"...А он воткнул мне нож в живот."

[Аид, бог тишины]

Тогда мы даже не пытались понять, как хрупка и ценна жизнь, нам казалось что так просто её потерять или подарить. За что же ценить то,что мы отнимаем без раздумий, мимоходом. Боль не стоила крови вытекающей из ран, деньги казались звёздами в небе, близкими и недоступными. То, что происходило между юношей и девушкой наедине,представлялось нам чем-то похожим на сны. Горячим, неровным и уродливым, как жизнь без смысла, сном. Мы пили всё что горит, и всё что попадало в руки, мерили на оружие, а жизнь текла мимо как вода. Счастье, резкое и неожиданное как шипы на колючей проволоке, было рядом. Мы чувствовали себя самураями и старались жить как они. А потом, Он воткнул мне нож в живот и выпустил душу…

Водка кончилась. В третий раз выпало бежать мне. Чётко прихрамывая на левую, травмированную на последней тренировке, ногу. На ступенях магазина стояли какие-то чмошники. Закурить у меня спрашивать не стали,зато примотались к девчонке выходящей из дверей. Мимоходом, радуясь отсутствию хрупких бутылок, свернув чей-то нос и отбив ногу огениталии, познакомился. Александра. Посмотрев в её глаза я понял, что она справилась бы сама. Сжатый кулачок её хрупкой руки, напоминал крохотное копытце. Лошадиное. Только более мозолистое. Выйдя из магазина она оглядела мои разбитые пальцы и молча приняла у меня полную тару. Обалдело поблагодарив, подумал, что мир споткнулся. Девушка не хнычет, не пугается моей рожи и идёт в гости. Без приглашения. Ухмыльнулся, представив парней когда я вернусь. Здрасте, это Саша, а водку на стол поставьте. Вечер перестав быть томным, затянулся до утра. При свете и в квартире Саша стала красавицей и умницей. То, что она каратистка уже никого не смущало. Все ходили на ушах пытаясь ей понравиться. Особенно Он. Просто из кожи лез. Сам я тихо сидел в уголкеи тянул зелёный чай из огромной чашки, размышляя кто поведёт её домой. Наивный. Она всё делала сама и без приглашения. Выпроводив всех изкомнаты она мимоходом сцапала меня за руку и мило улыбаясь, пожелала всем крепко спать. Когда она провела пальцами по моей груди я понял,почему она отрекомендовалась Лапой: когти на её левой руке были круче,чем у пантеры. Мы были первыми друг у друга. Слишком многое было между нами той ночью, вся накопившееся нежность и сила выплеснулись из нас. Это словно ловить тяжёлые шары ладонями, подбрасывая их снова и снова. И каждое прикосновение как истома, после приятной работы. И тяжёлый шар катится по позвоночнику ударяясь прямо в мозг, а тело наливается сладким свинцом…Проснувшись первым я тихо оделся и открыв окно, спрыгнул вниз и ушёл домой. Жить интересней, когда есть что-то недоговоренное. Я знал, что она поймёт.

Даже зная, что будет потом я бы поступил так же. Он, изревновавшись, ввалился пьяным в комнату. Меня в комнате не оказалось и Он улёгся на моё место. Саша спросонья расстроилась, что сказка так пошло кончилась, но мне она отказать не могла. Когда она поняла, что это не я, было поздно. Саша просто улыбнулась и опрокинув его на спину,уселась сверху. Придумать себе сказку проще, когда в ней есть доля правды. Раз меня в комнате не было, значит она спала одна, раз не отказала, значит ждала. И она улыбнулась! Всё, это любовь. ОбъяснятьЕму что-то было бессмысленно. Лапа промолчала. Через несколько дней, Он увидел нас вместе. Закатив безобразную сцену, улыбающейся Саше, Он ушёл. Позже придя ко мне и увидев Лапу, потягивающейся в моём любимом кресле, Он попытался увести её для разговора. Она фыркнула как кошка и ловко вскарабкавшись мне на плечо как на дерево, ухитрилась свернуться клубочком у меня на руках с невероятно довольным видом. Он не знал что думать, это было видно по лицу. Чувствуя себя обманутым в лучших чувствах, Он ушёл на кухню. Там дым стоял коромыслом и за пол часа Он набрался до состояния голых чувств и мутных глаз. Парни видели что сним что-то не то, но вроде майку на груди не рвёт, мало ли. Наболело учеловека. Проспится, отойдёт. А Он вышел в коридор, выдернул мой нож из вшитых в куртку ножен и пошёл в комнату. То, что Лапа делает всё сама Он уже понял, поэтому не задумываясь ударил ножом в спину. Её. Лапа, всё так же сидевшая у меня на руках, только отпустила бы мою шею, падая на нож всем телом. Я смог рывком прогнуться назад, убирая любимую от отполированной моими руками стали. Все четырнадцать сантиметров с хрустом вошли в мои напряжённые мышцы. Нож дошёл до позвоночника и остановился. Зная как он наточен, я не сомневался – инвалидность. Трубка из живота, вонь и безнадёга. Всё это мелькнуло пока я опускал её на пол, заливал всё вокруг кровью. В животе пульсировал раскалённый комок, обещающий непереносимую боль через пару минут, а на её лице остались только глаза. Синева её глаз заполнила весь мир. Я уже мёртв. Мёртв с той минуты, как родился, как прочёл «Го рин но сё», как увидел её выходящеймне навстречу. Пусть наслаждение смертью может быть только раз, но кто посмеет сказать, что оно не было лучшим в жизни?.. Я чувствовал как со мной умирает моя не распустившаяся любовь, моя жизнь бьёт фонтаном изживота, верный друг предавший меня, искренне скорбит. Посмотрев мне вглаза последний раз, она отползла и села углу, на футон. Собрав остатки жизни я сел на колени, выдернул нож из раны и вонзил его в себя ещёраз. Вонзил расчётливо, не достав до сердца. Поднял глаза на Лапу и выдохнув последний раз, упал лицом вниз.

Сейчас я езжу на кресле и список моих лекарств на день напоминает программу телепередач. Хирург который меня шил, часто заходит выпить и посидеть. Говорит, настраивается на позитив. А я исправляю свою главную ошибку – дух да возобладает над телом. Лапа сейчас с Ним. Они ссорятся каждый день, Он гуляет не стесняясь, а она плачется мне. Он ревнует и гуляет ещё демонстративней. Потом они мирятся. А я пишу книги. То немногое, что я успел пережить и сделать в своей жизни, дало мне богатую пищу для размышлений. Огонь что загорелся во мне за ту короткую неделю, не погас до сих пор. Но что любовь, когда я жив? Счастье истрадание, жизнь на мониторе компьютера, страсть в Wordовском файле. Несколько раз, за «несчастного калеку» я бил морды. Мне говорили чтоэто жуткое зрелище: калека, валящий здорового на пол и дерущий его, как тряпку…

Кстати, Он тоже пытается писать. И пьёт как лошадь. По этому поводу мы изредка с ним сидим. Доходя до кондиции, Он плачется мне на потерю потенции и желания жить. Я даже не улыбаюсь. После дзена стать даосом, это надо суметь. Или умереть. Я смог и то и другое. Учитель,сидя в интенсивной терапии и стукая меня бамбуковым молоточком, когда я отвлекался, читал и показывал мне Мантак Дзя. А потом ещё и Волкова, до кучи. Через неделю меня перевели в общую палату, откуда учитель умыкнул меня к себе. Через два месяца я был здоров. Ну, насколько это вообще возможно…

Лапа завалилась ко мне в двенадцатом часу ночи. Сытая и пьяная. Мартини и какой-то хмырь. Первая супружеская измена. Месть, типа «ему можно, а мне….» и всё такое. Не дав ей скатится от приподнятого настроения до слезливости и обвинений, отправил её к мужу. Через полчаса в дверь снова позвонили. Когда Он вошёл, я решил что сейчас он предложит напиться. А Он ударил меня ножом в живот. На вопрос «Где ты была?!», Лапа не подумав ляпнула, что у меня и улыбнулась. Сыто, как кошка. Он попытался доказать ей, что лучший мужчина чем я и не смог. Аона лежала на смятой постели и улыбалась, глядя на него снизу вверх.Тогда он взял подаренный мною нож и….

Кассета найденная в квартире осуждённого за попытку и убийство:«Я пишу это, чтобы после моей смерти все знали, почему я это сделал. После суда и приговора, Саша привезла мне кассету. Он держал её в вырезанной посредине Сашиной любимой книге. Кассета была опечатана иподписана. Доставить её мне в случае его смерти. Саша решила что кома вкоторую он впал, мало отличается от смерти и его шансы очнуться невелики. На кассете он рассказал, ЧТО случилось той первой осенью, когда я… и второй осенью, когда я снова!.. Ещё он сказал, что очень любит Сашу и осень, и что хотел бы умереть от рук друга, глядя на падающие листья... Я ненавижу его!.. И понимаю. Я сделаю то, о чём он просит. А потом я убью и себя, покажу всему миру душу, воткнув нож СЕБЕ в живот…»

---

[Аид, бог тишины]

...- Смотри какой!.. - в ящике из-под обуви копошились щенки. Три, двое грязновато-кирпичные и третий почти чисто чёрный с рыжим брюхом, которое он и демонстрировал, валяясь и пытаясь кусать братьев снизу. Мальчик стоял и с блестящими глазами смотрел на живые меховые комочки, весело играющие на холоде весеннего ветра. частливый день - День Рожденья, в него даже самые забывчатые и вечно спешшие мамы вдруг начинают излучать родительскую ласку и заботу, а предложение, на которое в обычный день устроили бы лекцию переходящую в скандал, вдруг улыбаются и покупают то, чего ты хочешь больше всего на свете...



...- И уйми свою шавку!.. - мать выпустила струю табачного дыма через плотно сжатые ноздри и раздавила окурок в пепельнице. Хлопнула входная дверь.

Лорд лаял до самого пустыря, жалуясь на жизнь. Антом молча тащил его, не глядя на преподающую на передную лапу собаку. Лицо горело, и очень хотелось сорвать злобу на ком-то... Поводок резко дёрнулся и Антон чуть не упал на колени, успев упереться рукой в кучу какой-то дряни. Мерзость пахнуло так, что захотелось разом убить кого-нибудь а потом... Когда он обернулся, то увидел задравшего лапу у столба Лорда, который блаженно повизгивал и мочился, глядя на хозяина преданно и счастливо. Антон вздохнул и принялся обтирать руку о землю. Собака ни в чём не виновата, так ему говорил дядя Сева. Хороший мужик, хоть и отчим, мать с ним вроде бы меньше пить стала, а то Лорд вырос и может не стерпеть, когда его будят крики и ругань, а то и пара тумаков, которыми мать выгнала его из кухни, когда он хотел, отобрав у неё бутылку мартини, отправить её спать. Начался мелкий осенний дождь и прохожие не обращали внимания на мальчика, сидящего на скамейке, у ног которого играл с консервной банкой крупный ротвейлер.



...- А как же Лорд?..

- Мы о нём позаботимся, не переживай, - мать, как всегда в оследнее время, курила, опираясь на руку дяди Саши, короткого и похоженго на плюшевую игрушку мужика. Друзья звал его Сашком, он ездил на чёрном джипе и вечно говорил про какие-то "тёрки-стрелки". Лорд отнёсся к нему подозрительно, а Сашок наоборот обрадовался, оценивающе глядя на ещё больше выросшего и возмужавшего пса. Пару раз он пытался с заигрывать с Лордом, но нарывался на такое утробное ворчание, что попытки эти превращались в восторги про "клёвого пса" и "толкового пацана" Антона. А теперь Лорд останется дома, один. А Антон поедет учиться в Москву, "всё уже проплаченно и договоренно", и взять с собой пса, в незнакомый город...

- Мам, а можно я его с собой возьму?..

- Собаку?.. Но ты будешь жить на съёмной квартире, а хозяева против животных, это специально оговаривалось. Может потом, если снимем тебе отдельную... - по тону Антон понял, что этого не будет.

Он плакал впервые в жизни. Лорд что-то чувствовал, прыгал, визжал чуть слышно и не хотел отпускать его из квартиры, ловя своей огромной пастью за руку и осторожно мусоля пальцы. Горячий язык тёркой проехался по лицу последний раз, захлопнулась дверь джипа, а Антон сидел и раскачивался, касаясь тёплого стекла... Стекло почему-то запотело, а рука, которой он протёр его, оставила мокрый след.



... - Алло, мам, как там Лорд?..

- Что?.. Лорд?.. Скучает немного. Как у тебя учёба? Денег хватает?

- Хватает, нормально...

На каникулы съездить домой не удалось, мать с Сашком укатили куда-то на дачу, почти на месяц, а Антона отправили в Турцию. На следующий год у Сашка умер братан и они с матерью ездили на похороны, а Антона послали в лагерь на Чёрное море. На третий год... Он уже сам понимал, что не увидит Лорда. Он ошибался.

... - Я не хотела тебя расстраивать, Лорд сбежал через месяц, как ты уехал... Мы решили тебя не беспокоить...

Слова ничего не значили. Грудь свело судорогой, холодная боль как ток по рёбрам, плечи задёргались сами... Он завыл. Боль утраты, став реальной, терзала сильнее мнимой...

... - Видели! Ты слышишь меня?!. Его видели!.. - мать трясла его за плечи.

- Где? Когда?..



...- Да ты чё, парень? Их вся округа боиться!.. - тракторист выдохнул едкий дым самокрутки иуставился на Антона.

- А почему?..

- Так тут новые, эти, русские, бойцовский клуб сделали, типа для собак. Вот. А потом у них пожар был, перепили они там все, ну и загорелось всё, а собаки, что не погорели, те кого из сторожей покусали, да и разбежались. А теперь стая по округе бегает и не боиться никого.

- А ротвейлер рыжий в ней есть?

- Кого? Ратавеляр? Да почём я знаю, парень. Ехал бы ты домой, а не то выйдет чего... - тракторист неодобрительно осмотрел Антона и захлопнул дверцу. Трактор газанул и уехал.



Облава удалась: собак обложили и забросав старый дом газовыми гранатами, а потом отсреливая разбегающихся, воющих от боли и полуослепших собак дротиками с транквилизатором. Пару улизнувших шавок, потом дострелили местные охотники.



...- Смотри-ка, здоровый какой. И породистый.

- Да все они тут... Вскрывай, - собачьи грудина захрустела под рёберным ножом. Брызнула кровь.

- Так... Шестой. Порода ротвейлер, окрас чепрачный... Нет, скорее, больше в рыжий... В желудке... Остатки зайца...

- Что? Зайца? А?..

- Нет ничего.

- Странно, он же вожак. Кишки проверь.

- Угу... Пусто.

- Выходит, зря мы его так... Добей, чего ему мучаться.

Глухо выстрелил пистолет. Голова, примотанная к станку подёргалась и замерла...



На могиле Антона повесили его фото. Счастливая улыбка, раскрасневшееся лицо, но даже сквозь ретуш видно, что у ног его кто-то лежал.

---

[Badend]

как вы думаете нужен ли сообществу новогодний дизайн?

Вопрос: Да или нет?

1. да		10	(45.45%)
2. нет		12	(54.55%)
Всего:		22

---

Не моё

[Доктор Успенская]

В больнице, в двухместной палате, лежали два безнадежных больных. У них были совершенно одинаковые койки, совершенно равные условия... Разница была лишь в том, что один из них мог видеть единственное в палате окно, а другой - нет, зато у него рядом была кнопка вызова медсестры. Шло время, сменялись времена года... Тот, что лежал у окна, рассказывал соседу обо всем, что там видел: что на улице идет дождь, сыплет снег или светит солнце, что деревья то укрыты легким сверкающим кружевом, то подернуты легкой весенней дымкой, то убраны зеленью или прощальным желто-алым нарядом... Что по улице ходят люди, ездят машины... Что там есть МИР.

И вот однажды случилось так, что первому, тому, кто лежал у окна, ночью стало плохо. Он просил соседа вызвать медсестру, но тот почему-то этого не сделал. И больной, лежащий у окна, умер.

На следующий день в палату привезли другого больного, и старожил попросил, раз уж так получилось, положить его у окна. Его просьбу выполнили - и наконец он увидел... Окно выходило на глухую серую стену, и кроме нее ничего за ним не было видно.

---

Загадковий Ярославчик

[sunCT]

Гы-гы-гы, - по 11му-Б прокатился громкий смех. Невзрачный парень 16-ти лет валялся на полу, а на лицах его одноклассников были довольные рожи. Он тихо встал, обтрепал свой черный пиджак, так бережно, выглаженный мамой в честь понедельника. На глазах его появились слезы. Он всегда плакал, хотя должен уже был привыкнуть к вечным издевкам. Ярослав положил мел, за которым его послала алгебричка и сел за парту, которую ненавидел наверное больше чем, того кто ему поставил подножку, а к слову сказать это мог быть кто угодно; издевание над Ярославчыком (как его когда то назвала первая учительница, которую он наверно тоже ненавидел) было любимым развлечением 11го-Б. Совсем невзрачный парень, лет 16ти, невысокого роста, с худым телосложением, короткой стрижкой и светлыми волосами. Ярик был похож на свою мать, Мисс Ялта 85, у него были огромные голубые глаза, а в детстве его всегда путали с девочкой, приговаривая «Какая чудесная у вас девчушка. Просто ангелочек». «Девочка» ненавидел себя и Бога за то что он сделал его таким. Хотя наверное больше себя. С Богом он часто разговаривал ночами, так как ни с кем другим он говорить больше не мог, ибо друзей у него не было совсем. Он сидел, положив голову на парту, тихо плакал и кусал себя за руку угомоняя злость…

- Яценко! Ти можеш обережніше, я не хочу, щоб через тебе у мене були якісь проблеми.

- Вибачте, - сквозь слезы сказал Ярослав. Класс успокоился, успокоился и он, открыл тетрадь и начал рисовать – это единственное, что его успокаивало, единственное, что он любил делать, и наверное единственное, что держало его на этой земле, конечно же кроме девушки. Какой парень в этом возрасте не был влюблен? Даже у Ярослава была любовь. И естественно это была его одноклассница – так как других девочек он и не видел. Всю свою жизнь он проводил дома и в школе, не выходя больше никуда… Яна была невысокой, по сравнению со своими сверстницами девушкой, с длинными – доходящими до бедер волосами, светлыми, даже светлее чем у него и улыбкой, которая как он считал может растопить все льды и начать всемирный потоп. Среди одноклассников Яна популярностью не пользовалась, так как имела далеко не модельную фигуру – небольшая грудь и такие же небольшие бедра. Но Ярику было наплевать на их мнение. Он считал ее ангелом, богиней и на большинстве его рисунков была именно она. Уроки заканчивались и он пошел домой, он жил не далеко от школу, и путь домой занимал 5-10 минут.

Он шел не торопясь, так как любил по дороге подумать о жизни, любил мечтать, обдумывать будущие рисунки, думать про нее, что скоро они начнут встречаться, часто гулять в местном парке, обсуждая разные мелочи, первый поцелуй, он обязательно будет на мосту и будет светить луна, отражая свой свет на воде, после поцелуя она обязательно улыбнеться и скажет ему прямо в глаза что любит, а потом они поженятся и у них будут дети, которые будут копия она, а так же у них будет свой дом, обязательно дом, с маленьким садом, где он сможет рисовать ее, где будут играть их дети, их будет трое: две девочки Наташа и Яна и мальчик Денис, Денис будет самым старшим и будет защищать сестер от всего и всех. Ярослав иногда мог специально обходить по несколько кварталов, дабы побольше побыть с собой… Однажды вот так гуляя, он обнаружил недостроенную девятиэтажку, которую и не собирались достраивать. «Я не нужен этому миру, он меня не принимает, зачем я здесь»… стандартные мысли подрстков. Ступеньки были готовы, и он без труда забрался на крышу, но увидев пейзаж, открывшийся ему и забыв про мыслю, заставившую его вылезти сюда, он начал рисовать все что видел, а потом просто лег и смотрел в небо и разговаривал со своим единственным собеседником…

В тот день он не собирался никуда идти, так как утром не позавтракал и его жутко мучил голод ... По дороге домой его догнал Леша, одноклассник Ярика, который один из единственных нормально к нему относился. Хотя нормально, это сказано с большой натяжкой. Сам Алексей никогда не начинал издеваться над Яриком, но когда ктото начинал – он радо поддерживал начавшего… Хотя Ярославчык ненавидел его как и всех остальных… Леща же считал Ярослава нормальным парне, просто не таким как все – аномалией.

