал ее мнение, дарил ей на праздники подарки (как и всем работникам офиса, правда, но самые дорогие доставались только ей), постоянно ей улыбался, даже иногда подшучивал, и весьма грязно, развязно. И что странно – его шуточки нравились Вере. Вадим Федорович был весьма интересным мужчиной. Высокий, черноволосый, с приятной мужественной внешностью, уверенный в себе, сильный, умный. Именно о таких говорят – настоящий мужчина. Ему было тридцать шесть, он уже развелся с женой, невесты не имел… и хотя он и знал о браке Веры, он все равно продолжал уделять ей внимание. Только ей, больше никому, а ведь женщин в их фирме было предостаточно, и отменных красавиц в том числе. Некоторые даже завидовали Вере.
Так длилось несколько месяцев, и все это время Вера честно старалась убить в себе ненужное чувство, которое уже у нее возникло. Но факт оставался фактом – Вадим нравился ей, она часто о нем думала, а один раз во время секса с мужем даже назвала его именем своего начальника. Тогда ее словно током ударило, она начала извиняться, но муж только улыбнулся и сказал, что все равно ее любит.
Ну да, конечно. Ведь он практически стал ее рабом. Не то, что Вадим Федорович, этот потрясающий мужчина… тогда, в ту ночь, Вера словно мысленно переступила через какую-то грань, которая раньше ее сдерживала. Потому то, что произошло дальше, казалось, было неизбежным.
Уже через несколько дней она словно бы невзначай задержалась на работе и перед уходом по пустяковому делу зашла в кабинет к директору… домой в ту ночь она не поехала, он сам отвез ее к себе. И, Господи, что за чудная ночь эта была! Вадим оказался потрясающим любовником, уверенным, умелым и немного жестоким. Не то, что этот тюфяк, что ждет ее с преданной мордахой дома!
После этого случая Вера время от времени стала на ночь ездить к своему начальнику, хотя в офисе они старались не показывать своих отношений. Так длилось почти три месяца, пока Вадим сам не заговорил об их отношениях.
- Разводись и переезжай жить ко мне, - сказал он.
Вера была шокирована. Она опустила голову и только покачала головой.
- Почему нет? – удивился Вадим. – Ты же не любишь мужа. Ведь так?
- Не люблю, - согласилась она, - но я не могу его предать…
Но ведь она уже предала его. Когда превратила в свою куклу.
Или это не было предательством? Ведь он предал ее первым.
Она запуталась!
- Ты слишком мягкая и добрая, - покачал головой Вадим. - Хочешь, я сам поговорю с ним?
- Нет, конечно, - улыбнулась Вера. Однако ей было приятно, что он так о ней заботится и готов даже на такое, - не в этом тут дело. Я просто не уверена…
- В наших отношениях? – в его голосе снова засквозил привычный металл. Именно это делало его мужчиной, настоящим самцом – он был уверен в себе и имел свое мнение. Не то, что… впрочем, хватит о нем.
- Нет. Я же поступлю ужасно, если брошу его. Он не выживет без меня, он меня любит…
- Как я и говорил, ты слишком мягкая. Хорошо, можем подождать немного, подготовь его к этому времени хотя бы морально.
Вера кивнула, подумав в этот момент, что такое решение проблемы будет наиболее верным. В самом деле – Андрея она больше не любила, что скрывать это от самой себя. Тогда зачем лицемерить? Да, она отдала свою душу, заплатила самым дорогим, что у нее есть. Вера давно в глубинах души призналась себе, что совершила ошибку. Впрочем, она знала это еще тогда, когда заключала контракт с демоном. Такой поступок не мог быть ничем, кроме ошибки. Однако тогда она хотя бы надеялась на то, что это все окупится годами счастливой супружеской жизни с человеком, которого она любила. Но Андрея-то она сейчас не любит…
А, может, не так уж и плохо, что ее душа уже ей не принадлежит. Это позволит Вере жить так, как она хочет, не заботясь о других людях и не боясь, что попадет за это в ад. Вот прежняя Вера, та, что была несколько лет назад до заключения сделки, вряд ли стала бы изменять своему мужу. Это же грех! А нынешняя Вера даже наслаждение от этого получает. Чувство опасности, азарт и сладость запретного плода – эти вещи всегда будут актуальными.
К тому же, годы счастливой жизни с любимым человеком вполне возможны, если говорить о Вадиме. Она любит его, он любит ее. Им хорошо вместе. Они даже на одной фирме работают! И он такой надежный, такой серьезный и замечательный, настоящий мужчина. Да о таком, как он, любая девушка мечтает! Все ведь прекрасно, осталось только развестись с этой безвольной амебой, в которую превратился Андрей.
И Вера вот уже три недели пыталась подготовить к этому своего мужа. Морально настроить на будущий развод. Что с ним дальше будет? А ее это не волнует. У нее же нет души, чтобы еще о других заботиться! Зачем? Лучше ей не станет, значит, надо о себе жумать, пока это возможно. И терять ей нечего.
А вот счастья, настоящего, непридуманного, ненаколдованного, хотя бы совсем чуть-чуть, она заслужила. Хватит врать себе и всем вокруг, от этой фальши уже тошнит.
Только вот не все шло так гладко, как она думала.
Пару дней назад она намекала на то, что хочет расстаться, что больше не любит Андрея. А тот сделал вид, что не заметил. Вчера она уже прямо сказала мужу, что думала над их разводом. И что? Он сказал, что любит ее, что у них все хорошо и ей даже незачем думать на такие темы. Как глупо! Неужели он потерял остатки своих мозгов? Это начало раздражать ее еще больше. Он словно отказывался ее слушать!
А сегодня… что сегодня? Пришел домой, отправился в комнату, наверное, сейчас спустится ужинать. Вот за ужином и поговорить можно. Но уже решительнее, с большим напором. Чтобы он опять не заладил свое «я и так тебя люблю, не думай об этом».
- Света! – Вера позвала домработницу, чтобы та вытерла пролитый кофе и убрала осколки кружки. А сама отправилась на кухню, чтобы подождать там мужа.
Стол домработница уже накрыла. В комнате приятно пахло жареным цыпленком и сливочным соусом. Однако Вера этого аромата даже не заметила. У нее не было никакого аппетита.
«Мне нечего терять», - эти слова она повторяла себе как заклинание. Раз за разом, заставляя себя поверить и не жалеть.
Действительно, уже нечего терять. Ведь самое важное она уже отдала демону. А когда цена заплачена, остается только наслаждаться полученным за нее товаром. В том или ином виде. Так или иначе. Каждому ведь свое.
Она не жестокая, нет. Ни в коем случае. Это он, Андрей ее такой сделал. А она – всего лишь его жертва. Это ведь из-за него она на такое пошла! Ну так пусть получит по заслугам, теперь она его бросит!
К глазам подступили слезы, но Вера не позволила себе раскиснуть. Ей предстояло очень серьезное дело. Так что – взять себя в руки и…
- О, жареная курица, замечательно! – на пороге появился Андрей, улыбнулся жене, прошел к столу и сел рядом с Верой. – Меня ждешь, не начинаешь ужин?
- Вообще-то да, - ответила она, глубоко вздохнув.
- Тогда приятного аппетита, - пожелал ей муж.
- Тебе тоже.
Он еще раз улыбнулся ей, и после этого взялся за вилку. Вера заставила себя тоже переключить внимание на тарелку.
Минут пять длилось это молчаливое поедание ужина. Андрей ел с удовольствием, проголодался, наверное, на работе… Вера же есть себя заставляла. Впрочем, она так хорошо научилось скрывать свои чувства, что внешне казалась совершенно спокойной и довольной жизнью.
Начать она решила только когда они оба поужинали, и кухарка разлила по их чашкам горячий шоколад. Вера оттягивала неприятный момент до конца, однако понимала, что больше тянуть нельзя.
- Андрей, - Вера сама не узнала свой голос. Какой-то чужой, слишком грубый и холодный. Она даже вздрогнула.
А вот муж ничего не заметил.
- Да? – он с видимым удовольствием вдохнул аромат горячего шоколада и сделал первый маленький глоток.
- Я хочу с тобой поговорить.
- Конечно, милая, - он поставил кружку на стол и посмотрел на жену, - я слушаю тебя.
Секунда, две, три… девушка набрала в легкие побольше воздуха и таки сказала это:
- Я приняла решение. Я хочу развестись с тобой. Как можно быстрее.
Тишина, последовавшая за ее словами, на минуту ее испугала. Но она таки решилась, она сделала это! Она уверенно шла к своему истинному счастью!
- Верунь, солнышко, не говори глупостей, - беззаботно и солнечно улыбнулся ей Андрей.
Девушка потрясенно посмотрела на своего мужа, широко распахнув глаза.
- Ты не понял… ты, кажется, ничего не понял. Я говорю, что это – все, понимаешь? Я окончательно решила. Мы разводимся. Это уже необратимо.
Она с замиранием сердца следила за его реакцией. Ей очень хотелось, чтобы он перестал улыбаться. Его выражение лица уже пугало ее.
- Да ладно тебе, я все равно тебя люблю! Даже если ты говоришь глупости. Может, тебе надо отдохнуть? Сколько ты спала ночью, мало ведь? А на работу вставать рано, - он покачал головой, - а учитывая, что на улице снегопад, вставать надо на час раньше. Вот сейчас после ужина сразу и иди отдыхать. Я принесу тебе чай с ромашкой!
Вера непонимающе смотрела на мужа. Где-то внутри неотвратимо нарастала паника. Ее пугал этот Андрей… словно он был… не человеком. Она постаралась взять себя в руки.
- Не строй из себя идиота, - она повысила голос, - тебе не поможет. Я понимаю, это неожиданно, но я старалась подготовить тебя к этому, а ты не слушал. Вот поэтому я повторяю: я не шучу.
Андрей кивнул и сделал глоток из кружки.
- О, милая, тебе подлить шоколада?
Вот это ее уже взбесило.
- Прекрати мои слова игнорировать, скотина! – она вскочила и ударила кулаком по столу так, что посуда угрожающе звякнула. Бокалы, оставшиеся с ужина, опрокинулись, расплескав остатки красного вина.
А ее муж в ответ удивленно поднял брови и поставил на стол свою кружку.
- Игнорировать? Что ты, солнышко! Да как я могу не слушать тебя, если тебя одну я только и люблю? Нет, я внимаю каждому твоему слову!
- Тогда почему ты не реагируешь на мое заявление о разводе? – тихо спросила Вера.
Ей было страшно. По-настоящему жутко. И боялась она сейчас именно Андрея. Он был… словно неживая кукла с запрограммированным поведением.
Впрочем, это ведь было ее желание. Она сама его таким сделала.
Но тогда тем более нужно от него избавиться, он пугает ее! Тем более, что…
Да. Ей нечего терять. Когда цена заплачена…
- Нет, я все прекрасно слышу, - убеждал ее Андрей, - и о разводе тоже. Но, милая, я думаю, эти мысли приходят в твою голову от недосыпа. Или ты приболела? Тебе надо полежать. Хочешь, сделаю тебе травяной чай? У нас еще с прошлой зимы остался, успокоительный. Помнишь, тебе он нравился?
- Ты… ты что… не слышишь меня? – с надрывом проговорила девушка. – Андрей… тебе не удастся брак сохранить, это мое твердое решение, трезво и здраво обдуманное...
Она смотрела на невинно улыбающегося мужа, заботливо подливающего в ее кружку горячий шоколад, и паника овладевала ею все больше.
- У меня есть любовник, мне с ним хорошо, я ухожу к нему! – решилась она. – Я завтра же к нему переезжаю. Нет, сегодня!