- Че Ярик, домой?

- Ага, - ответ был безразличный

- Слушай, а у вас была вода гарячая вчера? – Лешик как то пытался начать разговор…

- Вроде нет, - все с тем же безразличием отвечал он…

- Слушай, Ярик, ну серЪЕзно, че ты разрешаешь этому Жеке издеваться над собой, ты че его стукнуть не можешь, он же дохляк…?

- Я не могу ударить человека, это не в моих принципах…

- В твоих принципах, чтоб над тобой вечно издевались?

- Нет, но я ничего не могу поделать, и если чесно Леш – мне все равно уже давным давно

- Блин Ярик, я ты не понимаю, серьезно, ну разве тебе не обидно, я те давно хотел сказать, мне тебя реально жалко, я думаю, ты не заслуживаешь такого обращения…

- Спасибо конечно, Леша, не надо только лицемерить. Давай пока! Мне в этот подъезд, а тебе дальше.

- Ну и дурак. Пока давай. Алекс скривился – и пошел в свой подъезд, ему действительно было жалко Ярослава, может из-за того что он был большим гуманистом, а может из-за того что их семьи дружили друг с другом, и когда маленьком он и Ярославчык играли вместе.

Дома никого не было – Ярик пошел в свою комнату, бросил портфель на пол и отправился готовить, он всегда готовил на всю семью – это было его обязанностью, ему нравилось это делать и поэтому он никогда не жаловался. Его день всегда проходил одинаково, он делал уроки, потом включал музыку и начинал рисовать, иногда сидел в Интернете, в основном на порносайтах, их он тоже ненавидел – но ничего не мог с собой поделать. Через стену ругались родители, опять…

«Как мне это надоело, продажный мент, и шлюха, которая со всеми на своем канале переспала – достали твари, сдохли бы они, чтоб мне глаза не мусолить». Родители Ярослава были вполне обычными. Отец был следователем в милиции по отделу наркотиков. Он, его жена и Ярослав были вполне зажиточной семьей: пятикомнатная квартира, неплохое иностранное авто семейного класса последнее модели, на сына денег они не жалели никогда, он был всегда красиво одет и имел все что хочет. Мать работала на ведущей на телеканале, хотя не имела ни хорошо поставленной речи, ни ораторского таланта. Известно каким способом она этого добилась, но деньги получала очень неплохие. Отец же никогда не пренебрегал взятками от малолеток, которых ловили с марихуаной: «Зачем ломать судьбу этой зелени», утверждал он, поэтому вознаграждение в размере 50ти долларов могло решить все проблемы. Это все Ярославчык слышал в пьяных ссорах мамы и папы. Но родители очень его любили, боготворили его, он их ненавидел, а они про это не подозревали.

«Боже, это снова я, достал я тебя наверно своими разговорами просьбами, но ты ведь меня не слышишь никогда. Почему? Неужели я хуже других? Хотя да… конечно хуже. Я ведь тебя прошу совсем мелочь, боже, разве после всего что я перетерпел, я не заслужил от тебя одно желание. Ты знаешь о чем я, я о ней… да, я снова о ней. И я тебя прошу, я хочу чтобы мы были вдвоем… Но тебе похер конечно. Твой любимчик Святой, сегодня опять меня достал, ты ж Женечку больше любишь, конечно – у него есть все, что он хочет, девчонки его любят, херня то что про тебя говорят, типа ты любишь всех – полное фуфло!!!… Хотя мне лично пофиг, если чесно, мне просто интересно почему так? А может ты просто убей меня, а? Пусть меня машина собьет, или трамвай, или я отравлюсь чем-то, ааааа - или тебе хочеться посмотреть как я это сделаю сам, ты от этого кайф получишь, ладно, я устрою тебе такую возможность, действительно, что-то я засидел на этой дерьмовой земле, я от нее устал, да и я сам ее достал до печени. Ладно, я спать – надеюсь, что не проснусь, завтра еще дискотека, как я их ненавижу…»

Он просыпался без будильника, ведь 10 лет он делает это каждый день. По дороге в школу он опять встретил Лешу. Леша был спортивный парень, выше Ярика на голову, крепкий – он был подающим надежды баскетболистом, играл за школу, даже за город. Внешне он был довольно привлекательным, правда девчонки его никогда не интересовали, он был полностью поглощен спортом. Черные волосы, карие глаза – ничего особенного, таких парней возможно миллионы на земле.

- Здорово Ярик! Как спалось?

- Спасибо неплохо – и тебе привет!

- Идешь на дискач?

- Не знаю, может пойду…

- А я пойду обязательно, хочу с Янкой замутить, а то у меня еще ни разу девчонки не было – позор. Тем более она мне пару раз так улыбалась… Ты кстати не знаешь, у нее кто-то есть?

Мир Ярослава перевернулся после этих слов. Он не слышал, что еще ему говорил Алекс, он больше ничего не видел, он хотел одного – упасть здесь и умереть. Он не знал, что ему делать. Его единственная, его ангел, смысл его жизни теперь будет с этим тупым баскетболистом – она не заслуживает этого. НЕТ!!! Этого не может быть!!! «ТЫ СВОЛОЧЬ СВЕРХУ – ТЫ ВЗЯЛ МЕНЯ ЗА ЖИВОЕ». Я не позволю этого, НЕТ, я никому ее не отдам… только не ее…

Прошло три урока, он не проронил ни слова. Четвертым был английский, а потом подготовка к дискотеке.

- Дибил, ты идешь на дискотеку, - это был Жека Святой, самый злостный на издевки в 11ом-Б

Ярослав больше не мог удерживать в себе злость. Он должен был как-то выплеснуть ее:

- Слушай ты святой! Закрой рот, а? Какое тебе дело???

- Ты че гандон, ваще ахуел???? За этими словами последовал неумелый удар в подбородок. Два года посещение боксерской секции сделали свое дело. Ярославчик упал без сознания на пол.

- Ггггг, - ну ты Санта красавчик, давай пятифан, потушил девку.

- Бля пацаны, а я его не убил?? – с улыбкой сказал «боксер»

- Да лан, ща подыметься, такие уроды не умирают, - и опять смех заполнил аудиторию.

Через минуты две Ярослав поднялся и опять заплакал, опять пиджак в пыли.

«Давно меня не били, действительно, две недели как никак… Ладно, боже, будь по твоему – ты своего добился, больше ты меня здесь не увидишь»

Он шел не домой, первый раз он целенаправленно шел на свою крышу, чтобы покончить с тем что он больше всего ненавидел, с собой. В какой-то мере он был счастлив и не понимал, почему такая хорошая мысль не приходила ему в голову раньше, ведь этим он решал все свои проблемы. Идя по дороге, Ярик, заметил какую то коробочку в яркой упаковке. Любопытство победило и он поднял ее – это оказалась новенькая колода карт.

«Странно, колода карт. Ты со мной играешь? Или что? Ладно. Давай перед концом поиграем… Если я сейчас достану с этой колоды даму червей – то я иду на дискотеку, приглашу Яну на танец – и у нас будет все хорошо» Не дождавшись ответа он потянул карту. Шесть пик. «Давай с третьего раза…». Неумело перетасовав колоду, он опять потянул. Девять бубен. Дама червей. «Спасибо тебе БОЖЕ. Я знал, что ты меня слышал, ты меня испытывал – спасибо тебе» Он мчался домой, чтобы переодеться, и пойти на дискотеку с уверенностью, что все так и будет, что его мечты сбудутся, что все будет как он задумал. Он влетел в квартиру. Родители утром уехали в Грецию на отдых, никого не было. Он оделся в самое лучшее, что у него было и полетел в школу.

Дискотека проходила в классе. Он был достаточно большой для этого. Практически все его одноклассники были там, одетые в самое модное и красивое, что было у них в гардеробе. Отдышавшись и пропустив мимо ушей несколько фраз в его сторону, на которые он не обратил внимания – он пошел к ней. В тусклом свете лампы, который сделали специально для дискотеки, она была действительно красива. Ему казалось, ей не было места в этом обществе, где девушки накладывают тонны макияжа и одежда которых прозрачно намекала на их раскованное поведение. Она - его ангел с небес, с чистой душой, словно светилась изнутри. Сколько ангельского в ней было в этот вечер. Ее внутреннюю красоту подчеркивала белая, легкая юбка до колена, блузка с прозрачной накидкой, прекрывающей нежную кожу. Ее движения были изящны и сама она была само совершенство для него. Он был уверен, что оделась она именно для него, и вообще на дискотеку пришла для него.

- Ян, ты танцуешь?

Девушка криво ухмыльнулась и не знала что ей делать. Откуда-то доносилось хихиканье ее подруг… Минута молчания и бездействия

- Ярик, отойди пожалуйста, кстати молодец, что пришел. Ян, ты танцуешь, - стыдливо проговорил Леша

- Конечно, Яна улыбнулась и подала ему руку

Ярослав сел на ее место и уставился в одну точку, он не смотрел ни на Яну, ни на Лешу, он смотрел на свой конец, представлял, как он будет лететь с крыши, как он почувствует свободу, как, наконец, ощутит избавление от проблем… На минуту он отвлекся от этого и посмотрел на танцующих Алекса и Яну, ее голова лежала у него на плече, он стеснялся что-нибудь предпринять, она же поняв это поцеловала его. Он неумело отвечал на ее поцелуй. Они были счастливы…

Ярослав смотрел на них и плакал, тихо, как всегда, но вдруг он почувствовал, что в его голове появился кто-то еще, и этот кто-то поглощал его мозг. Ярик выбежал с аудитории и побежал домой. Он не контролировал себя. То что появилось в его голове взяло контроль над его телом.

- Нет, Ярик – не надо! Остановись! Не делай этого!

- Выхода нет! Я терпел 10 лет, а теперь я это сделаю, я не хочу туда сам идти, они этого заслуживают тоже

- Я понимаю, но давай не будем, пожалуйста, ради нее хотя бы, я ее люблю, а она этого не переживет

- Я ее люблю, как и ты, но я не могу себя сдержать… где он, папа его никогда не перепрятывал…

- Зачем, зачем, зачем… будь по твоему, я не в силах с тобой больше бороться… делай как знаешь…

- Вот он! Я так и знал… Ярослав знал где он лежит, так как часто воровал у папы деньги, и видел его

Ярик понесся в школу, хотя был ли это Ярик – наверное все-таки да… Мыслей в голове уже не было, они закончились, не о чем было больше думать… Он зашел в класс, с улыбкой, с улыбкой облегчения и злости, наконец он мог им отомстить… Он ничего не говорил он поднял пистолет, снял с предохранителя, папа учил его стрелять – выстрел. С живота Леши кровь потекла, как с пробитого пакета молока, глаза его поледенили, на полу образовалась большая лужа крови…

Крики девчонок, перемешивались с музыкой которая так и играла… Страх и недоумение заполнили аудиторию.

- Ты-ты че творишь идиот, - еле проговорил Жека. Пиво и портвейн пробудили в нем храбрость…

- Пасть закрой, а то помрешь, как кореш твой, гыгы, - просмеялся Ярославчык

Жека замолчал и прошептал дрожащей девушке, с которой недавно танцевал: «Девка окончательно поехал, нада чет делать» .

Яна замерла, сидя на корточках в луже крови своего нового парня, и смотрела на Ярослава, глазами полными ужаса… возле нее лежало тело «тупого баскетболиста». Он подошел к ней… «Яна, ну зачем это все, зачем, я ведь тебя люблю, зачем ты все это начала» Девушка молчала, она была вся в крови, и в шоке…

- Сдохни сука!!! На Ярика налетел Санта пытаясь выбить постолет… Рука сама высрелила. Пуля попала прямо в сердце. На нее теперь страшно было смотреть, остекленевшие глаза, бледная кожа. Она умерла сразу.

- Ты че сделал, дибил??? Ты убил ее… - храбрость Санты пропала, все знали, что он тоже испытывал к ней какие то чувства, хоть и был он алкоголиком.

Ярик зарыдал, он орал, метался по аудитории. Теперь это уже был не он, а лишь человеческая оболочка. На улице слышались серены, и шум машин

- Всех перемочу нахуй!!! Ты герой иди сюда.

В глазах Санты появился откровенный страх… Ему хотелось убежать…

Взрыв дверь упала.

- Брось ствол, малой! Быстро брось!... Группа людей в шлемах с автоматами воврвалась в класс…

Выстрел. Автоматная очередь…

@музыка: Дельфин

@настроение: Неземное

---

Предложение. обсудим вместе. =)

[Badend]

Дорогие читатели и писатели!

В наше время творчество часто содержит грустные, печальные, суицидные мотивы. Такие рассказы, стихи а так же картинки пользуются успехом в интернете. Я хочу создать сайт посвященный именно данной тематике. На сайте можно будет выкладывать свои произведения(сюда так же входят картинки на ту же тему) а так же чужие, но обязательно отметив что они не ваши. Обязательно будет форум, на котором можно будет обсудить интересные темы, поспорить и поучаствовать в каких то конкурсах.



(в коментах высказывайте свои вопросы,пожелания на счет сайта)

Вопрос: Как вам такое предложение?

1. классная идея. полностью поддерживаю. помогу в развитии чем смогу.		47	(43.12%)
2. идея хорошая, но мне и тут хорошо.		37	(33.94%)
3. я считаю это глупой затеей.		9	(8.26%)
4. да - мне давно не хватало такого сайта.		16	(14.68%)
Всего:		109

---

[Доктор Успенская]

Она увидела в Интернете шуточное объявление: 7 декабря 2006 года в 13:49 на Крымском мост состоится массовая попытка суицЫда".

Она подумала: "Это то, что мне сейчас нужно, мне так одиноко и плохо без него, он был мне так дорог! Но он выбрал блондинку..."

До 7 ей оставалось всего 3 дня, учёбу она прогуляла, да и какой был смысл учиться?!

Она прожгла за 2 дня все деньги с карточки, отрывалась до потери пульса с друзьми, там был и он. Она не показывала свою боль, она будет потом, на краю моста в последних словах и каплях слёз...

И вот настало 7 число, она попращалась с друзьми, сказала, что едит в Аргентину отдыхать, да к тому же там родители в отпуске....

12:36 оны вышла из дома и медленно пошла по шоссе. Ей было всё равно... а машины как будто не замечали её, она решила растянуть момент предсмертия.

Она позвала его к мосту, что бы попращаться, но он был "очень занят". Она сказала ему по телефону всё что наболело: "...Жалко, я хотела сказать Прощай на всегда, может не свидимся боле, ты конечно в рай, но а я не думаю, что тоже. Самоубийство грех..." и бросила трубку... она встала на мосту, а ветер развивал её любимый шарфик, который подарил он. Он стояла и ждала 27 минут, думала хоть кто то придёт.

О вот она положила записку под рюкзак, сложила вещи у моста, закрыла глаза, слеза потекла по щеке, она глубоко вдохнула грязный воздух и........ услыша ла крик "НЕТ!" но она уже летела, а он летел за ней.

Через пору десятков минут приехала скорая и друзья....

Она выжила, а он.............

Она не смогла придти на похороны, она больше не могла ходит и это даже не от сильного удара об воду, из-за шока от его смерти..

Через пару тяжких месецев она скончалась и была похоронена с ним в одной могиле.

---

жизнь.exe:\?

[Martinus]

Так, где там эта кнопка? Ага, вот она. Клик.

Ммммм... что-что? Ах ты, черт, опечатка; в самом деле – опечатка. Стой, говорю, стоять! Клик! Буква тут встряла не по делу, ага. Delete. Щелк-щелк. Ну вот, теперь Enter. Поехали.

Ах, единичка появилась – жирная, новая, соблазнительная. Интересненько. Клик.

Почитаем. Так, ммммм, ага. Тупой вопрос – ну почему, скажите мне, почему его все задают? Так... что б написать такое умное? Ага, щас напишу... щелк-щелк-щелк...

«У меня много имен. Очень много. Поэтому меня проще называть Никто».

Клик. Redirect…

Умно. Как говорил незабвенный Остап Бендер, это вам не мелочь по карманам тырить. Просто конгениально. Запудриваю, понимаешь ли, мозги девушке, строю тут из себя... не пойми что. И кому это надо? Все эти «я – не я»... Театр. Игра на публику.

Вся жизнь – игра.

Ну что ж, поиграем в игры на потеху толпе. На сцену! Хм, где роль-то моя? Так, вот она. Щас.

Кхм. О, прекрасная Брунхильда! Говори, где Джерси Гарсиас де ла Пасо, или я вышибу тебе мозги. Или вот: смотрите на меня, я почти Герострат! Девочка со спичками. То есть мальчик.

А был ли мальчик?..

Как раз таки мальчика не видел никто.

А легко ли увидеть мальчика, в наличии которого все сомневаются, особенно если он – это и есть ты? Трудно. Очень трудно увидеть самого себя в залапанном зеркале, особенно если тебя вообще-то нет. «Как это?» - спросит недоумевающая толпа. Да вот так.

Нет меня и все тут. Не существую физически. Вот есть монитор, кнопки всякие, курсор неразумный. А физически никого здесь нет – лишь забытый в спешке интеллект.

Разум, растворенный в Интернете.

Остатки разума.

Тут, конечно, вопрос с мальчиком остается нерешенным. Даже если мальчик, то есть я, был – то почему его нет? Это ведь как у Ломоносова – если где-то чего-то нет, то есть где-то в другом месте.

Но меня нет нигде. Следственно, и не было. И не будет.

Есть такая соблазнительная кнопка, на которой нарисованы две зеленых стрелки, образующие круг. Эта кнопка – часть бытия. Курсор тоже часть бытия. И две части бытия, следуя своим непостижимым эйдосам или старому доброму закону всемирного тяготения, открытому еще Ньютоном, идут на сближение.

Клик...

Ничего. Ладно, подожду.

Нет меня, точно говорю. Сомнения, только сомнения. Так часто бывает. Залезаю в какой-нибудь уголок этой паутины, где сидят толпы сильных, успешных, и главное – существующих! – людей, и жалуются на жизнь. Я могу присесть на свою лирическую табуретку, посмотреть на все это и сказать все, что я по этому поводу думаю. И все будут восхищаться моим умением складывать глупые слова в умные предложения, и трогательные девочки с большими глазами, как в тупом японском мультике, полезут ко мне с наивными вопросами.

Ха!

И кто-то даже скажет мне, что в меня верит и чего-то от меня хочет... но мое бытие по-прежнему остается недоказанным. «Cogito, ergo sum»? Да, но ведь я совсем не мыслю – все действия выработаны до холодного автоматизма.

Я знаю. Я проверял это миллион раз.

Обновить.

Ничего.

Ну и ладно.

Вот, сижу, значит, в своей виртуальной пустыне, как идиот. И что делать, спрашивается? Обновить себя? Перезагрузить? Отформатировать?!

Кладу палец на кнопку Delete. Грязная, залапанная – сколько раз я нажимал на нее и не задумывался! Нажми кнопку – получи результат. Так все и делается в нашем синтетическом мире изо дня в день, из часа в час, из минуты в минуту.

Все это уже где-то виделось, кем-то читалось, опять калька, опять Ctrl+C -> Ctrl+V. Механизм, совершающий в секунду миллионы нажатий на миллионы кнопок... а нажать надо только одну и только однажды – и всё станет на свои места.

И я нажал Delete.

Хард бьется в агонии. Еще миг – и остановится. На экране – мертвенная синева. Все провода решительно оборваны.

Ничего.

...Не было и не будет.

И останется только вопрос: кто ж тогда нажал кнопку?

---

[foe.]

она лежала на земле... смторела широко раскрытыми глазами в небо. в свободу. в свою душу. в глаза вечности. зачем. зачем. зачем. зачем. зачем.... а она не знала. и никто не знал. и никто не мог помочь. "скажи, что мне делать?" - да разве же могла она ответить на этот вопрос?.. не могла... и ничего уже она делать не могла. просто не оставалось сил. их не было ни на что. она не могла даже пошевелиться, даже подумать о чем-то другом, что уж говорить о том, чтоб подняться с холодной земли, пойти куда-то, побороть в себе взрыв... надо просто медленно плыть по течению... "по течению плавают только трупы", - вспомнилось некстати. ну и пусть... так хорошо.. не надо ни о чем думать... ничего решать... тепло... мягко... убаюкивающе... плыть - и ни о чем не думать... хорошо-то как... нет, надо встать и куда-то идти. зачем так сильно любить людей?.. они этого не хотят, а значит, не заслуживают. единственное, в чем он прав, - сердцу действительно не прикажешь. ни любить, ни ненавидеть. она медленно поднялась с земли. кончиками пальцев осторожно, почти нежно провела по шрамам на запястье. и что-то для себя решила. она шла. шла медленно, но целенаправленно. правда, куда именно, она не знала, но знала только, что ей необходимо туда попасть. шла, шла, шла... куда-то сворачивала, переходила какие-то дороги, не глядя на светофоры, аккуратно обходила прохожих, смотря сквозь них стеклянными глазами... поднималась по каким-то ступенькам... долго поднималась... дошла до конца и будто сбросила странное оцепенение. но что можно чувствовать, когда в глазах только две вещи: боль и слёзы?.. она подняла голову, посмотрела в синеву... и вдруг безудержно расхохоталась. она смеялась, выплескивая все эмоции, окидывая безумным взглядом крыши близлежащих домов, диким вихрем кружась по крыше, волосы развевались за ее спиной, феньки хватали ее за запястья, пытаясь удержать... в какой-то момент она сникла, будто что-то сломалось в механизме. но через пару секунд вновь воспрянула. и рассмеялась, на этот раз глядя в лицо Смерти. продолжая хохотать, она размеренно подходила к краю крыши. она даже не стала считать шаги. ей было не интересно. в последние мгновенья она не хотела заниматься глупостями. ей было безудержно весело... раскинув руки, она шагнула Туда. безудержно... смешно... лететь, ощущать свободу и смеяться над собой... это лучшее мгновение ее жизни, пусть и последнее.



...а в его ушах еще долго будет раздаваться ее зловещий смех... смех самой Смерти... и никогда он не простит этого себе...

---

[foe.]

мой любимый не-мой рассказ...



Черный контур рисовал тело существа, свернувшегося в комочек на холодной мраморной лестнице. Моя рука автоматически протянула вниз полосатый стакан с водой. Обрывочно до меня долетело робкое «спасибо» и покатилось вниз. Я присела рядом с существом в черном и откровенно начала разглядывать. К мокрому лицу существа прилипли черные волосы и не давали мне разглядеть глаза. Точнее, пустоту.



— Зачем? — всхлипнуло существо и сбило меня с важной мысли. Мысль удачно испарилась из головы.



— Что «Зачем»? — переспросила я.



— Какова черта ты приперлась?! — существо замахало руками и захлопало длинными ресницами.



«И всё-таки глаза серо-зеленные,» — сделала я ненужный вывод.



— Просто так... — соврала я и отвернулась влево.



— Врешь! — не унималось существо, откровенно начинающее раздражать меня.



— Что это? — мои пальцы пробежались по запястью существа, и оно отдернуло руку.



— Совсем глупая, да?! Фенька! — смешно фыркнуло существо, и заглянуло мне в зрачки.



— Не смотри так на меня... — выдохнула я.



— Почему? — удивилось существо и немного обиделось.



— По кочану, — отрезала я и стала спускаться вниз, догоняя его упавшее «спасибо» за воду.



— Эй, ты куда? — кричало мне вслед существо, но я не оборачивалась, делая вид, что не слышу.



— Сто-о-о-ой! — показывая перегоревшие нервы, существо кинуло мне в след полосатый стакан, и промахнулось.



Громкие шаги где-то за мной, напоминающие стадо слонопотамов, приближались. Руки существа грубо развернули меня за плечи, и мокрый нос спрятался в растрепанные сентябрьским ветром волосы.



— Я люблю тебя, маленькое безобразие, — чистосердечно призналось существо.



— А я тебя — нет, — отрезала я и продолжала спускаться.

---

[foe.]

это не моё





На прощание ни слова



Разбрызгай остатки своей обиды по моему лицу. Пусть черные полосы от глаз до кончика носа делят мое лицо пополам. Я сильная, давай же, отталкивайся от своей звездности к осколкам моей нежности, ты же можешь.



Крепкий чай с клубникой и сливками. В пасти сталактитов и сталагмитов ты ищешь себе новую жертву. Что, мальчик, безуспешно?



Взгляды вдоль и поперек, и ни слова, ни звука на прощание? Знаешь, так не бывает. Твоя гордость разбивается о мой поцелуй с привкусом сигарет. Пальчики, холодные, дрожащие, по коже, мне не нужна твоя любовь, мне нужна твоя пустота и наша духовная родственность.



Ночь. Отпусти мою руку, я больше никуда не исчезну.



Разглядывать до шумной боли в голове схожести. Слышишь, мне холодно, а тебе всё кажется, что рассвет снова стучится в стекла. Мы реальны. Наши телефонные провода крепко сцеплены цифрами наших номеров.



— Мне нужно идти, — отталкиваюсь от принципиальности.



И не минутой позже.



— Я с тобой, — опускаешь ресницы, чувствуя, как сдаешься.



Сложно?



Дорога покрылась от стыда коркой льда. Это не весна.



Это борьба за равность между непосредственностью.



Ступени, безразлично блестящие от фонарного света.



Вместе. По-разному близко.



Пустая, перекошенная дорога. Назад к декабрю. Хватит отступать. Заспанный водитель, и мы на заднем сидении глотаем Olive и дым его сигареты. Успокойся, я больше никуда не уйду, там нет поворотов и названий улиц.



Не нужны ни планы, ни завтрашний день.



Рассекая на большой скорости понтонный мост, мы втроем вдруг понимаем, что это последние минуты нашего существования на этой планете.



— Я всегда буду любить тебя, даже там, — кричишь ты, и я вижу слезы отчаяния в глазах звездного мальчика.



— Прорвемся, — сиплый бас водителя пускает по венам бессмысленную надежду.



Скрип тормозов. Железная ограда и брызги воды. Луна, смеющаяся в голос над смертью, и капли неба — на память?



Руки, такие сильные и родные. Я не чувствую ни боли, ни сожаления. Так легко еще никогда не было.



— Я люблю тебя, — падает из твоих глаз влажной солью мне на ладонь. Сжимаю твои пальцы в последний раз.



— Не смотри ему в глаза! Не смотри! Он отнимет тебя, слышишь?



— Тише, тише, на прощанье ни слова, — выдавливаю я, и — засыпаю?



Ты ложишься на холодный песок, прижимаешься всем телом к моему, и плачешь вместе с равнодушной луной. Капельки нашей крови смешиваются с мокрым песком.



Ты целуешь мои губы, жадно, как в первый раз, что-то кричишь, но я не понимаю.



Мне больше нечего здесь делать. Я не оставляю следов, только слышу, как стук твоего сердца с нарастающей болью рвется за мной, но тебя кто-то держит и еще долго не собирается отпускать.



Я ухожу к свету. И никаких туннелей.

---

[foe.]

сейчас выкину пару рассказов, понравится - скажете, есть еще. но в принципе не все мои рассказы с плохим концом.





«Он был старшее нее,

Она была хороша,

В ее маленьком теле

Гостила душа...»

Она сидела на подоконнике, слушала любимую музыку и рисовала. Когда она слушала эту песню, всегда вспоминала его. В какой-то степени пелось о них. Ей было всего шестнадцать, ему - двадцать три. Он вполне взрослый, состоявшийся в жизни человек. Квартира, машина, престижная работа и... она. Она была частью его благополучной жизни. Юная, обаятельная, неглупая красотка...

Она же жила им, дышала, он был для нее смыслом жизни. Она не представляла, как жила без него предыдущие пятнадцать лет.

...Так вот, она сидела и рисовала. Она любила рисовать. Иногда ей казалось, что ее рукой кто-то управляет. Из ниоткуда возникали ее рисунки, она никогда не думала о том, что рисует. Картинки сами неосознанно приходили в голову, она лишь переносила их на бумагу. Ее отвлек телефонный звонок. Звонил любимый:

-Привет...

-Привет,-весело отозвалась она. Я соскучилась!

-Извини, мне сейчас некогда. Я заеду вечером как обычно.

-Хорошо!-со счастливой улыбкой сказала она. Она предвкушала чудесный вечер, ведь сегодня была первая знаменательная дата в их общей жизни - год их знакомства...

Повесив трубку, она опустила взгляд на бумагу, лежавшую перед ней, и вздрогнула. Там была изображена чья-то свежая могила, заваленная венками. Возле могилы сгорбившись сидел молодой еще человек, но его виски были тронуты серебром седины. В руках он держал охапку роз. Его губы что-то беззвучно шептали...

Увиденное было так неожиданно для нее, что она в испуге отбросила рисунок, смяв его. Весь день она гнала прочь от себя дурные мысли.

В полпятого раздался звонок в дверь. Она радостно побежала открывать. Распахнув дверь, она от неожиданности сделала шаг назад. Он был непривычно хмур, его светлые глаза потемнели, улыбка не трогала уголки губ. Он будто постарел на несколько лет.

-Что случилось?-помертвевшими губами спросила она.

-Все в порядке. Вот. Это тебе,-он протянул ей шестнадцать роз и бархатную коробочку.

-Что это? Ты же знаешь, я не люблю принимать от тебя дорогие подарки,-недовольно протянула она.

-Так надо. Прочти это, когда я уйду,-он протянул ей сложенный пополам листок бумаги.-Пока,-он привычно чмокнул ее в щеку.

Она в растерянности стояла в пустой прихожей. Очнувшись, она прошла обратно в комнату и села на любимый подоконник. Магнитофон надрывался:

«Я хочу тебя, слышишь, увидеть на крыше

И успеть тебе крикнуть: «Давай еще поживем!»...»

Негнущимися пальцами она развернула листок. Такой знакомый почерк...

«Прости. Нам не суждено быть вместе. Ты еще так молода. Ты начнешь новую жизнь. Ты снова полюбишь. Я не достоин тебя. Ты должна быть счастлива, а я не могу тебе этого дать. Мы не созданы друг для друга.

Я женюсь. Она старше меня на два года. Взрослая, богатая, самостоятельная женщина. Как говорится, выгодная партия. Это то, что мне сейчас надо. Прости...»

Листок в ее пальцах стал мокрым от слез. «Как же так?»-стучало в висках.

...Она медленно поднималась по ступенькам подъезда, оставляя за собой лепестки роз. Юная и прекрасная. Ей суждено навеки остаться такой. И никто не успеет ей крикнуть...



Кладбище... Чья-то свежая могила, заваленная венками. Возле могилы сгорбившись сидит молодой еще человек, но его виски уже тронуты серебром седины. В руках он держит охапку роз. Его губы что-то беззвучно шепчут, и нетрудно прочитать по губам слова: «Прости. Я люблю тебя. Я не хотел...»

---

[*MIRA*]

воть...взяла у http://www.diary.ru/~taksakara/ она же и автор

Лечит

Она всегда любила открытые пространства и никогда не боялась высоты.

Но это уже совсем другая история…



Подобрав колени и положив на них свою измученную мыслями голову, она с большим удовольствием опустила искусно накрашенные веки.

Зачем красится если на душе такая чёрнота, терять на это драгоценные минуты и силы?

Она и сама не знала…

Просто так, её душевная серость терялась на измождённом лице, пряталась за водостойкой косметикой.

Именно водостойкой…

Другой она уже не могла пользоваться…

Так как глаза её болели очень серьёзной болезнью – слезоточивостью.

Иногда ей хотелось что бы из глаз текли не слёзы, а кровь.

Тогда, капля за каплей, она могла вся вытечь и больше не доставлять ей хлопот.

Точнее у неё уже бы не было хлопот, забот, пустых и грустных мыслей.

Но нет!

Подгоняемые открытыми душевными ранами из глаз текли настоящие солёные слёзы.

Ей это не нравилось…

Она от кого-то слышала, что со слезами можно выплакать глаза…цвет глаз.

Ей этого не хотелось…Ой, как не хотелось.

У неё очень красивый цвет глаз…ага…голубой с серым, глубокий цвет.

Он говорил, что у неё красивые глаза…

Он говорил…

Видели бы вы, как они сияют…эти глаза.

Как они могут радоваться и искриться!

Отчего ей смеяться своими глазами?

Она не хочет…

Нет…

Ей проще их закрыть и под тёмнотой век видеть то, что она хочет увидеть.

Что ж, она всё ещё может улыбаться.

И она это делает, потому что, если прекратит дарить самой себе эти мимические упражнения, просто сойдёт с ума.

И она улыбается…

Себе, зеркалу, окружающим.

Всё как всегда, всем нравится её улыбка, все её ждут.

И лишь немногие видят, что не улыбается она…глаза молчат.

Глаза не подтверждают мимику губ, даже наоборот.

Они всё видят, но не могут помочь.

Они просто наблюдают.

Они наблюдают.

А она сидит здесь, положив голову на колени и волосы рассыпались по её плечам огненно-русые, пушистые.

Она любит свои волосы…

Но это и не важно…да…

Совсем не важно!

Важно то, что ему нравились её волосы. И от этого она любила их ещё больше.

Она не сомневалась, что волосы и глаза, это самое красивое, что было в ней.

Да и никто не сомневался, наверное.

Она не любила витрин и зеркал, потому что не любила своего отражения.

Но иногда, она ловила себя в их прозрачности и лживой яркости, и даже иногда оставалась довольна увиденным.

Она любила всё живое и подвижное.

Яркие краски и громкую музыку.

Но всё это осталось в далёком прошлом, сейчас её омывала только грусть.

Она не искала её причины, она и так всё знала.

Она больна.

Возможно, даже смертельно.

Но она знает, как вылечится.

И она встаёт.

Волосы подхватывает ветер и играет с ними.

Глаза…они улыбаются.

Теперь вы можете это видеть.

Её глаза улыбаются.

Она не может назвать себя счастливой, может быть даже она несчастна…но она знает как с этим покончить!

Она знает, что лечит всё…лечит боль и страдание, даже лечит кровоточие души и обнажённость чувств.

Она знает…

Ветер бьёт в лицо.

Она любила открытые пространства и никогда не боялась высоты.

Осталось сделать шаг и она исцелится…

Ветер бьёт в лицо.

Глаза улыбаются.

Она смеётся глазами.

И она делает этот шаг, потому что ЭТО, лечит всё…

Она смогла…

Она делает шаг и падает захлёбываясь горем и радостью одновременно…

Под разодранными ладонями бетон крыши…

Это лечит всё…

Время всё лечит.

---

Оцените....

[Outheim]

Накорябал вот...

В конце



Все начинается едино,

Так не важны твои усилья

Ведь время все идет…

И что же это за картина?

Ведь небо тоже слезы льет…

Ну а земля их тихо пьет…



Как ненасытно мы живем,

Как почва, тихо кровь мы пьем,

Свою, чужую, нам не важно.

За жизнь мы боремся отважно,



Ведь напечатав эти строки,

Мне лишь хотелось объяснить

Что значат для меня все эти слоги,

Нам время стоило ценить…



Я много времени потратил зря…

Полоски жизни раскроя,

Всю жизнь тихонько улыбался,

И кровью братьев упивался…



И в конце я понял все…

Я так старался, выбивался из сил,

Я зашел далеко, так многого достиг…

Я пал слишком низко, чересчур глубоко,

Я остался ни с чем… Потерял это все…

Ведь в конце ничего не имеет значения…

---

[Badend]

Вот 1 ноября исполнился год этому сообществу. Хочу сказать всем большое спасибо за интересные (хоть и грустные) рассказы и стихи... Спасибо за то что читаете, за то что комментируете... и за ваш талант писать подобные вещи. =)

---

может, не совсем с плохим...

[Doctor No]

я бы хотела, чтоб кто-нибудь прочитал и высказал своё мнение. только не слишком с плеча, у меня психика... и ещё он не про любовь.

Хранитель, твою мать!

За моей спиной кто-то прокашлялся и сказал, внушительно и твёрдо:

-Ружьё-то положь!

Я обернулся и удивился: ангел. Кучерявый, в шёлковой ночнушке и характерные крылья топорщатся. Вид – недовольный и помятый, в глазах тоска.

-Забавно, - сказал я, но ружьё не положил. – Ангел-хранитель?

-Я не достоин так называться. Или… - Его глаза хищно сощурились. – Или это ты такой дурной, что от тебя все ангелы отказываются?! Мне обрыдло с тобой возиться, так и знай.

Любопытно. Обычно речь шла только о любви и заботе. Умеет ли ангел-хранитель право вот так прямо, без обиняков говорить: «Ты меня достал!»? Любопытненько.

-А как тебя зовут? – спросил я.

-Тебе-то что? Всё равно сейчас застрелишься… ДАВАЙ! Разможжи свою дурную башку!!!

Для пущего эффекта он безумно повращал глазами, неприлично выругался - и устало шлёпнулся на пуфик. Долго разглядывал меня с ног до головы и, не по-ангельски смачно сплюнув, заявил:

-Ну ты и свинья. Ну чего хорошего от тебя можно ожидать?! Да брось ты это ружьё! Тебя папаня завтра так отлупцует… К тому ж, радость моя, ты просто не дотянешься до курка.

Чёрт! Действительно! Дуло больно упиралось мне в живот, но курок находился чуточку дальше, чем могли достать мои пальцы. Можно – в принципе – привязать ниточку, потянуть и… Так этот же хмырь ржать будет!

Я в сердцах швырнул ставшую ненужной железку в угол. Вот так всегда! Всегда найдётся умник, который с радостью изгадит весь кайф!

-Сатана ты, а не ангел. Ненавижу! Вырядился, шут, в кружавчики! Тьфу ты, пакость…

Мы долго сидели и молча испепеляли друг друга взглядами. Он первый не выдержал:

-А сам-то? Шут… Ха!

Он шевельнул крылами и без предупреждения исчез. Только его некультурный плевок остался на ковре. Вот гад, а? Я запахнул сестрин халатик и отнёс ружьё на место.



Второй раз он появился просто так. И долго жаловался на хроническую скуку. Оказывается, им, ангелам-хранителям, очень пресно жить. Отведёшь одну беду – и делать нечего. Мухи мрут от такой жизни… Хоть вешайся!

-Да и это не поможет. Бессмертные мы. - Он жалостно вздохнул, сдувая со лба упругую кудряшку. – Одна радость – низвергнуться в Геенну. Там куда веселее… И виски тебе, и карты, и джакузи с девочками…

Настоящих ангелов осталось очень мало. Остальные – клонированные. Очень многие серафимы и прочие товарищи сознательно сомневались и сомневаются в Боге. Сомнение – прямой путь в Геенну. Где – и виски тебе, и карты, и джакузи с девочками…

-Наверное, вот и я скоро сомневаться буду, - сообщил ангел. – Хочу джакузи с девочками. Нет, сперва виски.

-Хошь, принесу?

Где-то у папы была спрятана бутылка отличного виски.

-Да у меня и кишок-то нет, - грустно признался он. – Ничего не выйдет.

-Ну, может и не выйдет, а вот войдёт – непременно!

-Правда?!

Ой божечки! Он так обрадовался, что мне стало совестно: чистое, неразумное существо – а я спаиваю!

Но мы всё же напились. А потом сидели на балконе, свесив ноги, и оглашали окресности «Интернационалом».

-Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов!...

А ведь и встали! Сначала соседи снизу кричали с балкона, затем сверху старушка голосила. Я всё понимал – «кипит наш разум возмущённый», но ментов-то зачем звать было?!

Пьяный ангел куда-то запропастился. Подозреваю, что он просто сверзся с балкона.