И она быстро схватила свой телефон, лежавший в кармане. Стала искать номер… только бы поскорее смыться отсюда, подальше от этой пустой улыбки! Вадим, он живой, он настоящий, а не то, что это…
- Алло! – его голос на том конце провода был таким прекрасным! Вот она, ее настоящая любовь, чудесная, единственная! Другой нет и быть не может! Она действительно его любит. Она никогда не радовалась так одному лишь голосу!
- Вадим, приезжай, пожалуйста, ко мне домой, - торопливо заговорила в трубку девушка, - это очень важно. Это срочно! Я могу у тебя переночевать?
- Что случилось? Что-то с мужем?
- Я поговорила с ним, да… ох, приезжай, ну пожалуйста!
- Он что-то сделал? – голос стал обеспокоенным. – Вера, он распускал руки?
- Н-н-нет, - выдавила она из себя, - но…. Почти. Приезжай как можно скорее! Я потом все тебе расскажу. Только приезжай!
- Хорошо, скоро буду. Сейчас одеваюсь и еду за тобой. Не волнуйся, все в порядке. Я не дам тебя в обиду.
- Поспеши! – краем глаза Вера заметила, как исчезла улыбка на губах Андрея. Его лицо вообще потеряло всякое выражение. Ни одной эмоции.
- Да, уже еду. Жди меня!
И он положил трубку.
Секунду Вера сжимала в руке телефон, не решаясь повернуться. Но когда она это все же сделала, то тут же пожалела.
Если минуту назад ее пугала нестандартная реакция Андрея, то теперь стало еще хуже – его лицо словно превратилось в кукольное. Ни одной эмоции, а глаза бессмысленно смотрели в одну точку. Что с ним, что произошло? Он… он понял, а теперь обдумывает ее слова? Или что означает это бессмысленное выражение лица?
Несколько секунд Вера в ужасе смотрела на своего мужа, не решаясь даже шевельнуться, когда все-таки спросила тихо, осторожно, пугаясь собственного голоса:
- Андрей?
Секунда, две… никакой реакции. Когда вдруг он резко повернул к ней голову и ухмыльнулся. Совершенно нетипичной ухмылкой – кривой, злой, насмешливой. Вера обмерла от ужаса.
- Ну что, зайка, доигралась? – хриплый, грубый, совершенно чужой голос. Он не мог принадлежать Андрею. – Получила, чего хотела, а? Поиграла и выкинула, значит? Эээх! Обычная человеческая шлюшка, ну чего с тебя взять. Даже душонка, и та дешевая. Зачем я старался только?
Вера шумно сглотнула. Словно молния, в голове блеснула догадка.
- Азазель?
- А кто же еще? Кто навел морок на бедного парнишку? Я!
- Как… - она покачала головой. Она больше не видела этого демона после того, как вызвала его. Но не это сейчас главное. – Зачем?
- Что зачем, смертная? Ты отказываешься от своей игрушки, что я могу сделать? Нужно вернуть ее законному владельцу, раз уж ты решила ее выбросить.
- В каком смысле?
Тот хмыкнул.
- А их много? Ты собралась разводиться с мужем, он тебе больше не нужен, ты уходишь к другому мужчине, правильно?
Дождавшись, пока Вера кивнет, он продолжил:
- Ну а с игрушкой своей что делать прикажешь? Что будет теперь с твоим мужем?
- Мы разведемся, Андрей станет жить без меня, - растерянно проговорила она, - ну, займется работой, например… я понимаю, он меня сейчас любит, но это пройдет…
- Дура! – прогрохотал демонический голос. – Ты что, не понимаешь? Он не будет жить без тебя, потому что он живет для тебя! Он – твоя кукла, подстроенная под тебя! Мне пришлось полностью его изменить, потому что прежний Андрей не пошел бы на такое ни в коем случае. И если ты от него отказываешься, его такого больше не будет существовать.
Вера непонимающе моргнула. Она не знала, что сказать. О чем-то подобном она подозревала и раньше, но худшие ее опасения, похоже, оправдывались.
- Так ты хочешь от него отказаться? Хочешь уничтожить свою куклу? – снова спросил Азазель.
- Да, - Вера медленно кивнула головой, - если так… то да, я хочу. Я же уже решила.
- Ну что ж, - демон ухмыльнулся губами Андрея, - твое дело, смертная. Ты мне уже заплатила, теперь тебе не остается ничего, кроме как получить то, за что платила. Раз решение твое окончательно, то да будет так!
Глаза Андрея сверкнули, в них что-то потухло, и он безвольно упал на свое кресло. Вера дернулась было к нему, однако тут же замерла. Ну что теперь? Что еще ей придется пережить? Как же хотелось поскорее все это закончить и уехать с Вадимом, к нему, навсегда!
Однако ей предстояло пережить еще одно сильное потрясение.
Андрей внезапно открыл глаза, дернулся и часто-часто задышал. По его телу прошли конвульсии, и он болезненно застонал.
Так вот что имел в виду демон, когда говорил о том, что вернет грушку владельцу… значит, сейчас перед Верой окажется.. настоящий Андрей? В голове все перемешалось. Она ведь считала настоящим того Андрея, который жил с ней…
Она в немом ужасе наблюдала за мужчиной, бывшим ее мужем. Он резко замотал голловой, словно стараясь сбросить наваждение. Потом закашлялся и обхватил руками голову. Замер на несколько секунд и с болезненным стоном убрал руки, затуманенным взглядом осматривая комнату.
Вера вдруг ощутила сильное желание сбежать отсюда. Подальше от этого человека, подальше даже от этого дома, где она прожила несколько лет с человеком… нет, с куклой. С безвольной игрушкой, как назвал его Азазель. А настоящий должен был вот-вот появиться.
Андрей тем временем осматривал свои руки, сжимая и разжимая кулаки. Казалось, он до сих пор не верит, что может сам двигаться.
- Бо-о-оже, - протянул он, вытягивая обе руки вперед и снова возврашаясь в исходную поицию.
Против воли, совершенно неосознанно Вера сделала шаг назад. Еще один. До двери было не так далеко, но еще предстояло пройти мимо стола…
Внезапно Андрей резко поднял голову и посмотрел Вере прямо в глаза. Молчание продлилось несколько секунд, и выражение его лица сменилось за это время несколько раз. От непонимания до страха, отвращения и ярости пополам с презрением.
- Ты… это все ты… это ты устроила! – голос этого, нового Андрея даже звучал по-другому. Теперь в нем не было привычных заискивающих ноток, он показался Вере невыносимо пронзительным. – Это из-за тебя я…
Не дав ему договорить, Вера метнулась было к двери, но не успела. Андрей в два прыжка настиг ее, схватил за локоть и втолкнул обратно в комнату. Девушка больно ударилась спиной о стол, едва не упав, и замерла, в ужасе зажав ладонями рот, чтобы не закричать.
- Ах ты мразь, - буквально прошипел Андрей, медленно двинувшись к ней, - захотела себе ручного зверька… слабая, тупая, безвольная скотина!
- Андрей… - попыталась было она с ним заговорить, но у нее не нашлось больше слов. Теперь ее бывший муж нависал над ней, с нескрываемым отвращением и злобой глядя на нее.
- Какая же ты мерзкая. Слабачка! Идиотка! Что ты со мной сотворила, скотина?!
- Я любила тебя! – отчаянно выкрикнула она. – Я продала демону душу, чтобы быть с тобой!
- Да мне пофигу, что ты там себе напридумывала. Мне вообще на тебя плевать было бы, если б ты этого всего не натворила... жалкая, самодовольная сучка, я тебя уничтожу за то, что ты со мной сделала! Если бы ты знала, как противно было жить с тобой, видеть тебя каждый день. Но ты ответишь за каждую минутку, которуя заставила меня пробыть с тобой рядом!
И он с силой ударил ее по лицу. Голова Веры мотнулась в сторону, а щека запылала огнем. Против воли к глазам подступили непрошенные слезы.
- Я же любила тебя, Андрей! – кричала она. – А ты со мной так поступил! Это ты во всем виноват, ты один!
- Что? – он презрительно скривился. – Да мне на тебя изначально было наплевать, идиотка! Я хотел твое тело и получил! Кто же тебе виноват, что ты такая дура!
Каждое его слово било наотмашь. Било больнее, чем его рука. Слезы уже текли рекой. Словно не было всех этих лет, которые они прожили вместе, сейчас они казались Вере нереальными, как слишком затянувшийся сон. Она снова превратилась в ту неуверенную в себе, хнычущую девочку, брошенную, покинутую, страшно обиженную и несчастную.
- Я отдала за это свою душу, как ты не понимаешь! – кричала она, окончательно сорвавшись на визг.
- Да мне плевать, - повторял он одно и то же, - сама виновата, сама и расплачивайся! Скотина, я убью тебя…
И он снова ударил ее, на этот раз в живот. Девушка жалобно застонала, почти заскулила и согнулась пополам.
- Как же я ждал этого момента, - с видимым наслаждением продолжал Андрей. Сейчас он уже не казался красивым, даже просто симпатичным – гримала ярости и презрения до неузнаваемости обезобразила его лицо, - и как боялся, что он не наступит… ты. Жалкая шлюха. Получай!
Сразу несколько ударов куда придется. Вера жалобно скулила и пыталась закрыться руками, но не помогала. От отчаяния она уже рыдала вовсю, не сдержиавясь и не боясь показаться некрасивой. Остатки туши и подводки для глаз размазались по щекам, высокая прическа растрепалась, а очередной удар сшиб с волос заколку. Рыжеватые пряди безобразно растрепались и упали на лицо.
- Я отдала за это свою душу! – в отчаянии кричала она одно и то же. – Ради тебя, идиот, я отдала самое дорогое! Я заплатила такую цену… я не знала, что ты того не стоил!
Снова удар, еще один… от боли Вера уже почти ничего не видела. Впрочем, нет, не от боли. От отчаяния. Как она могла так просчитаться? Ради этой скотины она продала душу демону! А могла жить нормальной жизнью, полюбить по-настоящему, выйти замуж, жить обычной человеческой жизнью…
- Жалкая, дешевая шлюха! – продолжал сыпать оскорбления Андрей, подкрепляя слова ударами.
Внезапно Верой овладел такой гнев и ярость на него, что она, невзирая на боль, подняла голову и посмотрела прямо в лицо избивающему ее Андрею.
- Это ты скотина… - прошипела она, чувствуя, как по губам течет кровь. Однако боль только придала ей сил и решиимости, словно впрыснутый в кровь адреналин. Извернувшись всем телом, она протянула руку к столу и схватила со скатерти нож. Мужчина же этого не заметил, хватая Веру и разворачивая к себе, очевидно, решив, что та пытается убежать. Пока Андрей не понял, что она собралась делать, девушка размахнулась и с силой всадила нож в грудь мужа.
- Сдохни и будь проклят! – прошипела она.
Андрей неверяще опустил глаза вниз, наблюдая, как кровь растекается по рубашке. Алое пятно становилось все больше, пугая своей яркостью. Мужчина пошатнулся и потянулся к ножу, но Вера его опередила. Выдернув нож, она снова всадила его в мужа, и снова, и еще раз… Андрей уже упал на пол, а Вера опустилась вслед за ним, продолжая кромсать его тело, раз за разом опуская нож, орудуя им с животным осторвенением…
- Сдохни, сдохни, сдохни! – повторяла она. – А мне терять уже нечего! Но ты… сдохни!
Пришла в себя она только в тот момент, когда поняла, что кромсать лежащее перед ней месиво уже не имеет смысла. Все было в крови – тело, превратившееся в ошметки мяса, кишок и костей, пол и даже сама Вера. В крови было ее лицо, грудь, даже волосы.
Она выпустила из рук нож, в ужасе глядя на то, что когда-то было Андреем. Ужас в смеси с физической болью и отвращением… И ее вырвало. Прямо на растерзанное тело.