-Где ты, золотая рыбка? С кем ты, где твоя улыбка? – вопрошала какая-то певичка из радио.

-Улыбающаяся рыбина, - поёжился ангел, возникая из пустоты. – Надо Кингу любопытного персонажа подбросить.

Я уже привык к его незапланированным визитам и даже не стал отрываться от ужина. К тому же за столом сидели домашние.

-Кстати, - незнакомым нудным голосом сказал ангел, - есть в пост свинину – грех.

-Иди в задницу, - бросил я ему.

-Что? – удивился отец.

-В смысле? – удивился и я. – Я не тебе.

Отец переглянулся с матерь. Мать переглянулась с сестрой. Ну, а сестре только и оставалось, что посмотреть на меня подозрительно и поджать губки.

-Вообще много мяса – вредно для организма, - гадко улыбался ангел. – Тяжёлая пища, какать будешь туго.

Я с превеликим трудом сдержал руку, чтоб не запустить негодяю в харю отбивной.

-А чревоугодие, - нудил негодяй, - есть смертный грех. А ты уже пятый кусок трескаешь…

Вот сатана! И чего прицепился?!

-К тому же, подумай, - не отставал репей, - ты сейчас ешь мясо убитого животного. Труп. Трупное мясо.

Кусок застрял у меня в горле, я выплюнул его в тарелку. Ангел довольно захихикал, а я заработал удивлённый и обиженный мамин взгляд.

-Грешник-некрофил, - шепнул мне ангел.

-Уйди, противный! – взвыв, я метнул в него нож и бросился прочь.

Завидует! Ясен хрен – завидует! Сам-то побаивается чревоугодничать, кому понравится ходить с вечной тяжестью в желудке? Или где там у него…

Так думал я, забившись в неприступный шкаф. Ну а мясо… Трупное мясо… Кхм…



Ангел предложил показать мне город с высоты птичьего полёта, я согласился. Мне было легко и покойно в его руках. А когда я вернулся, дома что-то произошло. Всякие разные люди, все в тёмном, а в зале – гроб. И я в нём… Лицо прикрыто белой салфеткой. Я заглянул туда – один синяк. Ой мамочки…

Я подошёл к занавешенному зеркалу в прихожей, отодвинул шторку и обомлел: ну надо же! Я был неотразим! В смысле – вообще. Вместо меня в зеркале показывали «крипич» на двери в мою комнату.

Ай да ангел! Вот так хранитель! Твою-то мать... Да ему за такое в небесной канцелярии все перья повыдёргивают и тыкву оторвут! Никак в Геенну собрался…

Я ещё раз посмотрел в зеркало и увидел там его – он улыбался.

-Объясни-ка! – потребовал я.

-Да нечего объяснять! Теперь у меня будет джакузи с девочками, а ты…

-Сколько девочек?

-Четыре хватит. Нет, лучше пять.

-Вот буржуин!

Я от души стукнул кулаком по его довольной физиономии, и ангел, зазвенев, рассыпался осколками.

Ну и пусть…



Иногда он приходит ко мне. Как к старому другу. Приносит лучшие виски и хвастается собственным джакузи и тремя девочками. Полагаю, пятеро туда не влезают – толстый стал, солидный. А волосы прилизанные такие, куда только подевались те трогательные кучеряшки?

Полтергейстом быть неплохо. Можно отлично оторваться и спустить на Этих злость. Мои прежние однажды очемоданились, сняли часы со стены и уехали навсегда.

Милое дело – перелить в бутылку от шампуня «новый Фэйри-Антижир» или выключать телевизор, когда идёт любимый сериал Этих. А вчера под утро пришил Этого семейниками к простыне – смеху было!

Засим заканчиваю. Эта собирается булочки печь. Пошёл я, в муку фукну…

---

Девять этажей

[Martinus]

Это то, над чем я работаю весь этот год. По сути - история болезни, с летальным, понятное дело, исходом. Не рекомендую читать впечатлительным и людям с неустойчивой психикой.

И еще: сразу предупреждаю, оно длинное!



Лежит вот здесь: http://diary.ru/~nolivaderemecum/?c...postid=18366801

---

. . .

[(=Ксенка=)]

Черно – Белая Любовь

5 марта

«Любимый мой мальчик, увидишь ты сон,

Где мы с тобой будем навеки вдвоем...»

Господи, как же я счастлива, я счастлива... счастлива... СЧАСТЛИВА... Я

хочу петь, летать, это так чудесно, так волшебно! Как прекрасно, Господи,

что ты придумал Любовь... Врут те, кто говорят, что любви нет, они просто

никогда не встречали ЕЕ, они никогда не встречали того единственного, того

самого замечательного и неповторимого... Боже! Как же он не похож на всех

остальных... Он не такой, как все остальные парни, которым нужно только

одного... ОН особенный, Он самый нежный и самый ласковый...

Сегодня Он позвонил..., какой же сладкий у него голос, я готова слушать его

часами... И это свершилось..., Он такой милый и стеснительный, долго не мог

набраться смелости пригласить меня... И потом я услышала словно музыку его

фразу «Может сходим в кино?»... У меня просто внутри все перевернулось, я

была не в силах произнести и слова... Какой же он все-таки милый,

специально выбрал мой любимый фильм, хоть это и был самый последний сеанс,

маму я еле уговорила меня отпустить... Я не могла воспринимать ничего того,

что было на экране, я только чувствовала его прерывистое дыхание,

чувствовала его тепло... О Боже!... А когда Леонардо Ди Каприо начал

признаваться в любви, я почувствовала его пристальный взгляд... я

повернулась... и наши губы слились.... сердце готово было выпрыгнуть из

груди...

Скорее бы наступило завтра и скорее бы увидеть его снова... ОН!... мой

ласковый... мой нежный... мой единственный... мой ЛЮБИМЫЙ!...









Нет, это пи**ец – в ларьке нет «Золотой Бочки». Одна «Балтика», да и та

ссу*а тёплая. Опять блять обломы. Мда…

А эта тоже… мандула блять… Спрашивается – нах*й она мне вперлась, а? Нет,

выглядит она пи**ато – ножки, юбочка коротенькая, грудка стоит, сосочки

торчат… Я как её увидел – ахуел, честное слово. И слоник мой почуял молодое

мясо – вскочил как оловянный блять солдатик. Конечно, трахнуть её

обязательно надо, а то зае**ло уже бабло минетчицам раздавать. А нормальные

тёлки че-то не очень ведутся на паибаться – тоже бабок х*й знает скока

истратишь, пока разведешь…

Но про кино – это меня прям осенило. Чё я её туда пригласил – до сих пор

удивляюсь, сам ведь сто лет там не был. Ну хули – звоню ей, пижжу о всякой

по*боте, лишь бы загрузить, а сам думаю – куда, бля*ь, куда? Ну и *банул

сдуру – в кино! А эта ссыкуха повелась влёт, пойдем – кричит – конечно.

Только у мамы отпрошусь, гыыыыыыыыы. Ну, натурально, пошли – на последний

сеанс.

Я специально не покупал ни попкорна, ни лимонада – во-первых нех*й бабки

тратить, а во-вторых, чтобы руки свободные были. Сеанс, думаю, начнется,

свет погаснет, приобниму её сначала, то-сё, повожу по ляжкам, а там

посмотрим. Ну, реально – свет выключили, я подождал минут 10, чтобы её

фильмом загрузило, потом взял её руку в свою. А она вроде как не замечает.

Ладно, думаю, а как тебе вот это – а сам приобнимаю её за плечи. И тут она

разворачивается ко мне и бл* прямо набрасывается – начинает сосаться со

мной неподетски. Я сначала прих*ел малость, а потом – хули, самого впёрло,

сасались весь сеанс, я ей и язык в рот запихивал, и дёсна облизывал, а ей

хоть бы х*й – тащится ссу*а всё больше и больше.

Вышли из кино, я сразу взял быка за рога – пойдем, говорю, ко мне,

отдохнем, музыку послушаем, то-сё. Она отнекивается, дескать не могу, мама

ждет. В конце концов меня запарило уговаривать – 3,14здец, думаю, малолетка

вы*бонистая, сделал вид что обиделся. И вот тут она меня огорошила – она

оказывается еще ЦЕЛКА! Ц-Е-Л-К-А! Нормально, нет?! Йобтваю, где вы видели,

чтобы 16тилетняя кобыла целкой была? Я в полном а*уе проводил её до дому, а

сам пошел к ларьку – попить пивка и подумать – что делать дальше. Ну и хули

толку – стою тут, *башу уже третью бутылку, а в голове тока одна мысль –

пох*ю, всё равно вы*бу!

И самое главное – ведь так и сделаю. Теперь это уже дело принципа – нех*й

ей было вы*бываться, сс*ке запечатаной. Да и ноги у неё – это нечто…



7 марта

“Лишь ты один мною любим,

И жизнь мы вместе разделим...”

Господи, Господи, Господи... Я чуть не сошла с ума от нетерпения, я думала,

что он больше не позвонит... Не находила себе места, все валилось из рук...

Одна и та же мысль снова и снова возвращалась ко мне, может я зря сказала

ему что я девственница?... Но неужели это могло Его, такого чистого и

светлого отпугнуть? Я уверена наверняка, что он тоже девственник и мы с ним

пройдем этот путь вместе, сразу же после нашей свадьбы... Свадьба!

Свадьба!.... Мы обязательно поженимся, ведь ОН сегодня сказал мне, что

любит меня больше всего на свете... Как это прекрасно МЫ ЛЮБИМ друг друга,

МЫ созданы друг для друга и будем жить вечно и счастливо... Я выйду за него

невинной и достанусь ему и только ему, О ГОСПОДИ, умоляю Тебя, сделай так,

чтобы это произошло как можно скорее!

И после всех тех ласковых и нежных слов ОН пригласил меня гулять... Ах! Я

надела самую красивое из того, что у меня было и на крыльях Любви вылетела

на улицу... Только от того, что я увидела Его, мое сердце сжалось... Тот,

которого я искала всю свою жизнь и наконец-то НАШЛА...

Дальше все было словно во сне... все вокруг плыло в тумане, голова

кружилась, сердце готово было выскочить из груди... Его губы, такие нежные

и сладкие, ах какой он чувствительный... Какой у него вкусный запах, жаль

что он перебивает его... пивом, конечно если я скажу ему, то он обязательно

перестанет, ведь ради меня, ради Нас он готов на все... Он дарован мне

судьбою!...

Время остановилось в нашем парке, были только его нежные губы, его горячее

дыхание и ОН – мой рыцарь, мой котик, мой самый самый любимый человек во

всем этом сумасшедшем мире...

Какой он все-таки добрый... Я приоткрыла глаза и не могла поверить им..., в

траве лежал мертвый голубь без головы... Я так испугалась, что закричала на

весь парк, а Он когда увидел, Он тоже испугался... Я на секунду

представила, что такое может произойти и с Ним, моим единственным... мне

стало еще страшнее... Не бойся, малыш, я оберегу тебя от всех бед, ведь

теперь Ты мой навеки... Слезы стояли в его глазах, когда он хоронил бедную

птицу... Если он так переживает о голубе, представляю что творится в его

сердце, когда он думает обо мне... Он без ума от меня, Я без ума от него...

Он был так расстроен, что сразу же отвел меня домой, ему нужно сегодня

побыть одному... Скорее бы Он позвонил снова... Скорее бы... Скорее...









Вчера снова ей позвонил. бл*, началось сразу – охи, вздохи, ты меня любишь

и прочая по*бень. Люблю, говорю, конечно, а про себя думаю: «А хули

толку-то? Вот если б ты дала мне хоть разок хоть на полшишечки присунуть,

гыыыыыыыыы». А сам заливаюсь бл*тской птицей соловьём, гружу её так, что у

самого уши вянут, дескать солнышко, рыбка, хуё-моё бараньи яйца. А она хоть

бы х*й – ведется как маленькая. Да вобщем-то она и есть маленькая – ссыкуха

малолетняя. Еще не ё**ная. Но я это исправлю.

О чём я начал-то? А, позвонил я ей. Ну да, позвонил, договорились

встретиться. Пошли – говорит – в парк погуляем.

Ну, мне уже пох*ю, куда с ней идти, понятно, что окучивать её придется

долго, прежде чем я её ломану. Пошли, говорю.

Жду её около дома, выходит. Вернее, выплывает. Я думал – на ней в прошлый

раз короткая юбка была. Оказывается – нет, та была ещё длинной. А то, что

на ней было сейчас… Короче, если бы не прохожие, я бы её изнасиловал прямо

на тротуаре. Чтобы немножко остыть, по дороге купил в ларьке пивка. Так мы и

шли до парка – она чуть впереди, я сзади – иду пиво отхлёбываю.

В парке народу совсем почти не было. Заебца, думаю, никто не помешает моим

коварным планам. Увлёк её на скамейку и сразу сосаться полез. Она голову

чуть назад запрокинула, рот приоткрыла – короче насосались мы с ней до

одури. Только раз она пробормотала, дескать от меня пивом пахнет. Да пошла

ты нах*й, думаю, пивом. Не говном ведь, скажи спасибо, что я хоть и забыл

сегодня зубы почистить, зато перед встречей сразу два орбита зажевал.

Короче, вскоре меня это подзае**ло. Хочется развития событий, а эти сраные

события не то что не развиваются – нет их бл*ть вообще, событий этих,

отсутствуют как класс. А, х*й с ним, думаю, будь что будет – полез к ней

под юбку. Нет, не нахрапом, чтобы сразу к трусняку, а аккуратненько так

провёл по бедру, потом сжал рукой коленку, а потом…

…а потом она как заорёт! Я аж отпрыгнул, пездец думаю – ещё ментов тут не

хватало, вот дура бл*ть! Ты что, ненормальная – сам кричу, а она орёт и на

что-то рукой показывает. Я пригляделся – бл*ть, вот д*ра! В траве лежит

дохлый голубь с оторванной башкой. И из-за такой х*йни, думаю, она не дала

мне сеансу набаться – ну пездец.

Кое-как её успокоил. Она вопить перестала, только всхлипывает носом. Давай,

говорит, его похороним. Я как услышал, ах*ел. Ага, говорю, и оркестр

пригласим, а потом поминки в «Волне» устроим, да? А она смотрит так

пристально на меня и говорит: «Если ты меня любишь, давай его похороним». Я

подумал секунду, ладно – говорю – похороним, если тебе так хочется.

Ну, сказано – сделано. Х*й там, а не сделано. Как голубя-то похоронить, а?

Это я бабушку недавно хоронил, так там всё просто – бабла засылаешь и тебе

всё делают. А тут кому бабло засылать? Не говоря уже о том, что тратить

бабки на такую х*йню мне совсем не хочецца. Ладно, голь на выдумки хитра.

Постоял я минуту, сообразил наконец, что нужно сделать, и принялся

действовать. Сбегал в близлежащий ларек, купил пакет полиэтиленовый за два

рубля пива бутылку. Потом пошел назад в парк, нашел детскую площадку и

выпросил у одного ребенка детский совок на пару минут. Вернулся к ней –

сидит, ждет. Я открыл пиво, сунул ей в руки и суровым голосом сказал: «Пей

живо». Потом совком подцепил голубя, погрузил его в пакет, завязал пакет

узлом, выкопал совком ямку и бросил туда пакет с голубем. Живо это все

присыпал и повернулся к ней. А она так посмотрела на меня и тихо говорит:

«Спасибо тебе, родной». Дура, д*ра блять, нах*й мне твоё спасибо, мне

достаточно одного минета! Вслух я, разумеется, этого не сказал.

Естественно, вечер был испорчен. Я её проводил до дому, чмокнул в щечку, и

попиздил к себе домой. И вот счас сижу дома, один, пью водку и думаю –

нах*й мне на жопу такие приключения, а? бл*яяяя…





9 марта

“Я кажется сошла с ума,

И виновата я в этом сама... ”

Мы собирались пойти с Ним на дискотеку... Я хотела выглядеть как можно

лучше, поэтому немного задержалась... Я знала, что Он ждет меня внизу и

позвала его подняться ко мне, пока я собираюсь... Он очень стеснялся, но я

уговорила его зайти, Он просто не мог зайти в гости с пустыми руками,

поэтому Он сходил и купил красивую бутылку какого-то очень хорошего вина...

Я никогда раньше не пила, только пиво один раз... Он сказал, что во имя

Нашей Любви мы должны поднять бокалы и скрепить Нашу Любовь красным как

кровь вином...

Я поставила свою любимую группу «Руки вверх», как здорово, что Мы любим

одну и ту же музыку, Мы так похожи, Мы просто две половинки одного целого,

большого и светлого... Мы обречены на Любовь, Мы обречены на взаимность...

Вино обожгло горло и кровь ударила в лицо... Мне показалось, что музыка

затихла, краски вокруг стали ярче, заходящее солнце отливало ослепительным

золотом... И Он, такой ласковый и нежный, Он еще раз признался мне в

Любви... Он был таким внимательным, а его прекрасное, загорелое лицо

светилось добротой, случайное прикосновение его руки было таким приятным...

Голова кружилась от Любви, сердце бешено колотилось в груди...

Тут я вспомнила, что уже давно пора было выходить и пошла переодеть

кофточку... Я попросила его отвернуться, но Он просто не мог оторвать от

меня глаз... Когда я была в одном лифчике, Он потрогал меня за грудь, мне

было так хорошо и приятно, что я закрыла глаза, а Он продолжал меня

трогать, так мягко, так тепло, так хорошо... А потом я ничего не помню,

наверное я потеряла сознание... Очнулась я от дикой боли между ног...

Господи... Господи, ЧТО ЖЕ ПРОИЗОШЛО?... Как же так?... Все как-то

неправильно, нелепо... А может это у всех так в первый раз?... Но ведь ЭТО

должно было произойти в нашу первую брачную ночь, я ведь хотела надеть фату

невинной... Как же так, Господи?... Как же так?... Почему же так больно,

Господи?... Почему так много крови?... Почему вместо той радости, о которой

пишут в романах, Это одни мучения?... Почему?... Может это из-за того, что

и у Него это в первый раз, и он как-то неправильно Это делает?... Мы

обязательно сходим к специалисту, чтобы он Нас научил... Ведь теперь он

совершенно точно на мне женится, потому что он ОЧЕНЬ порядочный и

честный... Теперь Мы с ним связаны ЭТИМ навечно... Мы будем вместе

всегда... Только Я и Он... Он и Я...







Ну что, гыыыыыыы…Как говорится – как честный человек, теперь я обязан на

ней жениться, гыыыыыы. Но хуёво то, что человек я сугубо нечестный. Для неё

хуёво, а для меня очень даже пи**асто.

Звоню ей, говорю: «Я тут приобрел за бешенные деньги два билета в ночной

клуб, пойдешь?» На самом деле я просто прихватил два флаэра у метро, но

ей-то, думаю, нах*й знать об этом. Конечно – кричит – пойду, зайдешь за

мной? Забились на десять. В десять минут одиннадцатого я как штык стоял

внизу. Тут эта малолетка высовывается из окна (второй бл* этаж) и говорит –

поднимайся, родители на дачу уехали. Опа – думаю – ништяк бля! Это шанец, и

его надо использовать! Но хули – такое дело без смазки не канает. Поэтому я

крикнул – дескать джаст э момент, поднимусь через пару минут. Быстро

проверил балабасы – бля, думаю, в обрез. Ладно, разберемся. Домчался до

ларька, купил портвешка за 42 рубл*– х*й с ним, заебца и без закуси.