* * *

Вадим постарался приехать так быстро, как только мог. У Веры что-то случилось, возможно, ей нужна его помощь… кто знает, как отреагирует ее муж. Вдруг действительно даст волю рукам. Да и голос у нее по телефону был очень обеспокоенным. Нужно спешить и забрать Веру!
Быстро одевшись, Вадим сел в машину и сразу же поехал к дому Веры. Он не раз ее подвозил, потому знал, где она живет.
Когда он уже подходил к двери, услышал крики. Мужской и женский. Кричала Вера, нет сомнений!
Вадим подергал дверь – закрыто. Постучал. Ему никто не ответил. А Вера продолжала кричать… тогда он, не думая больше ни о чем, с силой ударил плечом дверь. Еще раз. И еще. Крики почти смолкли, превратившись в какие-то хрипы и стоны. Скорее, выломать эту дверь, помочь Вере!
У него наконец-то получилось – замок щелкнул, и дверь распахнулась настижь. Ну что за дверь у них стоит, а еще дерево… но некогда время терять.
Вадим ворвался в дом и попытался определить, откуда доносились крики. Кажется, из кухни, а это там, за лестницей. И мужчина побежал туда.
Картина, которая ему открылась, потрясла его. Он даже отступил на шаг, не веря в то, что видел.
- Боже мой, - только и сумел он выговорить, закрывая рот ладонью и не сводя округлившихся глаз с этого.
На полу лежал зверски растерзанный Андрей Туманов, с раскромсанной кгрудью и вспоротым животом, а верхом на нем сидела, обхватив себя руками, Вера, вся перепачканная кровью, и пустым, ничего не выражающим взглядом смотрела на останки мужа. Она что-то шептала, повторяла, как молитву.
- Мне больше нечего терять, нечего терять. Я заплатила цену, теперь наслаждаюсь тем, что за нее получила… Мне больше нечего терять.
Очнувшись от оцепенения, Вадим сам с трудом сдержал рвотный рефлекс, и, попятившись, резко развернулся и быстро побежал к выходу, по-прежнему зажимая рот ладонью.
В соседней комнате перепуганная насмерть служанка вместе с кухаркой уже набирали номер милиции…

@темы: Авторское, Рассказ

---

Реквием по душе

[Julber]

Мой прекрасный создатель с любовью меня творил,
Называл меня Словом и в слове была Душа.
Он мне выточил сердце, оно отбивало ритм.
Я все думала – будет ли стук этот мне мешать?

Мой прекрасный создатель любил меня больше всех.
Даже больше, чем ту, в красной шляпке с цветным пером.
Он меня, будто я настоящая, кутал в мех,
Шил мне платья и пёк по средам заливной пирог.

И сегодня, в безветренный день под конец зимы,
Зазвонил колокольчик в прихожей, мяукнул кот.
В дом вошла незнакомка из зимней прохладной тьмы.
Мой прекрасный создатель, ну кто она? Кто же? Кто?

Он смотрел на Нее так, как будто пришла весна,
Так, как будто Она источала волшебный свет.
Он бледнел, он, возможно, болел, и тогда она
Улыбнулась тепло и открыто ему в ответ.

Если б я была девочкой… ну, настоящей совсем,
У меня бы, конечно же, сильно заныл живот.
Мы с Ней словно близняшки: лицо, руки, платье, корсет…
Но Она не КАЗАЛАСЬ, а ТОЧНО была живой.

Если б я была девочкой… я бы лишилась сил.
На ресницах Ее, мягко таял пушистый снег.
Губы дрогнули, сжались, но я не смогла спросить
«Вы, когда меня создавали, мечтали о Ней?»

2.03.11

@темы: Ревность, Любовь, Мысли вслух, Настроение, Стихи, Творчество, Чувства, Я

---

Дорога на небеса

[Julber]

Это не карцер, как в прочем, не тронный зал.
Я поражен атмосферой, что здесь царит.
Если не в силах казнить, то зачем позвал?
Чтоб посмотреть мне в глаза? Ну, так посмотри.

Я ведь мятежник везде, кроме этих стен.
Что тебе нужно? Меня отпустить? Зачем?
Мы уже больше не делим с тобой постель.
Как же твои идеалы? Законы? Честь?

Ты же стал князем. Веди же себя как князь.
Я, подчиненный, склоняюсь к твоим ногам.
Не понимаю – зачем тебе наша связь?
Это лишь повод для сплетен твоим врагам.

Мне за провинность дорога на небеса -
Кровь приливает к лицу и стучит в висках-
Если оставишь в живых, я подохну сам,
Я ведь по-прежнему буду тебя искать.

Ты не узнаешь, что проще на эшафот,
Чем без тебя волочить кандалы пути.
Я эгоист… я любуюсь тобой и вот..
«Стража! Ведите меня. Я хочу уйти!»

27.02.11

@темы: Воспоминания, Грустное, Личное, Любовь, Мысли вслух, Настроение, Разлука, Стихи, Творчество, Чувства, Я

---

Черти

[suslik-n]

Писал этот рассказ на конкурс имени Салтыкова-Щедрина. Но великий сатирик, узнав какой мудак пошел на конкурс его имени перевернулся в гробу и с помощью белого шума отменил его. А рассказ остался. Выкладываю на ваш суд. А какой там конец... По-моему радостным его назвать трудно






Черти

Однажды в аду свадьба случилась у черта с суккубом. События подобного рода в Геенне огненной чрезвычайно редки, поэтому внимание к нему было очень большим. Со стороны жениха прибыло невероятное количество бесов всех цветов и размеров, а со стороны невесты бесчисленное множество демониц, молоденьких ведьмочек и прочих соблазнительных «девушек ада». Хотели прийти и инкубы, но узнав, что им придется веселиться с толстыми, вонючими, глупыми и вечно пьяными чертями, нежные обольстители сразу отказались. Бесы сначала огорчились, ведь кого же бить по смазливому личику, но потом решили, что драться можно и друг с другом, да и ведьмочек теперь никто не отобьет.

Помимо драк и соблазнения подружек невесты, прочих развлечений было запланировано не меньше. Ожидалось выступление ансамбля грешников, бассейн из лавы, а так же множество игр и конкурсов. Сверх того черт, славящийся своей скупостью, раскошелился на праздничный стол, где был весь ассортимент блюд – от дождевых червей и засахаренных ос до зажаренных в кляре крылышек херувимчиков.

Однако все это было запланировано на вечер. А пока свадебный кортеж направлялся к ЗАГСу. Тринадцать черных автомобилей с вырывающимися из выхлопных труб языками пламени подъехали к мрачному зданию из вулканического камня. Барельефы на нем в подробностях описывали Содом и Гоморру, точнее грехи их жителей.

Когда заглох рев моторов, жених неуклюже выбрался из машины. В свадебном фраке он чувствовал себя как деревянный. Помахивая хвостиком и держа за руку невесту, чертик направился к входу. Суккуб, облаченная в красное платье чувствовала себя куда комфортней. Однако перед дверьми и ее охватило легкое волнение.

- Милый ты же знаешь, что говорить? – спросила она.

- Конечно. На все вопросы «Да».

- И не хрюкай.

В ЗАГС вслед за брачующимися вошли так же свидетели и несколько близких родственников. Там они прошли в кабинет с горящей пентаграммой, где в воздухе парил демон, больше похожий на трехметровую личинку насекомого с крыльями. Проревев стандартные вопросы, насчет которых так волновалась суккуб, кошмарное существо велело обменяться кольцами и занесло в специальную книгу акт о браке.

Проделав необходимый ритуал, черт подхватил огромными руками свою жену с предельной аккуратностью, чтоб не поломать крылья и вынес ее на ступени. Гости, ожидавшие молодоженов снаружи, радостно закричали. Суккуб, взмахнув крыльями, выпорхнула из рук мужа и. описав круг над толпой, извлекла букет черных роз. Но кинуть их своим многочисленным подружкам не успела, так как сквозь толпу гостей к новобрачным прорвалась журналистка и телеоператор.

- Что такое? – удивился черт. – Я вроде заказывал только одного оператора. – Он махнул рукой на низенького сатира, стоявшего поодаль.

- Прошу прощения, - быстро произнесла журналистка, – мы снимаем репортаж о молодых семьях. Если вы против этого, то мои извинения, мы подождем следующих молодоженов.

- Да… Э… Как… - замялся черт.

- Мы не против, - ответила за него суккуб, которая плавно опустилась на землю.

- Как вас зовут?

- Анчутий Хелл и Лилит Хелл, хотя десять минут назад была Фуриева.

- Отлично, начинаем, - с этими словами оператор навел на журналистку камеру, представлявшую из себя черную коробочку с болтавшимся на ниточке глазным яблоком.

- Мы находимся возле инфернального ЗАГСа номер шесть города Бездново. Еще несколько десятилетий назад здесь было пусто, а сейчас свадьбы играют почти каждую неделю, а то и чаще. В этом следует благодарить президента ада Люцифера Проклятого. Именно он одобрил закон о субсидиях и поддержке молодым семьям, благодаря чему в аду ожидается повышение рождаемости.

«Политиканы, чтоб их», - со злостью подумал черт. Оператор меж тем направил на него камеру, а журналистка принялась брать интервью.

- Анчутий, знаете ли вы о том, что при покупке жилья двести тысяч грешных душ дается государством на погашение ипотеки.

- Ну.

- Воспользуетесь ли вы этим?

- Ну, - снова ответил черт.

- Говорите «да» или «нет». Вас же по телевизору будут показывать. Итак, воспользуетесь ли вы помощью государства?

- Да или нет, - ответил Анчутий.

- Вы не поняли меня. Вам надо ответить либо «да», либо «нет». Итак. Дубль три. Воспользуетесь ли вы помощью государства?

- Либо да… Либо нет… Правильно сказал?

Толпа затряслась от хохота. Оператор, смеясь. Чуть не выронил камеру. Журналистка хлопнула себя фиолетовым щупальцем по лбу. Все выражение ее лица говорило то, что она не только жалеет о том, что решила сделать репортаж, но и вообще, что выбрала такую профессию. Суккуб, стоявшая до этого за спиной мужа, вышла вперед.

- Давайте я, - сказал она.

- Хорошо… Воспользуетесь ли вы помощью государства?

- Да, в самое ближайшее время..

- Знаете ли вы о материнском капитале?

- Детей мы и так нарожаем не меньше десятка, но любой помощи всегда рады.

- Стоп снято – произнес оператор, по-видимому знавший, каким будет интервью, а Анчутий облегченно вздохнул.



Два столетия минуло со дня свадьбы. Анчутий за это время заметно прибавил в весе, приобрел некоторые проблемы с пищеварением и по-прежнему работал начальникам котла для грешников, возглавляя бригаду в десять бесов. Единственное изменение было в том, что должность называлась не «начальник котла», а «Заведующий». Ну и работать по новому трудовому кодексу пришлось на час дольше каждый день.

Лилит не работала вообще – муж был категорически против того, чтоб жена ублажала смертных, пусть даже и в их снах. В результате за две сотни лет демоница растеряла всю красоту и шарм, зато злобу увеличила в разы.