Примчался к ней, поднялся, позвонил. Открывает. Видно, что волнуется, дышит

глубоко. А, думаю, сучка, это еще х*йня, подожди немного! Вошел. Квартирка

у них богатая, нечего сказать. У меня даже мелькнула мысль – напоить её и

по хате золотишко пошарить, потом думаю – не, палево – она телефон мой

знает, не переезжать же потом из-за такой х*йни. Ладно. Пришли в комнату,

хочешь – говорит – музыку послушать? Да с удовольствием! Ага, удовольствие

было пездец – п***расты «Жопы вверх» начали петь что-то про «Алешке не

давала ты» или что-то в этом роде. Вот, думаю, пи**а с ушами, Мэнсона или

Металлику походу даже не предлагать и вслух не произносить. Как –

спрашивает – музыка? Хули, «музон просто отстой» (с) Грув, однако щерюсь

довольно, отлично – кричу – самоя моя любимая группа. Может винца выпьем на

посошок…в смысле – на брудершафт? Короче, за встречу. Она согласилась,

приносит…рюмки. Ебанько блять, она бы еще напёрстки принесла. Знаешь,

говорю, любимая – вино вообще-то пьют исключительно из СТАКАНОВ. бл*, она

поверила! Приносит, в натуре, два стакана тонкостенных – опа. Наливаю ей до

краев, себе до краев. Мне пох, это пойло я могу литрами хле**ть. Выпили по

стакану, по второму. Параллельно я ей гружу про любовь – морковь и всю

такую х*йню. Смотрю, её развезло уже нихуёво, глаза косые стали, язык

заплетается – клиент дошел до кондиции. Начал её гладить по коленке, вдруг

она встает и говорит: «Надо уже идти на дискотеку, а то опоздаем. Отвернись

пожалуйста, я переоденусь». Ага, отвернись, как же. Сел в пол-оборота, а

сам искоса пялюсь на неё – смотрю, она блузку сняла, стоит в одном лифоне.

Я встал, подошёл к ней и стал мять её сиськи. А она повелась ссу*а сразу –

глаза закрыла и на диван легла. Я встал перед диваном на колени, стащил с

неё трусняк, лизнул лобок – она застонала, изогнулась вся – и немного

потеребил её клитор. Потом все было достаточно банально – я харкнул на

ладонь, намазал харчёй х*й, чтобы легче шло, и потихоньку начал вводить

его. На удивление её пи**а была совсем не узкой. Ну хули, заебца - начал её

е**ть по взрослому. Она пару секунд лежала без движения, а потом открыла

глаза и закричала: «Ой, больно! Больно, прекрати!». Гыыыыы, прекрати. Хуй

тебе, думаю, сучка. Вые**л её, вытащил х*й – весь в крови – и кончил ей на

живот. Поднялся, счас приду – говорю – и пошел в ванную. Поссал в раковину,

помыл х*й теплой водой, вытер его полотенцем, минутку постоял – надеюсь,

думаю, я её ничем не заразил. И пошел назад. Она сидит на диване, глаза

заплаканные, между ног зажала простыню. Кровь, видимо, хуярит. бл*, смотрю

на неё – и ничего, кроме отвращения, не испытываю. А она ебанула – мы

поженимся? – спрашивает. Чего?!!! Поженимся?!! Да блять если бы я каждый

раз женился, когда целку ломал – у меня бы счас целый гарем был. Соси,

думаю, х*й, а не поженимся. Нах*й ты мне нужна, мало ли на свете пи**атых

тёлок, иди нах*й. Ну, пробормотал я её что-то, типа – конечно поженимся, а

как же. И съе**лся по быстрому. бл*ть, опять придется телефон на месяц

отключать….

«В сетях любви как птица я

Моя любовь – печаль моя...»

Почему?... Почему?... Почему?... Ну почему же он не звонит... А может быть

с ним что-то случилось, может ему плохо, может он попал в больницу... а

может... нет... нет... Вот прошла уже целая неделя после того, как он лишил

меня невинности, а он даже ни разу и не позвонил, бросил меня одну в

ужасном состоянии, пробормотал что-то и ушел... Бросил меня одну в такой

момент, Господи, за что мне это?... Я же так его люблю... или любила... или

любила, люблю и буду любить?... Но где же он..., может у него тоже шок...,

может он испугался крови... Нет! Нет! Нет ему оправдания, нет ему

прощения... Гад!... Сволочь!... Он использовал меня!... Взял, что хотел и

бросил, испражнился словно в унитаз... Забыть его, забыть все как страшный

сон... Скотина!... Ненавижу его, ненавижу, сволочь!... Я же знала, как это

бывает, все мои подружки прошли через это, я хотела надеть фату невинной...

Почему же? Почему так? Почему я?

И вот, когда боль только начала утихать, Он снова позвонил... Я крикнула,

чтобы он больше НИКОГДА не звонил, чтобы забыл этот номер и кинула

трубку... Не хочу видеть его никогда в жизни... А вдруг Он и правда не

позвонит?... Вдруг Он обиделся?... Господи, какая же я д*ра, сама порчу

свое счастье, я ведь люблю его, люблю, люблю... Ненавижу, ненавижу!!!...

Что со мной, Господи? Что?... Он сказал, что ждет меня по какому-то

адресу... Конечно же я не запомнила его, зачем, я же не собираюсь никуда

ехать..., после того, КАК он со мной поступил, сволочь... Переулок

Воеводина дом 2 дробь 2... Я совсем не собиралась никуда ехать... нет...

Просто хотелось подышать свежим воздухом, отдаться на волю улиц, побродить

по вечернему городу... Я сама не поняла, как оказалась там... Ладно думаю,

посижу немного на лавке и пойду домой... Меня охватил какой-то озноб, все

сжалось внутри... Наверное надо зайти в подъезд, погреться, подумала я и

встала со скамейки... Я зашла в подъезд..., а вдруг он выйдет и увидит меня

здесь – совсем глупо получится... Лучше уж зайти, дать ему по морде,

сказать все, что о нем думаю и больше никогда в жизни не видеть, выкинуть

все это из головы... Я осторожно позвонила, никто не открывал... я уже

хотела было уйти, убежать, как вдруг дверь отворилась и я увидела... Его,

эту волше**ую улыбку и музыку из его губ: «Милая, а я ждал тебя... Заходи,

бабушка на даче, просила цветочки полить, поможешь?»... Голова закружилась,

мне казалось что я сплю... что я сплю и не хочу просыпаться... никогда...

Господи, как же с ним хорошо, теперь уже совсем не страшно и не больно...

Мы обязательно будем вместе... Навсегда...









Первые пару дней я вообще стремался подходить к телефону. Включил

автоответчик. Ну хули – прождал неделю, а она не позвонила. Нихуя себе,

думаю, к чему бы это? Прикинул и так и этак – по всем раскладам получается

два варианта: или она на меня совсем не сердится, но стемается позвонить,

или она, как говорится, «из сердца вон». В общем-то мне насрать. Но я еще

раз х*й к носу прикинул – получается, что если я ей позвоню, то ничего не

теряю. Сказано – сделано. Позвонил.

Алё – говорю, - привет, узнала? Слушай, если время есть – приезжай на хату,

улица Воеводина, 2 дробь 2… И тут она как заорет что-то в трубку – я не

разобрал нихуя, походу злится или типа того. Ну, было бы предложено –

бросил я трубу, пошла ты в пи**у, думаю. Пошел за пивом. Купил пива,

газетку с объявлениями, вернулся домой. Стал пить пиво и смотреть объявы

типа «у вас, у нас», «отдых у Алёны», и тому подобные. А то хули – не

пропадать же, думаю, вечеру. Тока я собрался звонить какой-то «Наташе»,

которая, судя по объявлению – «молодая, привлекательная брюнетка с высокой

грудью, отдых для состоятельных мужчин», как вдруг хуяк – в дверь звонят. Я

чего-то сразу просёк, что это она пришла. Ура – думаю – бесплатно поебусь,

заебца! Открываю – стоит. бл*ть, вот у баб подсознание пездец играет –

юбку-то она одела ту, в которой была в последнюю нашу встречу. Входи,

говорю. У меня бабушка на дачу поехала, а я цветы поливать не умею.

Поможешь? Она глазки так опустила и шепчет – помогу, конечно. Ну я и ебанул

– проходи в комнату, РАЗДЕВАЙСЯ. Она резко так оборачивается ко мне и

глазищами в меня. бл*, думаю, надо срочно что-то делать. А хули тут

придумаешь – подошел к ней, обнял и начал целовать. Она пару секунд

посопротивлялась для вида… А потом все пошло как по маслу – кресло – одежду

нах*й – диван – душ. В этот раз ей понравилось – она кончила. Не

приворялась, не просто дышала как лошадь, а именно кончила. Зае**сь, думаю.

Повалялись на диване, она меня целовала, я ей соски крутил, пиздили обо

всем на свете. Она, су*а романтичная, все о любви пиздоболит, а я знай

поддакиваю. А у самого мысль – в следующий раз нужно её развести на минет.

И еще – как бы ей намекнуть, чтобы лобок наголо побрила. Я с этого прусь –

пездец как…

«Сорвал ты мой цветок,

Не будь ты с ним жесток...»

Как же все-таки с ним хорошо... Я боюсь себе признаться, но я хочу ЭТОГО

все сильнее и сильнее... Вот уже несколько дней я прихожу к нему и мы

занимаемся любовью как ненормальные... Даже становится иногда страшно от

этой всепоглощающей животной страсти, когда теряешь над собой контроль,

когда время останавливается... Готова на все ради ЭТОГО... Готова на все

ради Него... Я поняла, что ЭТО просто неотъемлемая часть Любви, какой же я

была глупой и наивной, когда думала что в человеке можно любить хоть что-то

сильнее ЭТОГО!

Вчера попрощалась с маленьким, черным, мохнатым треугольничком, который

придает столько пикантности девочкам из журналов... Уже вечером, когда мы

лежали голые и разгоряченные после ЭТОГО, Он крутил мои завитки, а потом,

глядя в потолок, сказал - «Газон срочно требует стрижки»... Я никогда не

брила там, но я сразу поняла намек, если он делает то, что так нравится

мне, почему бы и мне не сделать то, что нравится ему... Теперь мы будем с

ним неразлучны, потому что нас связывает нечто большее чем дружба, большее

чем любовь, буду с ним навсегда...

Мы встречались каждый день и не могли насладиться друг другом, мы вместе

постигали радости сладострастия, я просто доводила Его до изнеможения, но

уже не могла остановиться, каждый раз мне хотелось еще и еще... Один раз,

он сказал мне что больше не может, а мне захотелось Его как никогда до

этого, я чувствовала такое возбуждение, которое сметало все на своем

пути... И тут он сказал, что делу можно помочь, но для этого нужно

поцеловать «лысенького»... Раньше мне всегда было противно даже думать об

этом и когда-то давно я поклялась, что никогда этого делать не буду... Я

сделала вид, что не услышала..., но он взял меня за шею и наклонил меня

туда... Я пыталась что-то сказать, но рот уже оказался занятым... Он взял

мою голову (чуть ли не за уши) и начал двигать ей, я чувствовала себя гаже

некуда, как резиновая кукла, которую даже и не спросили, просто пользуют...

Меня тошнило, я задыхалась, можно уже было продолжать любым из наших

любимых способов, но он не отпускал мою голову и лишь ускорял темп... Он

двигал мою голову все быстрее и быстрее, мне было нечем дышать и вдруг...

он остановился, я попыталась вздохнуть, как тут мне в рот ударила теплая

струя, она попала мне в легкие и я закашлялась... Он отпустил меня с

блаженной улыбкой, а я побежала в туалет и там меня вырвало, я заревела...

Почему? Почему если он меня любит, он может быть таким грубым, сволочь...

Он же видел, что мне не приятно, он знал..., скотина... Я быстро оделась и

убежала домой, всю ночь я ревела... Он не любит меня, просто пользует... Не

любит!... Не любит!







У этой су*и просто талант к ебле. Определенно. Надо же – нихуя не умеет,

зато сколько фантазии! Неделю с ней кувыркаюсь – и не надоедает. Почти не

надоедает, гыыыыыы.

Единственное, что меня в ней раздражало – это её небритая пи**а. бл*ть,

кобыла уже совершеннолетняя, а там не то что линия бикини, а вообще пездец,

джунгли нах*й, тайга бля. Слов нет, светлые завитушки на лобке – это не

самое неприятное зрелище в моей жизни. Но спрашивается – какого хуя я

должен это терпеть? Тем более, что я большой любитель лизнуть пилотку. А

пилотка у нее, как в анекдоте – прямо дыня бля. На вкус.

Короче, намекнул ей. Она подумала секунду, потом сказала – подожди, я

сейчас. И ушла в ванную. Ага, думаю, заебца, подожду. Ждал минут десять.

Потом не выдержал, тихонько подошёл к ванной, приоткрыл дверь – смотрю, а

она сидит на краю ванны и маструбирует. Лобок уже голенький, на нем кое-где

пена осталась, глаза у нее прикрыты, а палец так и гуляет туда-сюда. От

такого зрелища я сразу возбудился неподетски, ворвался в ванную как лев

бля, и трахнул её прямо там.

Ну хули, неделя прошла – нужно, думаю, продолжать обучение. Она вообще

любит сладкое – шоколад там, конфеты, прочую поебту. Поэтому я не пил пива

два дня, с утра захуярил две плитки шоколада (хотя я вообще-то их не люблю

нихуя). Зачем я это делал? Просто мне знакомые бабы, которые мне сосали,

рассказывали, что вообще сперма бывает разной на вкус (пездец, да?). Короче

– если хуярить алкоголь и курить – она будет солёной. А если есть сладкое и

фрукты – сперма тоже будет сладкой. Улавливаете, бля? Короче, решил я эту

сучку сладеньким побаловать, гыыыыы.

Ну хули, в очередной раз притворился немощным. Дескать, устал пи**ец,

то-сё. Она вся в непонятках, пришлось намекнуть. Она не ответила ничего,

только посмотрела на меня, блять а в глазах – сплошное отвращение. Ах ты –

думаю – ссу*а!!! Взял её покрепче за волосы, и наклонил к паху. Она,

кстати, особо сопротивляться не стала и х*й в рот взяла. Заебца, стиснул её

голову руками и стал двигать вверх – вниз. Хуй моментально отвердел,

чувствую блять – скоро кончу. Задвигал её головой быстрее. Чувствую – она

вырывается и словно бы давится. Ага, думаю, х*й тебе! Изо всех сил

удерживаю её голову – не укусит же, думаю – и двигаю блять яростно

туда-сюда. Почти сразу кончил. Эта су*а хуяк – вскочила, кашляет, глаза

выпучены, сразу съе**лась в ванную – слышу, её рвет. Похую, думаю – для

первого раза вполне нормально. Хотя бывало и лучше, гыыыыыы. Обтерся я

простыней, пошел на кухню – попить. Стою, пью, слышу - дверь хлопнула.

бл*ть, метнулся в комнату – ушла. Ну и х*й с ней, все равно прибежит как

собачка, никуда не денется.

«Моей души колодец нежный

Тобой заплеван так небрежно... »

Смотрю на себя в зеркало и не узнаю... Что за потухшие глаза, смотрят на

меня?... Где же та беззаботная и развеселая девчонка, которая была в этом

же зеркале еще месяц назад? За что, Господи, ты мне послал это за что?...

Я твердо решила, что после того случая больше не буду с ним общаться. Нет

никакой небесной любви, о которой я так мечтала, нет того мальчика, который

был лучше всех на свете... нет ничего... только похоть... Все, хватит,

вычеркиваю это животное из своей жизни и буду ждать настоящего принца, а не

фальшивого самозванца!... Какой он все-таки лживый и ненастоящий, зачем он

говорит что любит меня, я же знаю - это вранье, иначе бы он не был таким

жестоким... Все кончено!... Никого не хочу видеть..., ничего не хочу...,

уснуть и не просыпаться... никогда... Пусть звонит телефон, не буду

подходить... А вдруг это ОН?... Вдруг он хочет попросить прощения?... Вдруг

он не виноват?... Вдруг...? НЕТ!... Пусть звонит хоть весь день – не

подойду!... Вот сейчас возьму и отключу телефон... Ну почему!? Почему я

такая?! От одного его голоса я таю, теряю голову... Он пригласил меня на

свой день рождения, сказал что хочет меня видеть именно в этот день...

сказал, что придут только самые близкие люди... я самый близкий для Него

человек... Он ждет меня... Он любит меня!...

Я надела самое красивое свое платье и побежала в магазин за подарками... Я

долго ничего не могла выбрать, как трудно выбирать мальчику подарки...

особенно любимому мальчику... Наконец я купила большую плюшевую собаку и

шариков-сердечек I Love You... Он улыбнулся, увидев меня, поцеловал и

пригласил к столу, где сидело еще трое его «самых близких друзей»... Я

смотрела только на него и не могла оторвать взгляд, наверное многое можно

было прочитать в этом взгляде... А они говорили все новые и новые тосты,

курили, смеялись, снова пили... Сначала, когда я отказывалась от вина его

друзья хором сказали, что в этот день я ничем не должна обижать именинника

и потому должна пить вместе со всеми... Голова шла кругом от Него, от вина,

которое не кончалось у меня в бокале... Я все пила и пила, в голове стало

шумно, окружающее меня веселье я стала воспринимать какими-то отрывками...

бокал... кто-то протягивает мне сигаретку... чей-то голос: ПОДОЛЬШЕ НЕ

ВЫДЫХАЙ... кто-то упал... снова бокал... танцы... меня берут в охапку и

ставят танцевать на стол... потолок так близко... кружится голова...

свет... темнота...

Очнулась я совершенно голая... Сначала я подумала, что это Он заботливо

уложил меня, но тут же ужаснулась, когда увидела, что рядом лежит один из

его друзей... Я почувствовала боль... ЧТО ЧТО ПРОИЗОШЛО?!!! НЕТ!!!!

ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!!... И тут же шилом проткнули сопротивляющееся

сознание картинки воспоминаний вчерашней реальности... кто-то в ванной

задирает мне платье... ОН с другом тащат меня на кровать... чей-то голос:

РАССЛАБЬСЯ, СЮДА ТОЖЕ ВОЙДЕТ... дичайшая боль... карусель лиц надо мной...

НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!! А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!







- Слышь, клёво я её развел с днем рождения?

- Ага… я тебе давно говорил, что пора с друзьями поделиться… А вон Санёк –

так тот вообще слюной захлёбывается с первого дня вашего с ней знакомства…

- Да бля, я для друганов что хош – вы же знаете…

- -это без пизды…

- Когда мы в ванне… её… она орет – что-то типа только не в жопу, гыыыыыыыы…

а как же не в жопу, если я уже туда заправил, гыыыыы…

- Так я не понял – а кто из вас её первый раз в жопу-то трахнул?

- Да я, я… я ей засадил – пошло туго, пи**ец… она орёт, как свинья…

детского масла на х*й налил – нихуя не помогает… кровь пошла… пи**ец

просто…

- Когда я ей после тебя захуярил – там уже шло как по

маслу…гыыыыыыыы…разработал ты ей очко…

- А сосать она у тебя вообще не умеет – чё за х*йня?

- Да нет, это она обкурилась просто – нихуя не соображала… обычно она сосёт

как пылесос бля…

- Ну х*й знает… может быть… но ебётся она у тебя просто ахуительно!

- Ну так – моя школа…

- Это да, ты бл*прямо сэнсэй… гыыыыыыы…

- Чё ты с ней дальше-то делать будешь?

- А х*й знает… не решил ещё… может, еще поебусь с ней немного… а что?

- Да ничего… Я бы не отказался ещё разок вот так – втроём её протянуть…

- бл*, я бы тоже, гыыыыыы… особенно в попку…

- Посмотрим бля… может позже… мне кажется, она на меня немного обиделась

(дружный смех).









Время. Ты способно на все, способно залечить самые глубокие колотые раны

твоей души. То, от чего тебе сегодня хочется сбежать в лучший мир, завтра

уже начинает рубцеваться, а потом, время обносит этот багровый рубец памяти

колючей проволкой, на которую ты иногда натыкаешься, когда тебе что-то

напомнит... А потом учишься делать так, чтобы и этого не случалось...

Время, всем известно, лучший лекарь и самый надежный убийца... Мне

интересно только одно, кто из моих убийц успеет первым, но уж никак не

время – это я знаю.



Она сидела, обхватив колени, слез уже не было, только тихо стонала её

душа... ПОЧЕМУ Я?... Мир вдруг из яркого и удивительного сделался серым,

как пепел былых чувств. День проходил за днем, недели складывались в

месяца, время медленно, но верно делало свое дело, выписывая лекарства

одним и яд другим...