Как-то раз, вернувшись после тяжелой трудовой смены, черт по своему заведенному еще полторы сотни лет назад обычаю взял газету «Мистический колдун» или просто «МК» и сунул копыта в смешные тапочки-церберы, которые можно было использовать, как зажигалку – каждая из плюшевых голов плевалась огнем, и пошел в гостиную, как его окликнула жена.

- Анчутка, ты не желаешь мне хоть чуточку помочь?

Правильные ответы Лилит он заучил, как заклинание:

- Я у котла весь день стоял, тройную норму выполнял. Так что имею право пятнадцать минут отдохнуть.

Душевный покой, однако не пришел. Только Анчутка развернул газету, как ему захотелось рявкнуть: «Политиканы, чтоб их!». Но он сдержался – пять сотен лет научили его быть готовым к любым неожиданностям.

Газета, обычно лояльная к власти Люцифера Проклятого, писала о провале политики атеизма. Черт вспомнил, как несколько сотню лет назад во время выборов Люцифер расхваливал атеизм, поставив его под номером пят в своей предвыборной программе.

- Вы посмотрите на атеистов, - говорил он с трибуны и его голос усиливался, отдаваясь эхом и стонами грешников, - каждый из них титан, богоборец. Прометей был атеистом, за что его и приковал Зевс. И Демосфен – величайший мыслитель – атеист. При этом все грешники немного атеисты и наоборот.

Далее по телевизору следовали коротенькие ролики о великих атеистов, которые разбавлялись репортажами о том, что люцифер Проклятый посетил ферму аспидов или завод по производству пыточных машин, где его радушно принял электорат.

- Тьфу ты! – выругался Анчутий. – надо меньше о политике думать, а то поди эти рожи и снится будут.

Нащупав пульт, он включил телевизор и попал на «Фиг-ТВ» - единственный более-менее оппозиционный канал.

- У нас в студии Асмодей Невеселый, лидеру партии «Злобный ад»… Асмодей Дагонович, здравствуйте.

«Политиканы, чтоб их…», -снова со злостью подумал черт.

- Здравствуйте. Я хочу презентовать вам свою книгу «Люцифер. Итоги». Здесь представлена подробная и обосновательная критика действующей власти. Особенно подробно я остановился на атеизме. Где обещанные души? Где титаны, мятежники, мыслители и богоборцы? Вместо этого мы получаем заплывшие жиром, но одновременно убогие души смертных, которые и в том и в этом мире больше похожи на жвачных животных. Весь их грех это изменить такой же отупевшей женушке.

- А как же сатанизм?

- Задумка с Ла Веем чушь! За нее схватились, как утопающий хватается за соломинку.

- Идиоты! - прорычал черт в телевизор. – Везде одно и то же.

Найдя, наконец на каком-то канале футбол, где демоны из дантевского ада играли с японскими они головой какого-то незадачливого голкипера из мира смертных, Анчутий попытался погрузится в дрему. Однако, медитация не удалась, так как в из кухни раздался голос жены.

- Не желаешь мусор выбросить?

- Представь себе, нет.

- Придется. Он уже протухать начал.

- Так сама и выброси. Или детей попроси.

Лилит зашла в комнату. Окинув ее взглядом, Анчутий подумал, что совсем неудивительно нежелание его жены выходить из дома. Она растолстела и теперь напоминала не коварную соблазнительницу, а комариху досыта напившуюся крови.

- Если ты не заметил, то детей дома нет.

- И где же они? Что-то подсказывает мне, что чада вряд ли озабочены поиском денег для семьи. Спиногрызы, чтоб их… Вампиры, севшие мне на шею.

- Ты же сам хотел нескольких детей.

- Так души за них обещали. А где они? Теперь на эти гроши даже еды не купишь.

- Просто смертных много рождается, следовательно, много и умирает. А души перерождаются в аду с прежней скоростью. Отсюда и инфляция.

Анчутий хотел добавить что-нибудь вроде: «Коль такая умная, то что не работаешь», но передумал.

- Ладно, давай мусор.

Возвращаясь, Анчутий остановился на балконе в подъезде и затянулся сигаретой, выпустив из пятачка дым. В этот момент за спиной раздался звук копыт и на на крохотную площадку вышел еще один черт от которого несло перегаром так, что любой смертный сразу бы упал в беспамятстве.

- Здорово, Чеснок.

- Не болеть и тебе, - отозвался черт.

Ему уже пошла седьмая сотня лет, не за горами был выход на пенсию, отчего тот предавался унынию и уходил в длительные, по нескольку лет, запои. Сейчас Чеснок выглядел даже мрачнее обычного.

- Случилось что-то?

- Разговор у меня есть к тебе, Анчутий. Хотел домой зайти, да при Лилит как-то неудобно.

- Ну, давай здесь.

Солнце, напоминающее расплавленное железо, залитое в круглую форму, вышло из-за черных туч и стало клониться по темно-багровому небу к горизонту.

- Ты же знаешь, что я в молодости очень ловко заполучил одну душу.

Анчутий вздохнул. Сейчас должна была прозвучать в очередной раз история о том, как Чеснок заполучил в молодости душу смертного. Дело в том, что те души, которые попали в ад после смерти, особого значения не имеют и используются в качестве валюты. Но если с человеком при жизни кто-нибудь заключит контракт о продаже души, то после смерти ее стоимость будет равняться десяткам, а с учетом инфляции, сотням тысячам грешников.

Анчутий в молодости и сам не раз пытался обмануть доверчивых смертных, но как-то не выходило. А потом, с введением политики атеизма, люди и вовсе перестали обращаться к сверхъестественным силам, как божественного, так и дьявольского происхождения. Чеснок же в свою бурную молодость смог заключить контракт с одним капризным юношей из богатой аристократической семьи. Тот больше всего на свете хотел руки и сердца целомудренной дочки мельника. Та, зная о репутации ухажера, как бабника и пьяницы, идти под венец отказалась наотрез.

Черт с энтузиазмом взялся за дело, хотя подобные контракты считались прерогативой суккубов и демонов страсти. Чеснок же решил проблему с гениальной простотой. Через неделю на деревню, где жил его клиент напали войска – шла война. Несколько пушечных ядер, которыми неприятель щедро поливал деревню, в полете изменили траекторию и упали на целомудренную девушку, превратив ее в кровавое месиво от которого уцелело лишь сердце. И кисть руки. Все это произошло на глазах у влюбленного юноши. Но только он склонился над своей несчастной девушкой, как еще один упавший пушечный снаряд оторвал ему голову. Душа девушки унеслась в райские кущи, а душа юноши мгновенно оказалась в плену Чеснока.

Анчутий решил, что если сосед будет пересказывать историю ускользнуть под каким-либо предлогом, однако тот повел речь совсем о другом, хотя причиной разговора был все тот же грешный аристократ.

- Я тут уезжал недавно на полгода отдохнуть.

- На дачу?

- Нет в санаторий на Бездонное море. Четыре дня назад я вернулся, - тут Чеснок замолчал.

- И что же случилось?
- Прихожу домой, а там демон из местной администрации стоит и говорит, что Ноэль, - так звали аристократа, - за последние полгода испытал такие муки, что его срок пребывания в аду сокращен досрочно на две сотни лет и теперь его душа искупает грехи, рыхля почву в теле дождевого червя. А я-то надеялся, что он мне до самой моей смерти прислуживать будет

- Ну, бывает – равнодушно произнес Анчутий и продолжил смотреть на закат.

- Я, не будь дураком, кинулся к внучке – я ее одну оставлял. А она в ответ заявила, что это не она пытала моего раба, а твои доченьки, когда они в гости приходили.

- Своди свою дочку на завод, где ты работаешь и покажи, как клеветникам выдирают языки с помощью новых машин.

- Ты на мою внучку не говори. Не врет она!

- Ну, допустим, не врет.

- Кто мне моего раба возместит?

- Не знаю.

- Слушай, давай дело миром решим. А то я к судье пойду.

- Хорошо. Решим, - меланхолично ответил черт, хотя мысленно он уже представил, какой у него предстоит разговор с дочерьми, - только не сейчас, ладно?



Лилит, несмотря на долгую семейную жизнь, все же оставалась суккубом, а, следовательно, превосходным психологом. То, что настроение мужа изменилось с депрессивно-будничного на депрессивно-критическое, она заметила сразу. Но на все её вопросы черт лишь отмахивался. Сев в гостиной, он включил телевизор и принялся ждать виновниц.

У семейной пары было три дочери. Старшей было почти две сотни лет, она появилась вскоре после свадьбы и несла в себе отцовскую внешность и ум, совмещенный с материнской озлобленностью и ненавистью. Звали ее Агло. Две другие дочери были двойняшками и внешностью пошли по большей части в мать, однако ум позаимствовали у отца. Характер у них был такой же, как и у Агло.

К сожалению, трудолюбием и добродушием, которым так славятся чертики, ни одна из дочерей не унаследовала.

Все дочери учились в каком-то заведении на какую-то расплывчатую специальность. Роли в их жизни, впрочем, это никакой не играло - занимались они из рук вон плохо.

Когда инфернальный мир погрузился во тьму и лишь раскаленные угли изредка вспыхивали в тучах, явилась Агло. Младших стоило ожидать только под утро. Любимое чадо дало о себе знать трехэтажным матом на всю квартиру, зацепившись в очередной раз об косяк, выросшим недавно во лбу рогом.

- Тише, мать разбудишь, - зашипел на нее Анчутий.

- И что? Я что ли виновата, что у нас двери такие низкие.

Говорила она низким трубным голосом, который больше напоминал звук иерихонской трубы.

- Доченька, прошу тебя, не надо кричать. Я вообще-то хотел с тобой поговорить.

- Если насчет посуды, то сегодня не моя очередь. А насчет бардака в прошлую неделю, то я здесь вовсе не причем, я уже говорила.

- Я не об этом. Скажи честно мне, ты последние полгода ходила к Иоаране?

- Ну да, а что?

- Понимаешь я только что говорил с ее дедом. Вы своим поведением добились того, что душу плененного им грешника отпустили досрочно.

- И что?

- Да, Чесноку оставался не очень долгий срок владения. Но все же вы изрядно сократили его. Это удовольствие обойдется мне в десять тысяч грешных душ.

Агло напрягла свой не очень развитый мозг и ответила:

- Это не я. Это Анел и Енал.

- Дочка, ты разве не видела, что делают с лжецами?

- Им высовывают язык изо рта, протыкают булавками, а потом сажают зеленых гнилых ос.

- Прошлый век. Сейчас все делают машины и без ос. Но все равно врать нехорошо. Я бы хотел услышать правду.

- Да, мучили. Но не я одна. Анел и Енал тоже участвовали.

- Я знал это. Просто хотелось, что бы вы подтвердили это.

Наступило молчание. Потом черт продолжил:

- Чеснок не называл пока еще, какую сумму он хочет взамен. Может и меньше десяти тысяч. Вопрос в другом – откуда я возьму эти деньги.

- Не знаю.

- Вы с сестрами собираетесь работать?

- Нет. Скучно все это.

- А что же вы хотите?

- Издеваться над смертными. Пить их души, как нектар.

- Пойми доченька, мы черти. Мы либо сбиваем смертных с пути, либо заставляем мучениями их раскаяться. Но мы никогда не были садистами. Пойми, Агло, пытками и мучениями ради удовольствия занимаются лишь смертные. Если ты так хочешь этим заниматься, то иди по моим стопам, то это замечательно, но пойми главное в этой профессии – заставить человека раскаяться.

- Я ненавижу людей. Жалкое глупое племя.

- Ты говоришь, как худшие представители этого племени. Если ты такая злая, то пошла бы жить к ним.

- Хорошая идея.

Больше разговор ни к чему не привел. Таким же образом завершилась беседа с Анел и Енал.

Бедный чертик не мог заснуть всю следующую ночь, размышляя в кого пошли его дочери. «Да, мы не ангелы, но ведь были когда-то ими. Когда же мы успели так выродиться? - думал он. – За что они так смертных ненавидят? Вроде за рога не брали, наперегонки с зайцем, как моего брата, бегать не заставляли. Какая же муха их укусила?» Анчутий вспомнил, что во время его молодости некоторые демоны даже хотели свергнуть Люцифера и уйти в рай, но заговор провалился. Как же разились его сверстники и нынешнее поколение.

Анчутий был не единственным страдающим из-за детей отцом в аду. Тысячи таких, как он, мучились, не зная, что делать со своими детьми, которых поражала ненависть без причины. Они издевались над людьми так жестоко, что даже самые страшные грешники вмиг получали свободу. И шанс на перерождение. Но подростки и не думали их отпускать. Правдами и неправдами добивались они того, что грешники оставались вечными пленниками ада.

Решить дело «миром» оказалось тяжелее судебных волокит. Чеснок то требовал себе такую же душу взамен, то выплатить десть тысяч наличными. Дело усугублял еще не вовремя наступивший новый запой черта. Пил он за счет Анчутия и наверняка растянул бы дело до ишачьей пасхи, которою отмечают в аду раз в пятьдесят лет, но Анчутка все-таки смог поймать момент и заставить Чеснока дать ему расписку, что примет в качестве компенсации пять тысяч наличными.

Через несколько дней после разговора исчезла Агло. Просто собрала вещи и ушла. Вслед за ней покинули дом двойняшки. Анчутий поначалу радовался. Потом заволновался – девушки ушли, не оставив никакой записки. Черт хотел бежать к участковому, но передумал. Страж порядка не любил браться за дело, если не было какой-либо причины, а назойливых посетителей прогонял хвостом, на конце которого была резиновая дубинка.

Черт продолжал ходить на работу, варить там грешников и заставлять их каяться; по выходным он пил пиво у знакомого или ездил на рыбалку, благо недалеко от дома было отличное болотце, населенное миногами. Со временем Анчутий стал замечать, что у него появилось больше свободного времени. Так прошел год – срок для жителей ада не очень большой, но достаточный, чтоб заметить некоторые перемены. А таковые были. С улиц исчезла вся молодежь.

Черт как-то невзначай завел об этом разговор в курилке на работе.

- Анчутий, ты с луны свалился? Не слышал разве о переселениях?

- О каких еще переселениях?

- Вся молодежь в мир смертных подалась? На заработки.

- Души и контракты?

- Ну да. Но если раньше мы прислуживали смертным, то сейчас наши дети живут в этом мире, наслаждаясь им. Они же не обычные люди и пользуются своим превосходством.

- По-моему тем самым они ставят себя вровень со смертными.

- Ну не знаю. Я вот жалею, что в молодости так же не поступил.

«Может и моя дочь там, в мире смертных»

- А еще это выгодно для нашего государства.

- Политиканы, чтоб их.

- Там в мире смертных есть одно государство. Где очень много чиновников. И требуется еще больше, не знаю зачем. Тогда верховные правители этой страны, а их двое, заключили договор, разумеется, тайный с нашим Люцифером, чтоб он всех безработных чертей и демонов им поставлял.

- Ты откуда-то знаешь, коли договор тайный?

- Дурак! Он для смертных тайный. А для нас нет. Правители хитрые. Это раньше, чтоб свой режим укрепить душу продавали. А тут дипломатия и все. Чего только не сделаешь, чтоб власть удержать…

Тем же вечером Анчутий купил как можно больше газет. Товарищ по цеху не соврал – все так и было. Потом черт включил телевизор, хотя после исчезновения дочерей дал себе зарок не смотреть проклятый ящик. Он попал прямо на вечерние новости. Переселение жителей ада в мир смертных давно уже не было сенсацией. Однако в конце передачи показали коротенький репортаж о демоне, который очень хорошо обустроился в мире смертных. Несколько раз мелькнуло слово взятка, но Анчутий не понял его. В аду бюрократы были свободны от таких пороков.

Несмотря на то, что и в газетах и в телевизоре мир смертных описывался, как очень хорошее для демонов место, черт все равно очень волновался. « Агло такая наивная, а люди такие жестокие. Они точно обманут ее и убьют – ведь там они всемогущи. Только бы она не вздумала издеваться над людьми, как здесь. Они мстительны», - думал Анчутий, ворочаясь в постели и пытаясь заснуть.



Парень зашел в кабинет, опустив голову и сутулясь настолько, насколько позволял ему позвоночник. «Седьмой раз, - подумал он, - может сейчас хоть примут».

- Что стоите, садитесь – сказала хриплым басом здоровая женщина в погонах.

Парень сел и дрожащей рукой протянул ей папку. Но она не пошевелилась.

- Доставайте документы. В первый раз что ли?

Юноша повиновался. Женщина меж тем стала просматривать документы. Каждая секунда показалась посетителю вечностью. Парня мучил кашель – бронхит давал о себе знать. Как он не сдерживал себя, но пару раз закашлялся.

- Болеете? Сейчас домой пойдете – тут же произнесла женщина.

Парень кивнул. В прошлый раз его выставили из-за насморка. Чиновнице не понравилось, что он хлюпает носом.

Наконец женщина просмотрела все бумаги и произнесла:

- Заявление об утрате паспорта написано верно. И все остальные документы тоже в порядке.

Парень облегченно вздохнул и тут же кабинет наполнился кашлем.

- Увы, но на вашем заявлении есть помарка, – чиновница указала в самый конец листа, где был крохотный мазок от гелевой ручки. – К тому же писали разными чернилами.

- Но это же не заметно.

- Поверьте у меня очень хороший глаз, и я в состояние различить оттенки.

- В правилах нигде не говорилось, что нельзя заполнять разными ручками. К тому же они одного цвета.

- Но и не говорилось, что можно. Значит нельзя. Я не принимаю заявление.

- Значит, зайти на следующей неделе.

- Мы не работаем. А в четверг я отсутствую.

- Понимаете, мне нужен паспорт. Работа. Моя сестра просто окажется без средств к существованию.

- Ваши проблемы. Не нужно было быть таким разгильдяем, у которого все воруют. А теперь покиньте кабинет, нечего распространять микробы.

Молодой человек вышел в коридор, бросил преисполненный злобы на дверь с табличкой «Заведующая восстановлением паспортов Адова Ольга Анчутьевна» и пошел прочь. Если бы чувством ненависти можно было бы причинить вред, то парень не оставил и камня на камне от здания ведомства и камня на камне.

Но Ольге Анчутьевне к ненависти смертных была невосприимчива. Закрыв кабинет на перерыв, она достала чистый лист бумаги и принялась писать письмо.

«Здравствуй, отец. Прости, что не посылала до этого никакой весточки. Просто мне было неприятно от того, что я заставила тебя расплачиваться за свои поступки. Поэтому я ушла из дома и сестер уговорила.

Сейчас я живу в мире смертных. Здесь очень хорошо, я уже обустроилась тут. Работаю я в одной государственной конторе и издеваюсь над смертными каждый день так, что мои пытки в аду кажутся детскими забавами.

Кстати, два человека уже продали мне души. Атеизм не так уж и плох. Смертные не верят в нас и считают все игрой. Тем хуже для них. Так, что, быть может, я вернусь лет через сто пятьдесят и мы заживем не хуже слуг Люцифера. Достойная старость, во всяком случае, тебе обеспечена.

С сестрами тоже все нормально. Енал тоже сидит в какой-то конторе и перекладывает бумаги. Душ пока заполучить ей не удалось, и она просто довольствуется жизнью в мире смертных. Анел работает вместе со мной. К сожалению, у нее в голове гуляет ветер, и она развлекается совращением подростков, оргиями и другими вещами за которые ее бы давно тут убили, но к счастью смертные тупы, как бараны.

Как там мама? Не скучает о нас? Если что, пусть приезжает. Суккубов тут мало и она сможет вспомнить молодостью. Только не морщи пятачок и не говори, что ревнуешь к смертным. В последние годы они стали невероятно мелочными, низкими и противными созданиями. Те смертные, что в аду, не идут ни в какое сравнение с ними.

И все-таки мир смертных намного интересней нашего, где каждый день похож на предыдущий, а город на одном конце мира точь-в-точь, как на другом. Интересно. Что смертные не ценят этого. Описывать мир я не буду – ни одного письма не хватит.

Ладно, не буду писать роман. На днях, если выдастся время, отправлю еще одно письмо. Просто не волнуйся.

Она поставила гелевой ручкой жирную точку. Какое-то время она сидела, откинувшись на спинку и внимательно перечитывая письмо. А потом подбросила лист в воздух и хлопнула в ладоши. Бумагу в тот же момент объяло пламя и она сгорела, не оставив даже частичку пепла. Зато в воздухе завоняло серой. Чтобы ее помощница ничего не заподозрила Ольга-Агло подошла к окну и распахнула его. В комнату ворвался свежий порыв зимнего ветра. В аду, где температура постоянно была 20 градусов по цельсию, так не мог сделать даже люцифер.

- Смертные, - тихо произнесла она, - как много вы не умеете ценить.

С неба падал густыми хлопьями снег.

@музыка: цой

---

Сильнейший.

[.ishi]

Название: Сильнейший.
Автор: Natsu Aki
Бета: Совесть.
Жанр: Постапокалиптика.
Состояние: Закончен..
Посвящение: ~Канда Юу, обещанных тебе драбблов ты так и не увидел – ибо они так и лежат в тетради, поэтому дарю это. Надеюсь, тебе понравится.

Сильнейший

Безумный танец бесчувственных кукол, ломающиеся каждый день детали или сбивающаяся с ритма мелодия – это и есть человеческая жизнь. Заключенная в рамки общественной морали, подчиненная уже давно не соблюдающимся законам, давно пропахшая гнилью городских трущоб и запахом гари из старой деревенской печи. Занесенные пеплом и снегом улицы, мертвые дома, самостоятельно включающиеся и погасающие лампы, реагирующие на изредка проходящих мимо животных. Одиноко скрипящие в тишине качели. Иногда мерещатся иллюзорные шорохи или стоны боли, а может привидеться и куда-то идущий человек. Громко гаркнет старый мудрый ворон, залает собака, мяукнет голодная кошка, и минутное оживление окружающей действительности вновь сменится холодной мертвой тишиной. Здесь больше ничего нет. Заснувший город, увязнувший в снегу и пепле, мирно спящие в своих постелях люди, уже давно ставшие восковыми куклами в этом сгинувшем мире. Кому-то, чудом выжившему, покажется что где-то, наконец, загорелся свет и он, лелея слепую надежду, кинется к незапертой квартире, но обнаружит только уснувших вечным сном марионеток, с давно обрезанными нитями. Сработает инстинкт самосохранения, и «человек», уже дано обезумевший, и переставший быть им на самом деле, съест то, что еще не так давно было живым существом – его соратником, а может быть и другом. Долгожданное насыщение уже через пару часов вновь сменится звериным голодом, и одинокий сталкер будет гоняться за несуществующими фантомами, а находить лишь замерзшее мясо с человеческой личиной. Он будет прятаться от таких же безумных животных, боясь каждого шороха, он будет медленно разлагаться заживо, но все равно продолжать питаться отравленным радиацией мясом. Он просто хочет жить, такой безумный и одинокий, разучившийся говорить, издающий лишь неясные хрипы и стоны. Он просто боится смерти, настигшей его товарищей, поэтому продолжает искать и кутаться в чудом найденные теплые вещи. Он просто страшится одиночества, и только из-за этого рыскает по мертвым, занесенным снегом, городам в поисках хотя бы одного живого существа, такого же двуногого, как он, такого же разумного, но безумного, такого же одинокого. Вот только зачем, если они все равно оба умрут, и так же станут чьей-то пищей?
В конечном счете, давно разложившееся общество, привыкшее к тому, что у них всё есть, не успеет заметить и понять, как их же собственные ошибки и эгоизм занесут города, в которых они жили, снегом и пеплом. Никто не успеет даже оглянуться, как уже упадет, засыпая вечным, холодным сном, чтобы однажды их нашел одинокий безумный сталкер. В конце всей этой гнилой, пропахшей деньгами и радиацией, жизни, каждого из нас, так или иначе, поглотит снег или ненасытный желудок, действительно желающего жить, настоящего человека. В конечном счете, мы все придем к тому, с чего начали – выживает сильнейший.