- Ну, как, доктор?

- Сядь, детка, новости очень неутешительные.

- Что такое? Что с мамой?

- У твоей мамы опухоль... Рак... Нужна операция.

- Так сделайте эту чертову операцию! Сделайте уже хоть что-нибудь! Вы же

доктора! Сделайте!

- Операция стоит очень больших денег, все зависит теперь от тебя, только от

тебя...

Когда доктор назвал сумму Ей показалось, что она теряет равновесие,

реальность начала уходить из под ног, белые стены покачнулись... НЕ МОЖЕТ

БЫТЬ!

- Ну вы же не можете ей дать умереть! Из-за каких-то чертовых ДЕНЕГ дать

умереть человеку... Не спасти его! Вы не врачи! Вы - УБИЙЦЫ, черт вас

дери!

- Успокойся, девочка... Конечно же мы спасем ее и сделаем эту операцию...

Конечно мы не дадим ей умереть... Потому что ТЫ найдешь эти деньги!

В глазах помутнело... Она не помнила как пришла домой, села, все кружилось

вокруг, стены неслись с бешеной скоростью... Деньги... Деньги... Деньги...

Где же взять эти чертовы деньги?... Банк?... Точно не дадут, они же думают

только о прибыли, они не подают нищим... Папа?... Эта сволочь бросила маму

как только родилась дочка и даже не платила алиментов... Встать в метро с

табличкой «Очень нужны деньги на лечение»?... Украсть?... Должен быть

выход, должен быть... Давай же, думай, думай... У НЕГО есть деньги?... У

НЕГО есть деньги!!!

Дома нашлась бутылка вина, она открыла ее, сделала два больших глотка и

подошла к телефону... Подняв трубку, она заплакала и выпила еще, положила

трубку, вышла на балкон, и только когда бутылка опустела, снова подошла к

телефону...







Когда она позвонила, я даже не удивился. Я знал, что это рано или поздно

произойдет, знал и боялся этого. Мне хотелось лишь одного – чтобы она

оставила меня в покое. Навсегда.

Но чудес не бывает.

- Привет.

- Привет, кто это?

- Это я. Не узнал?

- А, привет (начинается…). Не узнал. Богатой будешь (нервный смешок).

- Хорошо бы.

(пауза)

- Ну, как дела?

- Как тебе сказать… всё очень плохо.

- Понимаешь, я…

- Замолчи. Сейчас речь идет не о тебе. Мне нужна твоя помощь.

- Помощь? Чем же я могу тебе помочь?

- У меня серьезно заболела мама. У неё опухоль… впрочем, неважно. Важно то,

что ей нужна операция. Но она стоит денег. А их у меня нет. Помоги…

пожалуйста.

- Не плачь, что ты. Конечно помогу. А сколько нужно–то?

- Две тысячи долларов. Иначе она умрет.

- Ни х*ра себе…

- Я умоляю – помоги! (рыдает). Неужели после всего того, что ты со мной

сделал, ты не можешь хоть чуть-чуть быть человеком! Я отдам, отдам… Помоги,

ну пожалуйста…

- Вообще-то… Я тут как раз собирался свою тачку проапгрейдить… отложил

немного балабасов… Могу тебе одолжить… Тебе на скока?

- Не знаю… как получится… Как заработаю – сразу отдам…

- Ладно, давай сделаем вот что – встретимся завтра у меня, часика в два,

всё обговорим. Дам я тебе денег.

- Спасибо. Спасибо.

- Ну тогда до завтра…

- Да. До завтра. Пока.

Ровно в два часа она смотрела на Его дверь, как на врата ада. Ведь еще

недавно за этой дверью она пережила такое, чего не пожелаешь и злейшему

врагу... Картины зверского насилия мелькали перед глазами. Незажившую рану

пронзила острая боль, она отдернула руку от звонка и побежала вниз по

ступенькам... На первом же пролете она остановилась, постояла немного,

повернулась и медленно, ступенька за ступенькой, снова поднялась навстречу

своей покалеченной судьбе. В голове ровными ударами пульсировало... что я

делаю?... ЧТО Я ДЕЛАЮ?... ЧТОЯДЕЛАЮ?... Рука тянулась все ближе и ближе к

звонку, удары в голове становились все сильнее и сильнее. Разум из

последних сил пытался остановить ее, указательный палец лег на кнопку

звонка... Вдруг дверь резко распахнулась, от неожиданности она вскрикнула и

замерла на месте, в коридоре надрывался дверной звонок... Покрасневший

палец продолжал давить на кнопку...

- А я из окна тебя видел, чего это думаю так долго не идешь, дверью может

ошиблась, вышел вот посмотреть... ДА ОТПУСТИ ТЫ ЗВОНОК НАКОНЕЦ!!!

- Я... Мне... Мне очень нужна твоя помощь...

- Добрым словом?.. Ладно, ладно, пошутил я, заходи, будет тебе помощь.

- Мать умрет без этой операции... Мне больше некуда идти... Прошу тебя,

помоги...

- Хватит уже... Ну хватит, кому говорю, не реви...

- Пожалуйста... Прошу тебя... Пожалуйста...

Она уже ничего не слышала, в ушах стоял пронзительный звон, перед глазами

плыли сцены насилия, на фоне которых улыбалось Его лицо. Лицо подонка,

предателя, которое было самым родным и любимым... В себя она пришла только

выйдя из подъезда, прижимая к груди заветный сверток...













Всё это время я думал о своих деньгах. Постоянно. И чем больше я об этом

думал, тем меньше мне это нравилось. Мне начало казаться, что деньги я

отдал зря, и что так или иначе - я их больше не увижу. Наконец я не

выдержал, позвонил ей и договорился о встрече.

В среду она зашла ко мне.

- О, привет. Проходи.

- Привет.

- Отлично выглядишь.

- Да уж…

- Нет, правда. Как дела? Как мама?

- Ей уже лучше. Спасибо тебе огромное.

- Да ладно…

- Нет, действительно… Ты спас ей жизнь.

- Да брось ты. Главное, что ей лучше.

- Да. Её наверное уже выпишут через недельку…

- Правда? Отлично… Кофе хочешь?

- Ой, нет, спасибо… Вообще-то мне скоро надо бежать в больницу…

- Да успеешь, куда торопиться-то… Слушай, нам надо поговорить…

- Я понимаю… (торопливо) Я отдам, отдам… Я как раз сейчас устраиваюсь на

работу, как только устроюсь – начну тебе отдавать.

- Это хорошо… А что за работа? Сколько обещают?

- Секретарём – референтом… А обещают – для начала двести долларов,

а потом – как получится. Я тебя буду отдавать сто…

- Слууушай… Блин, получается – ты мне деньги больше года отдавать будешь?

Так не пойдет…

- Я понимаю, извини, но а что же мне делать? Я больше ничего не умею.

- Нууууу… на самом деле я мог бы тебя пристроить на одну работёнку…

- Правда? (радостно). Там побольше?

- Да, там побольше. Около штуки в месяц.

- А что за работа?

- Понимаешь… у меня есть один знакомый, бывший мой одноклассник… он сейчас

смотрящий за девочками у нас на проспекте… я могу тебя устроить к нему…

поработаешь пару месяцев и соскочишь…

- Что?!!!!! Ах ты гадина! Да пошел ты! (вскакивает, хватает сумочку и хочет

уйти)

- Погоди! (хватает её за руку и силой усаживает на место).

- Гад!

- Заткнись, сучка. Закрой своё е**ло и слушай меня. Значит так – если ты

блять мне не отдашь деньги через два месяца – тебе пи**ец. Понятно? Если ты

хочешь, чтобы с твоей ё**ной мамашей было всё в порядке, чтобы она случайно

на улице в люк открытый не упала, или на лестнице не поскользнулась – ты

сделаешь всё так, как я скажу. Тебе ясно? А? Не слышу!

- (глухо) ясно…

- Ты сделаешь это?

- Сделаю…

- Вот и хорошо. Завтра оденешься… ну ты поняла. И придешь часам к десяти

вечера к ларьку около перекрестка. Я там тебя буду ждать с человеком…

Поняла?

- (рыдает) Поняла…

- Ну и зае**сь. А сейчас кончай нах*й эти сопли, давай-ка займись мною

(расстегивает ширинку)…

Она неторопливо шла по улице. Её голова была как будто в тумане. Она

пыталась заставить себя сосредоточиться, остекленевшим взглядом выискивая

клиентов... Что-то было в этом ее взгляде отталкивающее, что-то такое, от

чего проходящие мимо мужики старались не встречаться с ней глазами.

Безуспешно побродив по Тверской она остановилась в небольшом летнем кафе и

заказала водки с тоником... Все сидящие вокруг старались сразу отвести от

нее взгляд, и только двое молодых парней пристально разглядывали ее... Она

пыталась прикинуть, сколько с них можно будет содрать, надеясь про себя,

что все обойдется привычной уже для нее партией в два смычка, аналом и

минетом на десерт... Она даже не могла подозревать, что скоро её судьба

изменится, изменится быстро и неожиданно. Она даже не могла и вообразить,

что эта встреча решающая в ее жизни... встреча с Создателем…

…за соседним столиком сидели и пили пиво Удав и Вулкан. Она присела за их

столик.

- Ну что мальчики, не хотите ли развлечься?

- Вот ты и пришла. Не песди, молчи и ничему не удивляйся...

- Можно вдвоем сразу...

Удав и Вулкан переглянулись между собой. Удав недобро ухмыльнулся, а Вулкан

отрицательно покачал головой. Потом Вулкан сказал:

- Ты хоть понимаешь, что мы с тобой можем поступить сейчас так как

захотим?

... (Ну вот, кажется попала ногами в жир...)

- Извините, мальчики, я пожалуй пойду...

Она уже начала подниматься со стула, как вдруг перед ней понеслись

молниеносные картины, в которых она была главным героем... Похороны

матери... Запои... Героиновые ломки... Дикая боль абортов... Круговорот

подъездов, подворотен, подвалов, где она отдается за бутылку водки...

Бомжи, насилующие ее в бесознательном состоянии... Трамвай, отрезающий

ноги... Бритва в руке...

Она стояла в ужасе перед своими создателями и не могла вымолвить ни

слова...

- Ну что, дурочка, все поняла?

...

- Удав, слышь…

- Что?

- Ты сделаешь, или я?

- Какая разница… ну давай ты…

Вулкан достал из кармана авторучку, и, склонившись над столом, стал что-то

быстро писать на салфетке…

И снова все завертелось перед глазами... быстрее... еще быстрее... она

вновь была юной и свежей, полной чувств, склонившейся над дневником

девочкой. Затая дыхание она выводила:

5 марта

«Любимый мой мальчик, увидишь ты сон,

Где мы с тобой будем навеки вдвоем...»

Господи, как же я счастлива, я счастлива... счастлива... СЧАСТЛИВА... Я

хочу петь, летать, это так чудесно, так волшебно! Как прекрасно, Господи,

что ты придумал Любовь... Врут те, кто говорят, что любви нет, они просто

никогда не встречали ЕЕ, они никогда не встречали того единственного, того

самого замечательного и неповторимого... Боже! Как же он не похож на всех

остальных... Он не такой, как все остальные парни, которым нужно только

одного... ОН особенный, Он самый нежный и самый ласковый...

Вдруг у нее закружилась голова, ей показалось, что все это уже с ней было.

Дежавю... Она перечитала написанное, порвала листок на мелкие клочки и

бросила в окно... Беленькие обрывки закружились листопадом над Москвой,

один из них упал на столик в летнем кафе...



- Слышь, Вулкан, а надо было все-таки ее протянуть на двоих, один х*й все

вернули потом...

- Да ну в пи**у, итак задрочили ее совсем, хоть она и дурочкой совсем у нас

вышла, жалко чета ее... Привязался я к ней что-ли...

- Ладно, х*й с ней, еще по пиву?

- Давай...

---

[Lady Pepsi]

Каждый хочет видеть рядом

Только свою половинку,

Каждый ищет ее взгдядом,

Но она лишь на картинке,

Но ведь если присмотреться

Рядом есть кто тебе нужен.

Слезы на глазах застыли,

Ведь любовь ворвалась в душу.

Бесконечная неправда.

Сколько можно врать подругам?

Думаешь о нем часами,рассказать об этом трудно.

Видишь его лишь минуту,

Сердце все равно так бьет

Разлюбить его не можешь -

Больно сердце разобьется.

Почему же все таки больно?

Он сказал лишь "нет"-

Все просто.

День и ночь ревешь в подушку,

Закрываешь к сердцу доступ.

Света нет и ночь все время

Для тебя теперь навечно.Реки грусти и надежды

Все смывают бесконечно.

---

[(=Ксенка=)]

Orbit Мятный Бриз

Маша была обычной девчонкой, каких тысячи. Но сама она считала, что чем-то не похожа на окружающих, она не курила и не пила, как многие девчонки в её окружении, не употребляла в речи жаргонные выражения, что было модно среди сверстников. Её не особо уважали в компании. О мальчиках и всяких шурах-мурах Маша не задумывалась, потому что знала, что привлечь их ей нечем. Конечно, отражение в зеркале говорило об обратном. Нужно было только немного поработать над своей внешностью, немного приоткрыть окружающим всю привлекательность. Но пока для неё это было недостижимо, да и времени как-то особенно для таких занятий не хватало.

Каждое утро Маша с ленью поднималась из постели, умывалась, пила кофе, собирала портфель и мирным шагом шла в школу. По пути встречала подруг, тоже заспанных как она, разговаривала о проблемах, о вечных девчачьих секретах. Школа, школа... Дни текут так быстро, как бурный ручей, пробуждённый весной. Молодость ускользает так стремительно, что не успеваешь осмыслить своё юное существование.



-Машка, дай математику списать, - ленивым голосом попросил Алёша, сосед по парте.

Списывание было традицией в моём классе, считалось привычным делом.

-Лёш, ну сколько тебе говорить, сделай домашнее задание дома и не списывай, а то ты совсем обленишься, - с напором сказала я и, противореча своим словам, протянула тетрадь.

-Спасибо, Машка, ты настоящая подруга, буду должен...

Я слегка улыбнулась и углубилась в чтение заданного параграфа. Так... Логарифмы... Что за напасть, ничего не лезет в голову... Вообще, сегодняшний день какой-то неудачный... С утра чёрная кошка дорогу перебежала, да и в школе не особо интересно, все сонные ходят.

На перемене зашла в женский туалет, поставила на подоконник сумку и посмотрела на себя в зеркало. Что это такое? Какие-то точки на лице, наверно веснушки, чёлка торчит вихром, щёки расплылись как у барсука... Нет, надо что-то с этим делать.

-Представляешь, Андрей вчера мне позвонил...

-Да? А мне Стас... Спрашивал домашнее задание по литературе... Очень странно, он ведь никогда толком уроки не делает...

-А кто тебе больше нравится Андрей или Стас?

-Ну конечно же, Андрей. Многие девчонки положили на него глаз. Повезло тебе, позвонил...

-А у меня есть его фотка... Я её в рамочку поставила и никому не показываю... Под подушкой лежит...

-Ха, а где ты её взяла?

Разговор двух девчонок прервался. Они заметили, как я увлечённо прислушиваюсь к ним.

-Ладно, пойдём, - кивнули они друг другу и, гордо задрав носы, вышли из туалета.

Мне стало смешно от таких примитивных разговорах о мужском поле. Унижаться перед кем-то, выискивать фотку, дожидаться звонка... Это выглядело глупо, разве можно так стелиться ковровой дорожкой перед пацаном? Даже если он очень привлекательный.

Я вспомнила, что эти девчонки из десятого класса, младше меня на год. Переходный возраст, страстные плотские увлечения, несбывшиеся мечты. Что поделаешь, раз психика так влияет на человека. Я пережила этот период, пусть и не конца, но всё-таки смогла справиться с проблемами, поджидающими на каждом шагу к взрослой жизни.

Я вышла из туалета, зашла в класс и села за парту. Разговор двух девчонок не вылетал у меня из головы.

Дома меня ждала куча домашнего задания, да мама ещё сказала убраться. Как же тяжело приходится сейчас! Подготовка к экзаменам, невозможное становится возможным через огромные усилия. И кажется, вот уже последний штрих в работе, а потом вспоминаешь всё новое и новое заданное тебе по этой теме. Иногда я завидую тем людям, которые работают, пришёл домой, завалился на кровать и плюй себе в потолок, ни на кого не обращая внимания.

Будни текут... Медленно, иногда чуть увеличивая темп. Сегодня уже среда, но ещё целых три дня учёбы впереди. Как обычно, я сижу на уроках и рисую закорючки на листке. В столовой сегодня дали гнилой апельсин и шоколадку, впечатляющую своей яркой обёрткой и разочаровывающую внутри.

Я быстро схватила паёк и мигом вылетела из столовой. Иначе классная пристанет со своим салатом Майонезным, который уже давно смешан из объедков. Навстречу неслись толпы старшеклассников с голодными глазами. Вот и две девчонки из туалета, а вот одноклассница Олька, видно где-то задержалась. Денис, Артур, Лёшка, Антон... Знакомые лица так и мелькают... Я остановилась около стенда со школьными фотографиями. Ничего интересного, на меня смотрели простые унылые лица, выражающие крайнее отвращение к объективу фотоаппарата. Медленно отводя взгляд в сторону, я развернулась и направилась на главную лестницу. Надо подниматься на третий этаж, а как же болят ноги... Бах! Ой, только не это... Я со всего размаха врезалась в кого-то высоченного... Ну и столпотворение же в коридоре. Подняла глаза... выше... ох, ну и высокий же он... На меня сверху смотрел высокий мальчик, дала бы я ему лет восемнадцать, голубые глаза выглядели безразличными и потухшими. Светло-русые волосы развевались от сквозняка, белая кожа ласково переливала лучами тусклого солнца. Я немного откашлялась, в горле пересохло.

-Извини, - тихо выговорила я.

Красавец резко отвёл глаза и ничего не сказав, скрылся за дверями столовой. Я сдвинулась с места с глубокими раздумьями. Кто он такой? В памяти всплывали детские лица, мальчики с русой шевелюрой, голубые одинокие глаза... Нет, никого не помню. Да вроде я всех в школе знаю, а его не помню...

Я зашла в класс, выложила учебники и вышла в коридор. Около подоконника стоял Лёха.

-Лёша, слушай, ты не знаешь такого пацана...

-Маша, какие пацаны? Ты думаешь, они меня интересуют?

-Нет, просто ты многих знаешь, - начала я и замолчала, по коридору шёл ОН. Я резко пихнула Лёшку в бок и кивнула в его сторону.

-Этот? – поинтересовался Лёшка.

Я оторвала взгляд и тихо сказала:

-Да.

Внутри что-то перевернулось, внутренности неприятно дрожали.

-Это же ведь Андрей, ну помнишь, его брат в прошлом году школу закончил.

Точно, как я не додумалась, это же ведь Андрей Соколов. А брата его зовут Руслан. Помню... Но как же Андрей изменился, вытянулся... не говоря об остальном.

-Машка, что с тобой? – заглянул мне в глаза Лёша.

-Я просто... задумалась,- тихо сказала я.

-А почему он тебя так интересует, ты никогда не спрашивала про пацанов у меня.

-Просто стало интересно,- ответила я скороговоркой и быстрой походкой, почти бегом, направилась в класс.

Как же чертовски мил это Андрей! Таких надо на обложку журнала, а потом во всякие голливуды. Весь день прошёл как в дымке, я не заметила, как мы начали расходиться по домам, как я очутилась на своей кровати с любимым журналом в руках. Так, знакомая рубрика девичьих слёз. Он меня бросил, как сказать «прости», зачем он надо мной издевается своей ревностью, как научиться целоваться... Эта рубрика сначала раздражала меня, но теперь я с интересом уставилась на глянцевые страницы. Прошло около получаса, я заснула и проснулась ближе к полуночи. Желудок категорически заявлял о себе своим неизбежным пустым состоянием, темнота вокруг давила на глаза. Я встала, сделала себе бутерброд и чашечку кофе.