@темы: Творчество, Город

---

Ноябрьский ветер.

[Faggot Korovyev]

Мальчик двенадцати лет медленно шёл по развороченному полю мимо засыпанных снегом больших почерневших машин, пробирался через груды мёрзлой земли; хватаясь за ледяные комья рыжей глины выбирался из воронок, в которые то и дело случалось соскользнуть. Мальчик плакал, но не сильно, почти "про себя". Во-первых, Отец всегда запрещал ему распускать нюни, как какая-нибудь девчонка. Во-вторых, он и так, если честно, прорыдал вчера весь день. Он ведь понимал, что происходит. Даже малыши из подготовички знали, что идёт Последняя Война. И теперь она закончилась, но знает об этом только он. Потому что все остальные умерли. Да, конечно, умерли. И Мама умерла, и Отец.
Отец (мальчик даже про себя не решался называть его папой - ну, может, только раз или два) был важный командир танковых робовойск, тех самых, которые закопчёнными, взломанными и вонючими громадами высились всюду вокруг мальчика: покосившиеся над воронками, угрожающие острыми кромками скрученной серпантином брони, распластавшие рваные многотонные гусеницы и вперившие в серое снежное небо нелепые раструбы излучателей, они превратили поле от горизонта до горизонта в гнусную отравленную свалку. Беззвучно сыпался с небес снег.

Мальчик перелез через гофрированный шланг системы охлаждения, поскользнулся, ударился коленкой и тихо захныкал - скорее от отчаяния, чем от боли. Ему вторили звуки безжизненного поля битвы - где-то далеко покачивался на ноябрьском ветру кусок железа. Вот именно - только железо и больше ничего. Он зря сюда пришёл. Тут тоже никого не осталось. Может, вообще нигде никого. А Отец... Он должен был быть в одном из танков, но ведь все они так обгорели, что нельзя даже различить, у каких на башнях нарисована наша молния, а у каких - трезубец альянса. Да и какая разница, раз все померли. Всё зря: ждал он зря, кричал зря, зря расшиб коленку. Никого он тут не...
Мальчик вскинул голову и замер, закусив губу и прислушиваясь. Вот сейчас было... Нет, показалось.
Нет, не показалось! Звук очень тихий и тоже похож на металл, но это не скрип и не скрежет. Это кто-то живой! Мальчик вскочил, и, то и дело оскальзываясь, расшвыривая носками ботинок каменную крошку, бегом обогнул почти развалившийся надвое трёхъярусный танк. Огляделся. И увидел.

На пятачке снега сидел котёнок.

Самый обыкновенный, но самый лучший на свете - мальчик готов был в этом поклясться! - полосатый котёнок, покрытый здесь и там пятнами сажи, тихонько мяукал и от холода смешно поднимал по очереди то одну, то другую лапку.

- Кис-кис-кис, - прошептал ребёнок потрескавшимися на морозе искусанными губами.
Но он волновался напрасно - котёнок и не думал убегать. Мальчик опустился рядом с ним на колени. Последний на Земле человек поскорее размотал, неловко дёргая, свой вязаный синий шарф и осторожно, словно величайшую драгоценность, завернул в него последнего на Земле зверя. Котёнок дрожал. Как он оказался в этом месте спустя лишь сутки после боя? Быть может, какой-нибудь юный наводчик или механик из недавних рекрутов взял его, вопреки инструкции, с собой на счастье? Звал ли он его Барсиком, Васькой, или придумал что-то получше? Мальчик не знал, и ему было всё равно: в своих руках он держал живое существо.
"Существо" шершавым языком вылизывало его озябшие пальцы.
Ребёнок радостно вздохнул и потянул за концы шарфика. Котёнок обеспокоенно замяукал, и мальчик широко улыбнулся. По мере того, как всё туже стягивалась шерстяная петля на шее безымянного котёнка, его мяв сначала стал ещё более громким, а потом перешёл в полузадушенные хрипы; тонкие слабые лапки беспомощно царапали ткань куртки. Мальчик как мог медленно разводил руки в стороны, стараясь не упустить ни момента из агонии зверька, чьи хрипы уже прекратились. Глаза котёнка сначала стали просто очень большими, а потом выкатились далеко из орбит и как-то остекленели. Губы уродливо поджались, открывая частокол маленьких зубов-иголок и прикушенный между ними язык, на котором выступила бисеринка крови; по всему крохотному тельцу пробежали конвульсии, хвост выпрямился, словно копьё... и с еле слышным хрустом голова с прижатыми ушами резко повернулась на сторону.

Мальчик посидел неподвижно ещё несколько минут, но когда первая снежинка не растаяла, опустившись на чудовищно выпученный в предсмертной муке зелёный глаз, встал и потянулся, попрыгал, разминая затёкшие ноги. Недовольно поморщился, когда увидел, что котёнок напоследок обгадился. Оттёр снегом. На ум ему пришла песенка, которую они разучивали хором на занятиях по музкульту, "Весёлые барабанщики". Мальчик распутал шарф - тело котёнка уже начало твердеть, - кое-как намотал его на шею, наподдал ногой какую-то валявшуюся на земле стекляшку и бодро пошёл вдоль обломков машины в ту сторону, где, по его подсчётам, находился север и руины города Луд. На ходу он насвистывал "барабанщиков" и старался попадать шагами в такт.
Ноябрьский ветер равнодушно завывал в пламегасителях и стволах отстрелявших своё орудий.

@темы: Авторское, Разное

---

прак, часть вторая

[suslik-n]

А вот и продолжение рассказа про пранк

- Но вы найдете убийцу?
- А мы его уже почти что нашли.
- Константин Перитов, главный подозреваемый.
- Как! У него не было никакого мотива.
- Надо будет – найдем. К тому же, как стало известно Константин Перитов, как и вы все увлекался компьютерными играми в жанре шутер, а за границей это уже давно служит мотивом кровавых бытовух. Пора и нам становиться цивилизованными. Вы тоже можете под суд пойти, хоть и несовершеннолетний. За содействие убийце.
- Как?
- О, встрепенулся? Чует кошка, чье мясо съело. Договорились, значит. Выдумали историю про маньяка и считаете, что, как вы выражаетесь, проканает… Вовсе нет. Заигрались вы, молодые люди, сильно заигрались.
Следователь замолчал и зажег сигарету. После нескольких затяжек он произнес:
- Свободен, малец. Придешь во вторник.
От той самой милиции и до дома Вася ехал с родителями. Подросток думал. Что они просто завалят его вопросами и совет амии, однако они молчали. Мать, хоть ей и не описывали, все подробности убийства Цыпы, все равно была в шоке, а отец не знал, что сказать. Только уже дома он объявил, что отключает телефон, интернет, а кроме милиции его сын никуда ходить не будет целый месяц. С колледжем проблему папа мальчика решил с достоинством истинного учителя математики – домашнее обучение. Тирчер на родителей не злился – он представлял, как тяжело матери Цыпы – она растила его в одиночку, и он был ее единственным сыном.
К следователю родители отпустили Васю все-таки одного, хотя поначалу хотели идти с ним. На этот раз милиционер был радостен, даже весел
- Ну что. Василий, звонил вам странный дедуля?
- Нет.
- Очень жаль. Сдается мне. Что вы все это выдумали. Нашли орудие убийства – на нем ваши отпечатки и Константина тоже.
- Мы этого не делали. Не маньяки же мы какие-то.
- Не маньяки, но телефонные хулиганы. Быстро. Однако ж, по наклонной катитесь. В какие игры играли в последнее время?
- Вам список принести?
- Надо будет – принесешь.
Дальше следователь расспрашивал Василия о жизни вообще, как вся их компания познакомилась, чем они занимались, и интересовался всеми сторонами жизни, тщательно пытаясь найти зацепку . Но наткнувшись на глухую стену – Василий старательно продумывал все ответы – следователь велел ему сходить к психологу и отпустил.
Из отделения Тирчер отправился не домой, а к Смокеру. Времени у него было не очень много, но он надеялся, что сможет соврать дома. что его задержали у следователя и выиграть таким образом пару часиков.
Родители Смокера, к счастью. Даже толком не поняли, что произошло. Возможно их профессии – отец был пожарным, а мать медсестрой в морге – научили не бояться того, от чего обычные люди бегут прочь, в панике, стремясь забиться в самые дальние углы своих квартир. Еще одним достоинством этих людей, по мнению Смокера, было то, что их практически никогда не было дома. Медалей и грамот за это, разумеется ,они не получали, но заочная благодарность от друзей сына была большой.
Компьютер они сыну тоже не отключали. Даже интернет работал. Это Василий понял сразу, увидав на экране разворачивающееся во всю мощь сражение меж терранами и протоссами. Второй «StarCraft»… Смокер на него деньги целый год откладывал, благо дата выхода была вилами на воде писана. Так что хватило и на DVD-box и на пиратскую версию, позволявшую играть без абонентской платы.
Но даже игры не могли отвлечь его от тягостных мыслей. Увидев друга, Дима сразу сказал.
- Тебе следователь уже сказал, что главные подозреваемые Костик и мы с тобой.
- Да.
- Вот козел вонючий.
- Сволочь и мразь.
- Согласен. Но только ведь руганью делу не поможешь. Единственный шанс спасти свои шкуры и вытащить Костыля – это найти проклятого дедка. Вот за эти дни, что ты дома сидел было что-нибудь подозрительное?
- Нет.
- Дедок не звонил.
- Нет
- Я так и думал. Что бы то ни было, но эта тварь сыграла с нами злую шутку, - Смокер замолчал и закурил.
Дима, как показалось Васе, повзрослел на несколько лет. В их компании он был шутником, но сейчас он резко изменился. «Сказываются гены – оба деда у него были спасателями. Дядька моряком, а брат, несмотря на мирную профессию фельдшером увлекается альпинизмом», - подумал Вася и вспомнил, что в детстве, когда все дети играли в «бригаду» и корчили из себя криминальных авторитетов, Дима был единственным, кому нравилась профессия следователя, «устаревшая» романтика агентов МУРа и Шерлок Холмс. Стал бы он следователем, да, увы, в наше время все воры гордо именуют себя «депутатами» и «бизнесменами», а их попробуй, арестуй…
Но вот сейчас аналитический склад ума работал на поную мощь.
- Все эти дни я вел неправильную тактику, - говорил Смокер, пуская в потолок кольца дыма, - я с одной стороны выжидал этого чертового дедка, а с другой стороны перекапывал интернет в поисках информации. Это все равно, что искать какую-нибудь конкретную акулу, постоянно выставляя живца и обследуя пространство на батискафе. Но акула глупая – она сразу кинется на приманку. Но то с чем мы связались в сотню раз умнее акулы. Это минус. Зато он, скорее всего, один в своем роде. Это, безусловно, плюс.
Дмитрий говорил тихо, его взгляд блуждал, время от времени сосредотачиваясь на одной точке. Мальчик не вел беседу, а размышлял вслух.
- Тварь в шоке от того, что на нас повесили обвинения. Скорее всего паршивый дед рассчитывал над каждым провести свою месть и оставить в покое . Хотя не исключено, что он так и сделал, что мы под следствием. Еще одна сторона вопроса – откуда звонил дед. Номера по которому звонили мы не существует. Следователь в этом был прав. По-моему маньяк имеет доступ на АТС.
- Но постой, это же мы ему первым позвонили.
- Да, логическая неувязка. Интересно, как Цып нашел этот номер, сам он говорил, что наугад.
- Вряд ли.
- Теперь уже не узнаешь.
- Но могло все-таки быть так, что мы ему позвонили.
- Исключено. Еще хочу добавить, что во всякую паранормальную чушь я не верю. Возможно Цыпа связан был с ним еще до наших звонков и пранк лишь вершина айсберга..
- С чем мы столкнулись?
- С очень хитрым и сильным маньяком. Хотя в Ганнибала Лектора и дедушку Пилу я тоже не верю. В интернете я искал информацию про сумасшедшего, который вырезал позвоночники, но практически ничего не нашел. Только три никак не связанных между собой случая, которые произошли в разных районах нашей страны. Одно лет тридцать назад, другое пятнадцать и третье лет пять назад. Во всех случаях убийца найден не был. Теоретически можно представить, что наш дед очень ловкий маньяк, сумевший скрыть свое увлечение на протяжении многих лет. Остальные трупы просто не нашли. Сколько людей уходит из дома и не возвращаются.
Смокер замолчал. Он только что изложил догадки, но они не позволили приблизиться хотя бы на йоту.
- Димон, а тебе дедок, как угрожал?
- Показать коллекцию, – ответил Смокер и тут же вскочил, округлив глаза. – Показать коллекцию, точно! Вот наш шанс оправдаться. Если мы обнаружим остальные его злодеяния. Точнее выдранные позвонки, то нам поверят.
- Смок, ты говоришь самый настоящий абсурд! Во-первых, он не такой дурак, чтоб идти сдаваться, во-вторых, скорее всего это ловушка, в-третьих, где эта коллекция?
- Когда мне звонил этот вонючий дед, то он предложил мне еще раз посмотреть на его коллекцию. Я, конечно, тогда уже понял, что неладно, но решил отшутиться и спросил, где эта коллекция? Он ответил: «Объедини свой телефонный номер с учебником географии и швырни все это на точную карту». Я принял все это за очередной бред. Жаль.
- Ты понимаешь, что это означает?
Смокер промолчал. Он вновь погрузился в свои мысли. Все окружающее было ему безразлично. Лишь кольца дыма вылетали в воздух и таяли под потолком. После десяти минут такой прострации, Смокер затушил третий бычок и, приподняв голову, обратился к Тирчеру.
- Слушай, дай мне учебник по географии. Он где-то в недрах стола.
Удивительной особенностью Смокера было то, что он прилежно собирал все имеющиеся у него книги и записи, чуть ли не с первого класса. Можно было найти, не только прописи(их обычно хранят, как реликвию в каждой семье), но и тетради за второй и третий класс, которые обычно стараются выкинуть. С учебниками Смокер поступил точно так же, хотя часть продал местной малышне по символической цене, чтоб те не тратились в магазине. География, к счастью, была на месте.
- Помнишь, Любовь Владимировну?
- Рудскую?
- Да.
- Еще бы, такую не забудешь. Все ее фразочки помню. И «Я вам всем бошки оторву» и «Мрази малолетние». Нынешние школьники мигом бы на нее в суд подали. Да только почувствовала толстуха, откуда ветер дует. На нас отыгралась и ушла.
- Не просто потому, что почувствовала, откуда ветер дует.
- А почему?
- Да классом младше нашего Дирдиков Петя учился. Нахальный дрыщ и мажор, но не в этом дело. Это училка взялась за него, как следует, а он все хамит и хамит. И вот как-то раз залетает отец Пети прям на уроке и пощечину дает этому мясокомбинату. А следом поволок ее прямо к директору, где брызгая слюной, этот жлоб поставил условия – или моя спонсорская помощь школе или эта старая кошелка. Директор выбрал деньги.
Друзья засмеялись, а потом Смокер закурил новую сигарету и принялся изучать учебник. Он внимательно прочел оглавление, вспоминая содержание каждого параграфа. Несколько раз он пролистал учебник, читая «по диагонали» и пару раз написал номер телефона.
- Слушай, Тирчер, что тебе больше всего запомнилось на уроках географии в шестом классе.
- трубный рев Любьви Владимировны.
- А что больше всего запомнилось из причин этого рева.
- Я и забыл уже. Контурные карты, наверное.
- Нет, возня с этим появилась позже. А вначале была широта и долгота.
- Ну, у Любви Владимировны широта и долгота ого-го.
Друзья вновь рассмеялись. Им казалось. Что смех прогоняет страх, а ведь еще полчаса назад они чувствовали себя подобно загнанным зверям – норовящая все на них повесить милиция с одной стороны и загадочный маньяк с другой.
- Я так подумал, что цифры номера на что-то указывают. Я взял номер телефона – это шесть цифр. С городом города десять. В то время, как для точных координат…
Смокер замолчал и бросился к компьютеру. Вскоре перед ним был открыт Google Map. Дима вбивал то одну комбинацию, то другую. На экране появлялся, то один район города, то другой.
- Так, если я не ошибаюсь, если расположить цифры номера в обратном порядке, то получаются, как раз координаты нашего города. и они указывают на какое-то здание на окраине. Довольно крупное. А две последние цифры… Слушай, Вась, давай сходим и посмотрим, что там. не исключено, что две последние цифры это номер дома.
- Дома,- повторил глупо Тирчер и стукнул себя по лбу, - меня же родители дома ждут. Давай завтра. А?
- хорошо, только как ты отпросишься?
- Пойдем ночью. Этого маньяк точно не ожидает. Но на всякий случай возьми молоток или кусок арматуры. Я фонарь возьму.
Мать ничего не заподозрила и поверила сыну, когда тот сказал. что задержался у следователя. Вася был напоен чаем с медом и был отправлен в комнату делать уроки. Однако подросток думать забыл о Паскалях и Бейсиках. У него было две задачи – побороть страх и придумать, как сбежать из дома.
Весь следующий день он дремал. Мать насторожило такое поведение сына, но она списала все на успокоительное. Вася тем временем незаметно приготовил веревку и теплую одежду. Когда родители легли спать, а это было довольно рано – десять часов, Василий привязал веревку к окну, выбрался на карниз и незаметно спустился – благо он жил на втором этаже. Внизу он даже отругал себя за лишние хлопоты – можно было просто спрыгнуть в глубокий сугроб. Возвращаться в любом случае он намеревался обычным способом – веревку он закинул назад в окно.
Так как телефона у Тирчера больше не было, то друзья договорились встретиться ровно в одиннадцать у кинотеатра в их районе. Шагая к нему, Вася отметил, что ночь хоть выдалась и морозная, но тихая и безветренная. Ярко светили звезды, но подростку было не до них. Он дошел до кинотеатра и сразу зашел внутрь, в круглосуточный бар, пытаясь согреться. Там его и застал Смокер.
- Ты готов?
- Да… Хотя не знаю.
- Пошли. Вернемся с щитом или на щите.
Всю дорогу до неведомого объекта они шли молча. Они спокойно шли даже мимо подвыпивших компаний. Несколько раз их окликали, но тогда друзья просто прибавляли шаг.
В половину первого ночи они вышли на огромную, обдуваемую всеми ветрами площадку. Если возле дома Тирчера не было ни дуновения, то здесь подростков буквально уносило сильными порывами. Вдали виднелось занесенное снегом поле, позади горели тусклыми огнями редкие окраинные многоэтажки. А перед друзьями возвышалась огромная бетонная коробка, больше похожая на склеп.
- Это АТС, – перекрикивая ветер, произнес Дмитрий, - только она заброшенная.
- Почему?
- Лет десять тут пожар случился. Мне про это место рассказывали. Самое загадочное в нашем городе, по-моему.
- С чего ты так решил?
- Местные малолетние придурки, которые даже в ядерный реактор полезли, будь он у нас. Это здание избегают. А почему – не ясно. Бомжи тоже его стороной обходят. Даже граффитчики на стенах не рисуют. Значит так, обходим здание по периметру. Если двери закрыты, то лезем в окно.
- Как в окно? У нас даже веревки нет.
- Надо было захватить, балда. По дереву полезем, - он указал на тонкий черный силуэт, плясавший от ветра на фоне серой стены.
Двери, как назло оказались заперты. Хотя рассчитывать на то, что проникнуть внутрь будет легко, было глупо. Поэтому, когда приятели обошли здание, Смокер указал жестом на дерево. Василий отрицательно покачал головой, но Дима тут же его толкнул в сторону здания.
Лезть по черному, обледеневшему стволу в перчатках было невозможно. Тирчер их снял и тут же пожалел об этом – пальцы вмиг задубели на ветру. Вскарабкавшись до середины ствола, он не удержался и упал вниз. Сугробов почти не было из-за ветра, поэтому подросток сильно ударился. Выручила лишь зимняя одежда.
- Я не могу! – закричал Тирчер.
- Ладно! Жди меня за будкой! – ответил Смокер и продолжил карабкаться по стволу.
Дима добрался до окна. Выхватив молоток, он разбил стекло и исчез в зияющей пустоте.
Василий стоял за трансформаторной будкой. Каждая минута казалась ему часом. Подросток бегал и прыгал, пытаясь согреться. Но чем больше проходило времени, тем сильнее ему казалось, что Смокер исчез навечно.
Дима очутился в черной комнате. «Как в детских ужастиках». – подумал он и усмехнулся. Фонарик осветил покрытые сажей обуглившиеся стены, сгоревшую мебель, которая лежала кучей посреди комнаты, и открытую дверь. Через нее он вышел в коридор, в котором стояла тьма, хоть глаз выколи. В отличии от комнаты, где хоть что-то было видно, здесь единственным источником света служил фонарь, но даже его луч тонул в вязком мраке. «Автомобильную фару бы сюда», - подумал Смокер.
Поразмыслив, Дима пришел к выводу, что если здание сгорело сравнительно недавно, а маньяк занимался кошмарным занятием уже давно, то коллекция раньше размещалась в другом месте. Следовательно, когда он переносил ее сюда, то должны были остаться какие-нибудь следы.
То, что его логика хороша лишь в теории, он понял спустя пятнадцать минут, когда окончательно заблудился в АТС, словно в лабиринте. Темные коридоры, бесконечные переходы, лестницы, проходные комнаты, тупики создали странное здание почти, как на острове Крите. Только Минотавра не хватало.
Еще спустя десять минут Смокер окончательно убедился в бесполезности своих поисков. Подросток стал размышлять, как можно выбраться и тут зазвонил телефон.
У подростка внутри все похолодело, но скорее от неожиданного звука, чем от самого звонка. Потом, спустя десять секунд, когда он осознал, что телефон звонит в абсолютно пустом и сгоревшем здании, страх залез в его душу и пробрал до костей. Все инстинкты шептали емуу, что надо бежать, бежать прочь от этого места, но одновременно с этим что-то манило его к телефону, к этому непонятному источнику звука, подобно тому, как кобра манит кролика. Он прошел по коридору, зашел в кабинет, ведущий какую-ту подсобку. Там, на столе и звонил старый телефон бордового цвета с диском вместо кнопок. Он буквально надрывался от звонков. Но когда Смокер осветил его, то ужас усилился во много раз.
У телефона был обрезан провод. Он звонил сам по себе. Дмитрий окончательно убедился, что столкнулся с чем-то выходящим за рамки обычного и здравый смысл теперь такой же, как и бабушкины сказки. Он долго не хотел этого признавать и вот теперь, когда все его домыслы и предположения рухнули, ему хотелось бежать. Забиться в утробу матери.
Но выхода не было. Смокер взял трубку.
- Ну, здравствуй, внучек. Разгадал ты мою загадку почти до конца. Позволю, пожалуй, взглянуть на мою коллекцию. Авось и друга оправдаешь.
- Кто ты, черт возьми?
- Телефонный шутник. Как и вы. Ну и маньяк по совместительству. Как и ты, заметь.
- С чего вы взяли?
- А кто в компьютере постоянно «маньяк» подписывается.
«Откуда ты знаешь про мой ник?»
- Так это же прозвище.
- У меня в детстве, внучек, тоже такое прозвище было. Еще помню, что вслед кричали «шибанутый-психанутый». Я обижался. А потом нашел способ отомстить... Телефоны в ту пору были редкостью, ну а о телефонных розыгрышах вообще никто не слышал.… Представь, как злились жертвы. Но этого мне было мало... Я решил полностью оправдать свое прозвище. Результат можешь увидеть сам. Ступай на минус третий этаж. Прямо по коридору и первый поворот налево. Помещение, как первые две цифры у кода.
Раздались короткие гудки. Дед положил трубку. Внутренний голос говорил, точнее орал, что надо уходить, но Смокер все равно пошел вниз. Вскоре он очутился в катакомбах, по-другому подвал назвать было нельзя. Холод здесь был в несколько раз сильнее, чем на улице. Помещение, по сути, являлось копией склепа. Царила полная тишина. Исчез свистящий повсюду ветер шум ветра. Не было таких привычных для подземелий звуков, как капающая вода или шуршащие крысы. Лишь шаги Смокера раздавались гулким эхом, когда он шел по выжженным коридорам. Пожар смог добраться и до подвала.
Третий подземный этаж был последним. «Неудивительно, что здесь логово этого безумца». – подумал Дима. Поворот, про который сказал дедок, он чуть было не пропустил.
Пред входом Смокер замялся – стоит лиему заходить или нет. Собравшись с ислами. Он толкнул дверь ногой и зашел в комнату.
Мгновенно вспыхнул свет. Не ослепительно яркий, как показалось привыкшему к темноте подростку, а тусклая лампочка. Но этого оказалось достаточно, что бы Смокер издал дикий крик, переходящий в визг.
Все помещение занимали полки, где стояли гигантские банки со спиртом, в которых плавали позвоночники. Безумный старик не соврал. Это действительно была его увлечением. При этом не было ложью то, что это была коллекция. Даже на первый взгляд было ясно, что здесь не меньше трех десятков «экспонатов». Возле каждого была табличка с фотографией и надписью. Пять огромных бочек стояли напротив двери. Там находились целые позвоночники с головами. Черными провалами зияли глазницы, на лицах застыла странная улыбка.
Смокер упал на пол, закрыв глаза руками и продолжая кричать. Подросток не слышал, как из телефонной трубки, свисавшей с потолка, знакомый голос произнес:
- Добро пожаловать в мой музей. Моя коллекция, дело всей жизни. Надеюсь, ты осмотришь ее внимательно, ведь времени у тебя будет до самого утра, – с этими словами на двери щелкнул замок. Я даже температурный режим установил минус пять. Когда во всем здание около тридцати мороза. Наслаждайся, внучек, когда еще побываешь в таком музее, - дед расхохотался и замолчал.