Рассвет. Не сомкнув глаз всю ночь, я просидела на кухне с затасканным журналом в руках. Я не читала, я просто думала и рассуждала про себя.

В школу пошла с кругами под глазами и торчавшими волосами, не успела приложить гелем. А в школе выяснилось, что ещё в придачу ко всему плохому настроению надо было сделать практическую работу по физике. Оля дала мне тетрадь, и я пошла в женский туалет списывать.

Стоял запах сигарет и сладких духов. Я присела на кафельную ступеньку и с усердием строчила непонятные формулы. Вдруг резкий поток воздуха сбил меня с толку, резко открылась дверь. Я по инерции захлопнула тетрадь в предвкушении злобной училки. Но, оказалось, кто-то решил составить мне компанию. И это были те девчонки, разговаривавшие два дня назад в туалете. Они прыснули от смеха, увидев меня в столь глупой позе, и усадили свои не по возрасту огромные зады на подоконник. Началось щебетание на те же темы, сопровождаемое списыванием русского языка. Вдруг я опять испугалась. Дверь резко распахнулась. Вошёл Андрей. Наверно тогда я ещё не совсем поняла происходящее, так как чувствовала себя весьма уверенно.

-Катя, Юля, у вас русский? – спросил Андрей с серьёзным выражением лица.

Девочки засмеялись, руки беспрестанно начали поправлять локоны волос и шлейки бюстгальтера.

-Да, Андрей, но мы сейчас списываем, - немного замявшись, с вызовом произнесла Юля, по-моему, и видно была очень довольна своей остроумной речью.

-Ну, тогда я с вами, - хладнокровно произнёс Андрей и кинул портфель на подоконник. На меня он даже не бросил самого жалкого взгляда.

Я немного откашлялась, горло вражески щекотало остриём ножа, коленки тряслись от какого-то внутреннего бессилия. Андрей присел на подоконник, достал тетрадь и поднял глаза на меня.

-О, а мы тут, оказывается, не одни! – бархатным голосом произнёс он и откинул голову назад, тряхнув волосами. Немного прищурился и застрочил по белому листку бумаги. Девочки сидели красные, как раки, и всё поглядывали на него. Юля расстегнула блузку на две пуговицы, а Катя приподняла и без того короткую мини-юбку. Я улыбнулась сама себе и продолжила изучение физики.

- Андрей, ты списывай, а нам надо идти, - не выдержав, сказала Катя, покраснев ещё сильнее, - если понадобимся, мы на третьем этаже.

Девочки схватили сумки и, истерично заливаясь смехом, выбежали из туалета. Андрей удобнее расположился на подоконнике.

-Что, никто домашку из класса не сделал? – спросила я, в тишине было крайне неприятно сидеть.

-Ну, - коротко ответил Андрей, не подняв головы.

-Тебе не нужна помощь?

-Нет, я сам справлюсь.

В его голосе чувствовалось раздражение. Я это поняла и решила молчать. Но не тут то было. Я не могла вот так закончить нелепый разговор. Надо было ещё что-нибудь вставить. Но что?

-А ты в десятом классе? – спросила я, немного растягивая слова.

-Слушай, хватит доставать меня вопросами, ты меня отвлекаешь, - резко отрезал Андрей и нервно взглянул на меня.

Я в мыслях проклинала себя за свою нетерпеливость. Какая же я дура, не могла промолчать. Да и вообще, зачем спрашивать то, о чём ты прекрасно знаешь?

-Извини, если побеспокоила, - тихо сказала я и начала собирать портфель.

Андрей тоже начал слаживаться. Теперь он не отрывал от меня сурового взгляда. Видно было, что в его памяти начали перевариваться события, всплывать прошлое. Он встал, поправил майку и нахально улыбнувшись уголком рта, сказал:

-И на коридорах аккуратнее будь, а то путаешься под ногами.

Развернулся и ушёл. Я сидела, и вдруг не выдержав, зарыдала. Совсем бесшумно. Просто слёзы катились по лицу солёными каплями. Я задыхалась, я дрожала от холодного гнетущего чувства внутри, от дикой беспомощности, от ненависти к себе.

-Я себя ненавижу, НЕНАВИЖУ! – закричала я, с размаху ударяя себя по лицу.

Да, тогда я себя ненавидела до глубины души. Я всё великолепно понимала. Понимала, какая я дура, какая истеричка, какая нелепая бестолковая курица. Понимала, соответствуя опыту дешёвых журнальчиков, это чувство... Чувство извергающегося вулкана, чувство бестолковой страсти, чувство ЛЮБВИ... Любви к тому, кого никогда не должна была полюбить. Этот человек для меня недосягаем, как какой-нибудь актёр, кумир девчонок, за экраном телевизора. Вот что значило это предательское дрожание коленок, этот желудок, сжавшийся в комок.

Каждый день я ходила по школе в поисках его глаз. А находя их, не могла оторвать свой взор. Андрей замечал это, но его каменное лицо не выдавало эмоций. Казалось, будто маска не давала пробиться его чувствам. Хотя какие чувства. Он идеален, вся школа пытается добиться его расположения, все целуют его ноги, все знают, что он может всё даже без помощи. У него не было друзей. Были только сторонники, которые в каждую минуту готовы были сделать ему любую услугу. С девушками у Андрея было всё намного проще. Он встречался с ней, использовал, как мог, делал свою выгоду и бросал, ничего не сказав. Но даже такое мимолётное увлечение повергало девушку в состояние крайней эйфории.

Я рассказала Оле про него, своей лучшей подруге. Она меня поняла, я знала её с детства. Нет лучше подруги, чем она, никогда не предаст, никому ничего не выдаст. Единственный человек, которому я могла доверять свои тайны.

Так проходили недели, месяцы, моей тусклой и страдальческой жизни в ожидании чуда.



Я уже собиралась уходить, застегнула куртку и направилась к двери. В коридоре перед выходом меня остановил Стас, он был с класса Соколова. Прижал меня к стенке и поставил ногу у меня между ног. Его тёплое дыхание будоражило кожу.

-Привет Маша!

Я задрожала под его пристальным взглядом, но решила поправить ситуацию.

-Стас, что ты от меня хочешь? У тебя какие-то вопросы ко мне?

Дело в том, что я познакомилась со Стасом уже давно, где-то года три назад. Мы вместе отдыхали в лагере и как-то хорошо сдружились, но, приехав домой, не общались.

-Маша, до меня дошли слухи, что... в общем... вся школа знает...

-Что? – недоумевала я.

-Тебе что-нибудь говорит имя Андрей Соколов? – с ухмылкой спросил Стас и немного отпустил мою руку.

-Нет, - соврала я.

-Брось, меня ты не обманешь, уж я то разбираюсь хорошо в людях, он тебе нравится!

-Что за чушь ты несёшь? – противореча себе, сказала я и отпихнула его от себя.

Стас пошатнулся и отошёл. Улыбка расплылась на его лице.

- Маша, Маша. Вся школа в курсе, неужели тебе этого не известно? – расхохотался Стас и выбежал на улицу. Я с недоумевающим выражением лица выбежала за ним. Но на пороге почти столкнулась с Андреем.

-А вот и она, - растягивая слова, медленно выговорил Андрей бархатным голосом.

Я подавилась воздухом, казалось, моё дыхание застряло где-то в двенадцатиперстной кишке. Глаза забегали по курткам, обступившим меня.

-Маша, ты не волнуйся, мы просто поговорим, - улыбнулся Стас и схватил меня за плечо. Из поля зрения пропал Андрей. Я видела только его удаляющуюся спину с портфелем. Почему он уходит? Только опознал меня и ушёл? Чего хотят его одноклассники?

-Отпустите меня, - закричала я во всё горло, - чего вы хотите от меня?

-Хотим, чтобы ты забыла про Андрея, ты думаешь, он не видит, как ты на него пасёшь каждый день с воздыханием? – сказал высокий мальчик в кожаной куртке.

-Маш, ты главное не беспокойся, - начал успокаивать Стас, - вокруг столько хороших пацанов, мы тебя просим по просьбе Андрея, чтобы ты не обращала на него внимания, ты его уже задолбала. Оля сказала, что ты...

Тут Стас замолчал и опустил глаза.

-Оля? – шёпотом спросила я и уставилась на Стаса.

-Отпустите её, - тихо промолвил Стас, и все расступились, - иди Маша.

-Нет, подожди, Стас, так значит это Оля?

-Иди Маша, нам больше не о чем говорить.

Я побрела домой с двойной порцией злобы и разочарования. Во-первых, моя лучшая подруга уже успела растрепать всей школе про мой секрет, а во-вторых, объект моей любви абсолютно равнодушно попросил друзей отшить меня. Отлично, теперь просто всё замечательно. Никаких перспектив на будущее, никаких надежд. Теперь я совсем одинока, у меня нет никого, кроме себя. Ну хоть это не расстраивает, главное, я не потеряла сама себя. Нет, себя я никогда не потеряю из-за такой глупости.



В школе я общалась только с Лёшей, соседом по парте. С Олей я поговорила, и она сказала, что это её право говорить кому-либо или нет. Я так разозлилась, что заехала ей по лицу, за что в ответ получила жуткую царапину на шее. Пришли мы в школу обе как на подбор, я с царапиной на шее, она – с двумя фингалами под глазами. Хорошо хоть очки солнечные одела.

На первой же перемене я заметила Андрея. Он шёл и смотрел на меня, не отрывая глаз. Я нарочно отвернулась и в душе порадовалась, что он на меня посмотрел.

На третьем уроке я вышла в туалет. В классе можно было задохнуться, поэтому свежий воздух в коридоре слегка меня опъянил. Я зашла в туалет и начала крутиться перед зеркалом. Тут дверь распахнулась и в туалет зашёл грациозной походкой Андрей. Он остановился у меня за спиной и посмотрел в зеркало. Я увидела отражение и у меня сжалось сердце. Маска Бога смотрела на меня через зеркало, никакой улыбки, просто стеклянное выражение лица. Я протянула руку к двери, чтобы выйти. Но он схватил меня за локоть.

-Убегаешь? – жестокий голос пронёсся у меня в голове.

-Нет, - коротко ответила я.

Андрей отвёл меня от зеркала в сторону. Теперь я смотрела в стену туалета, покрашенную розовой краской. Он развернул меня и посмотрел в глаза. Я думала, что потеряю сознание. Глубокие глаза впились в моё лицо, мне казалось, что он сейчас съест меня ими. Он высасывал из меня нечто, забирал разум, оставались лишь страстные чувстсва к нему. В следующее мгновение я почувствовала, как его холодные губы прикоснулись к моим. Язык проник глубоко. Андрей божественно целовался. Его руки сжали меня, он поставил ногу у меня между ног. Я облокатилась на подоконник и в следующий миг он резко опустил меня на него. Я чувствовала, как холодные пальцы грубо и уверенно касаются кожи спины, как нога всё сильнее врезается между ног, как язык мучительно долго изучает мой рот. Он отпустил мои губы через несколько минут. Начал целовать шею и теребить мочку уха. Я непроизвольно застонала. Пальцы поверхостно гладили промежуток между грудями. Но вдруг он резко вытащил руки из-под кофточки, отстранился на метр, продолжительным взглядом посмотрел на меня и, хлопнув дверью, ушёл. Я лежала на подоконнике, полураздетая, раздвинув ноги, и смотрела на раковину, около которой прежде стоял Андрей. Немного восстановилось дыхание. По капелькам в мою дурную голову возвращался разум. Я осозновала происходящее и мне становилось всё хуже и хуже. Я чувствовала, что потеряю сознание. Шатаясь, подошла к раковине, и облила лицо холодной водой. Во рту остался мятный вкус. Это, наверное, он. Orbit мятный бриз.

Я мечтала и ждала его любви

И приучила свое сердце

К мечте о тебе

И внезапно я нашла тебя

Я видела в его взгляде

Сияние, о котором мечтала



Когда я видела тебя, я верила

В то, что наша любовь станет моей мечтой

Я пробуждалась и освещала весь мир

Душа останавливалась, чтобы сиять

И мой взгляд мерцает

Я нашла свою большую любовь

В любви есть поражения, но без этого нельзя

Держать внутри меня любовь

И думать о тебе

В любви, которая присоединилась к нам

Мир хотел скрыть тебя от меня

Делал преграды

Но, я посчитала тебя моей большою любовью



Так что глупцы могут думать

Что любовь, это листья, но они заблуждаются

Душа летает, чтобы изменить маршруты

Он был тем, кого выбрала моя душа

Моя большая любовь, моя большая любовь,



Это случилось, так было предначертано,

Я увидела тебя, а ты меня

Я нашла свою большую любовь

Большую любовь



Домой попала на автопилоте. Голова ломилась от мигрени, да так, что отдавалось в ушах. Я скинула с себя всю одежду и решила принять горячую ванну. По телу пробежали мурашки, лишь я коснулась воды. Тело ныло от усталости и не хотело расслабляться. Я открыла свой личный дневник и принялась читать предыдущие события из моей жизни: он не смотрит на меня, что мне сделать, чтобы его удивить, как обратить его внимание на себя, как же я его люблю...

Теперь я читала эти глупые слова и смеялась, смеялась открыто и громко, не стесняясь соседей, сетующих на моё громкое поведение. Какая же я была дура! Мечтала... А что теперь? Как это понимать? Что значит это любовное представление в туалете? Я не могу это понять. Он же ведь сам просил своих одноклассников, чтобы они меня отшили. А сам ласкает меня в туалете... Нет, это не ласки, это грубое желание страсти... У него, что ли, гормоны проснулись? А может, он меня с кем-то перепутал? Но меня это не волновало. Я сидела румяная и довольная в горячей ванне, наслаждаясь жизнью. У меня не было подруг, мне не с кем поделиться произошедшим, но зато я вкусила блаженства, подаренные ИМ. И именно ОН, жестокий и беспощадный, дарит мне радость в жизни. Сегодня ОН сделал меня счастливее всех на свете.

Но, что теперь будет дальше?

Вот вопрос, который мучил меня больше всех. Что теперь? Как теперь мне себя вести? И что ОН будет делать?

На следующий день я вышла в туалет на третьем уроке. Я этого не хотела, не могла, но какое-то чувство повело меня туда, на третий этаж. Я почему-то удивилась, увидев, что в туалете никого нет. Те же голые розовые стены, напоминающие мне новорождённого поросёнка, тот же подоконник, который вчера был единственным свидетелем... А вот и раковина с ржавыми трубами, закрашенными белой краской. Всё осталось таким же, ничего не изменилось, а казалось, должно было, как и я... Резкая боль пошла по всему телу. Её источник был на бедре. Я опустила глаза и увидела его руку, державшую кожаный ремень. Не видела, чтобы он носил ремень. Или ремня не было видно из-за длинного свитера, прикрывающего талию. Я повернулась к нему лицом и улыбнулась. Лишних слов не надо было. Но я не удержалась.

-Ты опять пришёл, - ласково сказала я и, сама не осознавая того, положила руку ему на плечо. Андрей резко отдёрнулся, моя рука шмякнулась обратно.

-Не трогай меня, ты не в праве, - дерзко обжёг он меня своими словами.

Я не в праве. Мне нравится эта игра. Я для него рабыня.

В следующую секунду последовала боль, и ещё... Андрей бил меня ремнём по бёдрам, а я стояла и улыбалась, терпела... Его светло-русые волосы упали на лоб, глаза сверкнули недобрым огнём. Он остановился, кинул ремень на пол и улыбнулся. Впервые в своей жизни я увидела, как он улыбается.

-Ты выдержала, а я думал, что убежишь, - сказал он и провёл холодной ладонью по моей щеке. Я закрыла глаза от наслаждения и потянулась к нему.

Произошло то же самое. Андрей ласкал моё тело грубыми руками, целовал, где взбредёт. А потом резко отстранялся и уходил... Я была рада. Казалось, именно это было мечтой всей моей жизни. Эти непринуждённые встречи с НИМ. Так длилось неделю. С каждым днём всё жёстче и жёстче. ОН был грубым и не жалел сил чтобы доставить мне удовольствие смешанное с яростной болью.

Но через неделю я так и не дождалась его в туалете. Придя в конце урока, расстроенная и грустная, я получила ещё и втык от учителя, что хожу и бездельничаю по школе. Я кивнула, с мрачным видом кинула дневник ей на стол и сказала что-то язвительное. Училка яростно строчила очередную повесть родителям, но мне было всё равно... Почему он не пришёл? Это длилось неделю... Получается, он поступил со мной также как с другими. Андрей всегда так делал, - подсказывал мне внутренний голос, - тебе нечему удивляться. Но я была удивлена, может быть, я себя считала не такой как все эти шмары.

Я перестала делать уроки, мне было безразлично, я стала полностью пассивной от окружающего мира. И только один человек мог вернуть меня в действительность. Но ОН не смотрел на меня в школе, не смотрел на улице. Я узнала его расписание. Каждый день я ждала его, даже если мои уроки заканчивались намного раньше. Он проходил, я пыталась заглянуть ему в глаза... Но его глаза не пытались даже мельком посмотреть на меня. Значит, всё. Андрей потерял ко мне всякий интерес, он украл всю мою загадку, и теперь ему было неинтересно. Подушки мокрые от слёз, перевёрнутое одеяло. Я даже достала папин ремень. Я била себя сильно и безжалостно, кровь текла по упругой коже ноги. Я кричала и орала, плакала, бесилась. Но мне было не больно, это был не ОН.

Круги под глазами, севший голос, синяки по всему телу. Чего ты добилась Маша? Ничего. Ты ему не нужна, это очевидно. Андрей просто побаловался тобой, а ты отдалась. В тебе не было загадки, хотя должна была быть. Ты открылась ему всей своей душой. Ты могла пойти на всё ради него. Но сначала подумай, надо ли это ему?

Не сдаваясь, я узнала адрес Андрея. Он жил далековато, надо было проехать пять остановок. И я проехала. Я опустила в его ящик письмо, и не торопясь, уехала. Вот что я ему написала:

Андрей... Я решила тебе написать. Это произошло так внезапно, что я не осознала своей глупости. Не успела получить удовольствие от этого, как это прекратилось. Я была игрушкой. На слишком маленький срок. Я была рабыней, ты бил меня, истязал, не давал мне права на свою точку зрения. И я слушала тебя... Я верила твоим словам. Ты был для меня всем. Моим хозяином и покровителем. Мне нравилась боль, которую ты причинял. И я хочу ещё... Люблю...

Мне так хочется крикнуть: "Вернись!"

Только сил не хватает и воли

Так легко ты вошел в мою жизнь,

А ушел причинив много боли...

Пятый урок, кладовка на третьем этаже. Дубликат ключа у меня. Жду.

Конечно, весь листок, на котором я это писала, скорчился от слёз. Для пущего эффекта я порезала палец и оставила свои отпечатки крови. Я не знала идти мне туда или нет. И понимала, на какую глупость иду. Но теперь уже всё решено. Я пойду.

В тот день я страшно боялась. В школе его не видела. А пятый урок так мучительно долго наступал. Но это ещё были не все преграды на пути. Мы писали контрольную по математике. Я попросилась выйти. Меня отпустили, но я поняла, что получу кол за прогул урока. Я почему-то была уверена, что не вернусь до перемены. Поднявшись на третий этаж, я завернула за подворотню, прошлась по узенькому коридору и ещё раз завернула за бетонную стену. Сюда никто не додумается идти искать меня. Вот я поворачиваю ключ в замочной скважине, вот я и внутри. Тряпки, швабры, запах хлорки. Не лучшее место... Но для меня это не играет никакой роли. Я уселась на мягкий пуфик. В темноте было неприятно сидеть и тем более ждать. А вдруг Андрей позовёт кого-нибудь из школьного персонала и придёт с ним? Тогда мне точно не спастись. Выгонят со школы, а если нет, то выставят перед директором для чтения морали. Может быть... Распахнулась дверь и я увидела знакомые очертания. Аристократический нос, серо-голубые полупрозрачные глаза, русые, слегка растрёпанные волосы. Это ОН. Тот, кого я ждала и на кого молилась.