Утром патруль милиции нашел Василия. Подросток замерз и находился в полубессознательном состоянии. Когда его вели в патрульную машину, то он лишь указывал рукой на здание АТС и повторял: «Дима, Дима». В машине патрульные уже узнали, что несколько часов назад в отделение позвонила женщина и сказала, что ее сын пропал посреди ночи. По описаниям он был очень похож на найденного подростка. Патрульные тут же повезли ребенка в отделение, подумав, что произошла типичная ссора между родителями и сыном. Какого же было их удивление, когда через час им сказали, что бывшее здание АТС и там почти все ГУВД. Сам Василий происходящее почти не воспринимал, а в милиции и вовсе упал без чувств.
Очнувшись, он увидел вокруг себя больничную палату. Он попытался встать, и тут боль пронзила все его тело.
- Лежи сынок, лежи, - послышался голос мамы.
- Где я? Что случилось? Где Дима?
- С ним все в порядке. Логово маньяка нашли. Вас никто ни в чем не обвиняет.
Василий не видел маму и сперва ему показалось, что он говорит сам с собой. Однако над ним навис расплывчатый силуэт.
- Мам, я плохо тебя вижу. Это нормально сынок, скоро пройдет.
- Я не чувствую пальцев.
- Ты обморозил их, и некоторые пришлось ампутировать.
- Где Дима и Костя, мам? Кто такой этот маньяк?
- Дима и Костя, - мать замялась. – Они далеко. Но ты их увидишь. Не скоро, но увидишь.
- Маньяк где? Кто это?
- Его не поймали, но скоро найдут. Обещаю.
Голос матери дрожал и Вася понял, что она плачет.
- Почему ты плачешь, мама?
- Все будет хорошо, - голос перешел во всхлипывание, а потом хлопнула дверь.
Подросток вновь был один. Тишину нарушил лишь звонок телефона. «Мама забыла», - понял Тирчер. Собрав все силы, он дотянулся до тумбочки и взял правой рукой (на ней у него сохранилось четыре пальца) мобильный.
- Здравствуй, внучок, - раздался голос деда.
- Оставь меня в покое, - крикнул Вася, насколько позволил ему голос.
- Ну, тогда как-то несправедливо получится. Один твой друг мертв, два других в психушке, а ты здоров и весел.
- Прошу, оставь меня в покое, что я тебе сделал?
- Оставь меня в покое, что я тебе сделал.
- О, как мы заговорили. Ну, уж нет. Помнишь, как тебя просила внучка старой бабушки оставить их в покое. Ты, тем не менее, не послушался и продолжил… Первое правило пранкеров – будь глух к мольбам жертвы.
- Что ты хочешь?
Старик промолчал. Зато Вася почувствовал, как что-то щекочет его по щеке. Он вздрогнул, выронил телефон и увидел, что из динамика вырос палец грязный, сморщенный и в заусеницах.
- Я погладить тебя хотел, внучек. Мне так хочется сделать тебя психом. Поверь, мне хватит недели. Зато ты получишь незабываемый мастер-класс по пранку.
- Сволочь.
- знаю-знаю. Зато я довел до сумасшествия по телефону нехитрыми шутками двух пранкеров и еще один на очереди, - старик расхохотался и бросил трубку.

---

[С-ал-о-мейа]

Цикл "Истории потерянных миров".
История четвертая. Полотно.

Полотно

[м.и.р._г.д.е._м.и.ф.ы._р.е.а.л.ь.н.ы.]

"Строчка за строчкой.
Ровно ложащиеся стежки.
Узоры, выводимые невесомой нитью.
Тонкая, прочная ткань.
Арахна ловко перебирает паутину лапками.
Она проиграла.
Она была так прекрасна.
Она плела такие чудесные полотна!
Она проиграла.
Маленькое, сморщенное восьмилапое существо.
Отвратительно...
Убежать скорее, чтобы не смотрели.

Маленький паук скрывается из виду."

Я отложила старомодное перо, мой источник вдохновения, и захлопнула тетрадь.

***

Прошло несколько дней. Желание написать о несчастной Арахне, которой я так сочувствовала, только усилилось. "Метаморфозы" Овидия призывно манил приподнятой, словно приглашающей окунуться в повествование, обложкой.
Вздыхаю. Чтобы писать об Арахне - нужно стать ей хотя бы не надолго. Я выдохнула струйку ментолового дыма, решительно бросила в пепельницу недокуренную сигарету и села за небольшой ткацкий станок. Челнок ловко запрыгал между натянутыми нитями, с завидной легкостью стирая лишние мысли.

***

"Афина сделала шаг назад и горделиво посмотрела на Арахну, завершающую свою работу. "Уничтожу. Не нужны мне соперницы. Раздавлю." Ее холодные глаза обжигали льдом ненависти. Боги Олимпа с восхищением разглядывали ее полотно, на котором Богиня выткала сцену своей победы над Посейдоном. Картина была так искусна, так изумительна! Казалось, каждый волосок седой, курчавой как пена на гребне волны, бороды Повелителя Морей прорисован умелым пером. Тканые локоны самой Афины как будто колыхались от ветра, отголосок которого был наполнен ароматом оливы..."

Я на минуту отвлеклась от повествования, запустила длинные пальцы в пиалу с оливками без косточек. Подцепила одну и, жмурясь от удовольствия, положила ее на язык. Как же это вкусно! И почему я раньше не любила оливки?...

"Арахна выпрямила спину и откинула упавшую на глаза прядь. Жители Олимпа пораженно смотрели на вытканное ей полотно - никто раньше не видел подобной дерзости. Афина криво усмехнулась, перекатывая на языке сладкий вкус очередной победы.
- Что ж, ткачиха из тебя и впрямь хоть куда! Хороша твоя работа!
Тут же послышался возмущенный ропот других обитателей Олимпа, и Афине пришлось ударить о землю копьем, чтобы ей дали возможность продолжить.
- Но я никому, слышишь?, никому не позволю насмехаться над самим Зевсом! И я знаю, как наказать тебя.
Тонкие губы Богини презрительно изогнулись. Арахна внезапно осознала, как огромны Боги. Или... Страшная догадка глухо, предательски ударила ее по затылку.
Афина брезгливо подняла уродливого паука, в которого превратилась ее соперница, за крохотную лапку.
- Какая мерзость!
Язвительный смех беспощадным огнем выжигал душу Арахны.
Маленькое тельце шлепнулось на землю и поспешило скрыться - дальше, дальше, дальше...
Навсегда.

***

Рассказ написан, но станок все еще стоит в моей комнате. Я жду возвращения возлюбленной, коротая время тканием.

***

Распахнулась дверь, в квартиру забежала кареглазая рыжеволосая девушка, в полусумраке скользнула ее почти мальчишечья фигура.
- Любимая, я приеха...
Буквально влетев в комнату, она пораженно замолчала. На ткацком станке яркими красками переливалось полотно - точная копия полотна Арахны.
- Солнце мое, это ты сама?! Как здорово! А где же ты? Нуууу, не смей прятаться!
Но ни через час, ни через день, ни через неделю она не нашла ту, к которой не успела вернуться вовремя.

...Лишь в самом углу, под потолком, сонно перебирая лапами, тянул шелковидную нить маленький паук...

@темы: Мифическое, Автор сообщества С-ал-о-мейа, Литература, Рассказ