-Долго ждёшь? – спросил Андрей с улыбкой на лице. Впервые я услышала, чтобы он говорил так просто, да ещё и с улыбкой.

-Нет, - ответила я, не отрывая от него глаз.

-Я тебя спрашиваю, долго меня ждёшь? – ещё раз спросил Андрей, наклонившись надо мной. Он был так близко, что я чувствовало его дыхание. Оно щекотало мою шею, мои губы и сильно возбуждало. Изо рта доносился приятный запах Orbit мятный бриз.

-Нет, - вскрикнула я.

Андрей схватил мой подбородок и подвёл мои губы к своим.

-Значит, ты меня почти не ждала? А это время? Ты даже не думала обо мне? – издевательски спросил Андрей.

-Ждала, я скучала, - искренне ответила я.

-Я знал, - твёрдо сказал он и оттолкнул моё лицо.

Чего он добивается? Почему так долго говорит? Где его ласки?

-Чего ты ждёшь? – спросил Андрей с улыбкой и сел напротив меня на корточки.

-Я... не знаю...

-Так зачем пришла? Не знаешь за чем?

Его вопрос поверг меня в шок.

-Я пришла, чтобы встретиться с тобой.

Допрос длился слишком долго, дыхание предательски сократилось, я закусила нижнюю губу от желания и закрыла глаза, чтобы не выдать своих побуждений.

-Ты хочешь меня?

Что мне сказать? Да? Или нет? Тогда он уйдёт...

-Да, я хочу тебя. Я хочу твоих поцелуев, твоих пальцев и боли... Я хочу боли, твоего упорства, твоей грубости!

Андрей ничуть не смутился, а лишь встал на колени передо мной.

-Ты это получишь.

Я засмеялась. Мне стало так хорошо, что казалось никакая контрольная не сможет расстроить меня.

Андрей поцеловал меня в шею и начал медленно спускаться. Руки приятно гладили где-то около копчика. Я обняла его за шею и тяжело дышала в волосы. Не выдержав блаженства, я стала стягивать с него майку. Андрей лишь причмокнул и запустил руки за край джинс. Медленно, круговыми движениями он начал массировать ягодицы. Я застонала и стала целовать его ухо. Он приподнял голову и поцеловал меня в губы.

-Ты... просто великолепен...

Вот всё, что я могла выдавить из себя. Андрей улыбнулся, отнял руки от ягодиц и крепко сжал меня. Его тело содрогалось. Видно ему было тоже приятно от моих ласк. Мускулы сокращались, белая кожа при свете тусклой щели в двери переливалась серебром. Я целовала его кадык, а он расстегнул бюстгальтер и снял с меня свитер. Наши тела соприкоснулись, его холодные соски впились мне в кожу. Я таяла... Холодные руки приятно охлаждали разгорячённую плоть.

Но тут скрипнула дверь, и я увидела вошедшую техничку. Сначала она ничего не заметила, но потом включила свет. Она отступила на шаг назад и вскрикнула. Представляю её удивление, когда внезапно увидишь два полураздетых тела. Я лежала, а Андрей стоял на коленях и не переставал целовать мой живот. Я его легонько пихнула коленкой, и он обернулся. Техничка пришла в себя и, зачем-то схватив швабру, выбежала из кладовки с воплями:

-Идите сюда кто-нибудь! Я вам такое покажу... Быстрее!

Андрей повернулся и взглянул мне в глаза. Я стала поднимать с пола вещи, но он остановил.

-Не стоит, пускай всё остаётся так как есть... Что естественно, то не безобразно...

Я кивнула в знак согласия и обняла его. Но он отстранился и встал.

-Теперь всё. Ничего не поделаешь.

Послышался стук каблуков и громкий бас директора школы. Я сжала кулаки и волком уставилась на дверь. Андрей стоял неподвижно в предвкушении самого худшего. Я встала и подошла к нему. Он обнял меня за плечи, и мне стало немного спокойнее. В проёме показалось пять фигур. Директор, техничка, учитель географии и учительницы истории и русского языка.

-Что здесь творится? – спросил директор и подошёл к нам. Я крепче прижалась к Андрею, я чувствовала как бьётся его сердце.

-Я зашла, а они на пуфике, как мать родила, цалуются, а дзевка, совсем уже стыд потеряла, куда мир катится? – начала тараторить техничка, но директор сделал жест рукой, чтобы она заткнулась. Он всё понял и без её нелепого рассказа.

-Я никогда не допущу в школе этого! Вы слышали! Разврат! – закричал директор. Я зажмурилась, а Андрей стоял крепко и прямо смотрел ему в глаза.

Директор размахнулся и ударил Андрея в область живота.

-Вы нарушаете права ребёнка! – сказал Андрей и схватил руку, готовую ударить ещё раз.

-Что ты сказал? – директор был взбешён. Глаза горели красным пламенем, кожа вся взбухла и покрылась безобразными рытвинами. Он весь трясся от негодования и злобы.

-Он сказал, что вы не имеете права бить ученика вашей школы! – вмешалась я и, выставив обнажённую грудь, сделала шаг вперёд.

-Молчать! Значит, я не могу вас бить, а вы имеете совесть заниматься сексом в моей школе...

Он не успел докончить фразы, так как я не могла молчать.

-Нет, мы не занимались сексом, и это не ваша школа, эта школа государственная, не смейте указывать!

Я переборщила, конечно, наплела много ерунды, ухудшив и без того ужасное положение. Учительницы тяжело вздохнули. Директор выдохнул с присвистом, сорвал с крючка какую-то тряпку и сунул её мне в руки.

-На, прикрой срам. Выставилась напоказ, как продажная, - зло сказал Вадим Захарович и сплюнул на пол. Видно у него разболелось сердце, поэтому он остановился в причитаниях и присел на пуфик.

-Клава, принеси валерьянки, - попросил он у технички.

-Сейчас, Вадим Захарович, сейчас, - начала повторять техничка и пошла спускаться по лестнице на ходу причитая, какое сейчас поколение.

Я кинула грязную тряпку на пол и натянула свитер. Андрей стоял, не шевелясь, гордо выпятил грудь, и казалось, к чему-то прислушивался.

- Андрей, - тихо позвала я его. Он не обернулся.

-Прекратить разговоры, - рыкнул директор и уставился в пол.

Я послушалась совета, понимая, что возражать лишний раз не стоит.

Мы стояли молча, не считая перешёптывания учительниц. Географ прикурил сигарету, он делал так всегда когда нервничал. Я у него была любимая ученица, и теперь мне было перед ним очень стыдно. Но в следующую секунду мои мысли прекратились. Я поняла, что моя жизнь сейчас разрушится ещё хуже, чем я могла себе представить. Раздался звонок с урока. А в коридоре, где находилась кладовка, проходили все ученики, находящиеся на третьем этаже. Теперь все нас увидят и мой класс в том числе. Но и третий этаж позовёт второй, вся школа сбежится поглазеть на нас. Какой ужас! Уже слышалось приближение, топот раздавался всё ближе и ближе.

-Закрой дверь, - скомандовал директор.

Я была ему так благодарна, что чуть не бросилась обнимать. Он выручил нас. Но в то же время, что будет дальше?

Через некоторое время прибежала моя классная Валентина Дмитриевна и классная Андрея Екатерина Александровна. Валентина Дмитриевна увидела меня и ахнула. Она подошла ко мне взяла руку и отвела в сторону.

-Маша, что же ты наделала, милая моя деточка?

-Валентина Дмитриевна, хорошо, что вы не пришли раньше, а то застали бы нас полуобнажёнными, - улыбнулась я ей. Мне не хотелось врать и принижаться, я говорила правду в глаза.

-Он же на год тебя младше, как это вообще случилось?

-Ничего не случилось, Валентина Дмитриевна, я его люблю и пыталась доказать это ему.

-Милая, но существует множество иных способов, чтобы это доказать.

Валентина Дмитриевна с сожалением смотрела на меня и кивала головой в знак понимания. Спасибо ей за эту минуту поддержки.

-Смотри, дорогая, теперь у тебя будут огромные неприятности и в школе, и дома. Бедные родители!

Я кивнула ей и отошла. Мне надоели её высказывания. Да, действительно, о родителях я не подумала. Ведь они думают, что я чистый ангел, ничем не испорченный. А теперь, как они во мне разочаруются! Я услышала краем уха и наставления Андрею. Его классная руководительница была намного жёстче, чем моя.

- Андрей, тебе придётся отвечать перед всеми.

-Я знаю, Екатерина Александровна.

-Ты многое потерял, зачем ты повёлся с этой развратной девчонкой, она старше тебя на год.

-Она затащила меня, я повёлся...

Затащила... Пусть теперь оправдывается. Но никакие оправдания ему не помогут. Его застали здесь, со мной, я его не тащила сюда. Он сам пришёл. Мне тоже придётся нелегко. Может, из школы выгонят. Это очень возможно. Классная будет против, но директор всё решит.

До самого вечера я просидела с Андреем в школе. Сначала в кладовке, потом в кабинете директора, затем в каком-то классе. Нас отпустили только часов в семь вечера. Не знаю, что можно было всё это время решать. Директор сказал, что, как освободится, позвонит родителям и изложит всё в полном размере. Домой я пришла в плохом настроении, не из-за всего происходящего, я думала, что теперь у нас будет с Андреем. Теперь он уж точно ни под каким предлогом не встретится со мной.

-Как сегодня в школе? Писали контрольную? – спросила мама и обняла за плечи. - Почему так долго задержалась? Дополнительные занятия?

Я кивнула и в душе засмеялась. Знала бы мама, что я делала в школе. Хотя, скоро узнает. Узнает, тогда уже поговорим серьёзней. Сколько будет криков! Мне было представить сложно. Сама рассказывать я не собиралась, потому что не знала, как даже выразить всё, что произошло.

Я скинула всю одежду и залезла в горячую ванну. Было слышно, как мама разговаривает по телефону. Потом подошла к двери ванной.

-Открой! – с волнением попросила она.

-Я сейчас выйду.

Пришёл папа. Сколько же было воплей. Не моих, а маминых. Папа таскал меня за волосы по всей квартире, бил по лицу. Мама только громко восклицала и плакала. Успокоились родители только где-то к двум часам ночи. Я сидела на диване, поджав под себя колени, и смотрела на папу. Он был весь потный и красный, настоящие мужские слёзы обиды и отчаяния текли по его небритым щекам. Мама пила кофе и смотрела в одну точку на стене.

-Вы теперь всегда будете молчать? – осторожно спросила я.

Папа встал и вышел из комнаты. Мама поставила чашку на стол и лишь промолвила:

-Мы с папой решили, что ты заплатишь большую цену за свой поступок. Ты лишаешься карманных денег, лишаешься компьютера, мобильного телефона. Тебе нельзя смотреть телевизор и разговаривать по телефону. Приходишь со школы, делаешь уроки и ложишься спать. У тебя нет прав в этом доме.

Я вздохнула. Теперь предстояла не сладкая жизнь.

-Почему так строго? – спросила я.

-А ты ещё спрашиваешь? – воскликнула мама и зарыдала.

Я ушла в свою комнату и легла в кровать. Завтра воскресенье. Выходные. Но что будет потом?



Я сидела дома и никуда не выходила. Мама с папой постоянно ходили в школу, решали проблемы. Меня могли выгнать, но директор сжалился и оставил. Когда в очередной раз мама с папой пошли на совет учителей, я вышла из комнаты и направилась в коридор. Телефон. Андрей, я не могу без тебя. Я подняла трубку и набрала номер. Раньше звонить ему не осмеливалась.

-Алло, - после первого гудка в трубке послышался заспанный голос. Это был ОН.

-Андрей.

-Кто это?

-Это я, Маша, - сказала я, и слёзы потекли из глаз.

-Зачем ты звонишь?

-Я хочу встретиться.

-Это невозможно.

-Я прошу.

-Нет.

-Я больше тебе не нужна?

-Ты мне никогда не была нужна. Оставь меня в покое.

- Андрей, послушай...

В трубке послышались частые гудки. Он положил трубку. Я звонила ещё и ещё... Но больше никто не поднимал. Мой телефон занесли в чёрный список.

Я легла на диван и задумалась. Теперь ничто не сведёт нас вместе.



В школе ажиотаж ещё ни у кого не прошёл. Но я не обращала внимания. Меня оставили. И его тоже. Я видела его на переменах. Он ходил с группой пацанов. Они волком смотрели на меня. Понятно, всё знают. Не от него, от слухов и сплетен. Он не расскажет. Его кожа стала ещё бледнее, тусклые глаза равнодушно смотрели на окружающий мир. Меня не отпускали на уроках выйти, даже в туалет. Теперь жизнь была запертой со всех сторон. Но я сбежала с урока. Я не могла терпеть.

Узнала, где у него урок. И постучалась.

-Да, - сказала учительница.

Я открыла дверь и, не показывая лица, попросила:

-Можно Андрея Соколова?

-Конечно, - сказала училка, даже не посмотрев в мою сторону.

Она потеряла бдительность. Видно неделя показалась большим сроком, чтобы забыть ту историю. Я встала за дверью и ждала. Андрей вышел и взглянул в пустоту.

-Закрой дверь, - сказала я и дёрнула его за руку.

Он послушно закрыл дверь и сосредоточенно посмотрел на меня.

-Пошли, - приказала я и потянула его за собой.

Но Андрей вырвал руку и отошёл на несколько шагов назад.

-Я никуда с тобой не пойду, - отрезал он.

-Почему? – растерялась я.

-Я тебя не знаю, - ухмыльнулся Андрей и зашёл в класс.

Я стояла и тяжело дышала. Всё, это значит, что мы больше никогда не встретимся. Он забыл меня и не собирался вспоминать. Для него я была пустышкой, которая дарила удовольствие. Глупой девчонкой, каких у него было десятки. На что же я надеялась? И на что мне теперь надеяться? На повторную встречу? Он не придёт, он не замечает и теперь не знает меня. Авторитет выше моей любви. Андрей не любит меня, это понятно. Но какой же его идеал девушки? Я себе её не представляю. Какой у неё должен быть характер, внешность, чтобы влюбить его в себя.

Вечером я вышла на улицу. Накинула куртку и шарф. Холодный ветер просто пронизывал кости. Губы обветрились. Я шла тёмной аллеей и пыталась различить вдалеке чёрные силуэты. По щёкам текли слёзы. Слёзы отчаяния и любви. Я не пыталась их вытереть, они капали на куртку, на асфальт. Тёмно-серые круги оставались на асфальте. Прохожие не знали что это. Никто не догадывался о том, что творилось у меня на душе. Сколько боли вмещало моё сердце. Как хотелось этой боли вылиться! Не выдержав, я закричала. Я стояла посередине улицы и кричала во всё горло. Ветер рвал слова на куски, разрывал мою боль в клочья, разносил их по асфальту, вплетал в ветви голых деревьев. Где же он? Сидит в кресле или смеётся с друзьями? А может, нашёл какую-нибудь девчонку и сейчас обнимает её? Всё это может быть, но я знаю точно, что он не думает обо мне. Не знает, какие страдания причинил мне этими стеклянными глазами, этими волосами, этими страстными губами, этим вкусом, Orbit мятный бриз. Его вкус всегда останется на моих обветренных губах.

Глаза в глаза тебе смотрю

Себя я в них не нахожу

Вот безразличия портрет

И все мечты сошли на нет

Надежда лопнула струной

Мне никогда не быть с тобой

Так и со мной... Маша... Не плачь... Забудь же... Не могу...



Мама встретила меня горьким упрёком.

-Дочка, что же ты делаешь с собой? Извини нас с папой, мы не поняли как тебе плохо... Ты же влюблена в того мальчика? Да? Решилась ради него на всё... Милая, постой!

Я оттолкнула маму, скинула куртку и забежала себе в комнату. Повернула ключ в замке. Пусть стучится мама, пусть грозится папа. Я не открою никому...

Постель оказалась такой холодной и неуютной... Лицо горело... Казалось, сейчас кожа не выдержит и лопнет, выльет всю накопившуюся ненависть к себе. В голове кружилась какая-то музыка, складывались слова. Каждую ночь мысли о тебе, словно звездопад, гроздьями падают и сгорают во тьме, оставляя только обжигающий след грусти и печали... Мне не отогнать тоску... Она маленьким мотыльком прилетает, как только спускается сумрак и незаметно садится на моё плечо, постепенно превращаясь в большую печальную птицу, окутывающую меня своими крыльями... Не исчезай!!! Мне без тебя одиноко...

Я пока что тебя не встретила

Только запах твоих волос

Штормовой, беспокойный ветер

На рассвете ко мне принес

Я увидела твой образ в тучах

Я услышала твои слова

Их принес океан ревучий

И кипучей воды молва

Шторм заставил склонить колени

Я б упала к твоим ногам

Я б обняла твои колени

И тихо бы так сказала

О своем ожидании долгом

И о том, как тебя я звала

Но провыл штормовой лишь ветер

На песок в пустоту упала.

Я пролежала до утра, не сомкнув глаз. Встала в шесть утра. Открыла шкаф, надела белое мамино платье из тонкого шёлка. Волны шёлка лоснились на теле, огибая серебристым светом грудь и бёдра. Накрасила губы красной помадой. Я никогда не красила губы красной помадой, запрещала мама. Мама, теперь для меня не существует запретов! Откинула назад мешающие волосы. Посмотрела на себя в зеркало. Девичье лицо, потрясающее своей простотой и в то же время, вызывающее яркой губной помадой. Я достала острый кухонный нож и открыла дверь квартиры. Взглянула на белый потолок, на картины в красивых позолоченных рамах. На фотографии, стоявшие на полке. Резко отвернулась. Сердце защемило от тоски. Помню, дядя мечтал, чтобы я стала доктором и ходила в белом халате. Хм, смешные мечты. Я не стану доктором... В комнате раздался тяжёлый вздох. Наверно маме сейчас снится плохой сон. Пускай спит. И папа пускай спит. Прощайте.

Во дворе стояла прохлада. Под ногами шуршали осенние листья. Я остановилась около подъезда, долго вглядывалась в небо. Светлые листья с коричневой оправой, как его волосы, небо, серое, с волнистыми голубыми линиями, как его глаза. Я прищурила глаза и, пытаясь не думать, побежала по двору. Бежала между серых панельных пятиэтажных домов, между открывавшихся магазинов и зазевавшихся проснувшихся прохожих. Как же им хорошо... Они сейчас увидят ненормальную девочку в белом платье, с красной помадой на губах и слезами на щеках. Они в куртках, они спят, их душа спокойна. А её - нет. Она бежит к своей мечте, пытаясь догнать её. Но та ускользает у неё под носом, соблазняет близостью и вновь улетает, разрываемая холодным осенним ветром.

Я бежала к нему. Спустилась в овраг. Здесь было сыро и холодно. Между кустов и трухлявых деревьев. Ветки били меня по лицу, рвали тонкий шёлк платья, хлестали бёдра. Вдалеке показался знакомый кирпичный терракотовый дом. Я была здесь, когда опускала письмо в его ящик. Андрей живёт на третьем этаже. Поднимусь пешком, времени ещё предостаточно. Уже около семи. Наверно, он уже встал. Я встала перед чёрной железной дверью. Вот она - преграда. Преграда между ним и мной. Вот, почему нам не быть вместе. Эти знаки повсюду. Я нажала дрожащей рукой на еле заметную кнопку в стене. Раздался дребезжащий, противный звонок. Через полминуты послышались шаги. В глазок даже не посмотрели. Дверь отворилась, и я увидела ЕГО, заспанного и зевающего. Андрей держался за косяк и шатался.

-Кто это? – глупый вопрос. Открыл дверь и спросил.

-Я.

Всё, что я могла сказать. Лишних слов не надо было. Андрей кое-как разлепил левый глаз и, кажется, мгновенно проснулся. Потерял дар речи. Мокрое платье облегало тело, просвечивалось. Помада размазалась, волосы перепутались. Но я знала, что выгляжу великолепно. Я была в этом уверена.

-Зачем ты пришла?

-Ты знаешь.

-Я же тебе всё объяснил.

-Нет, я ничего не поняла.

-Забудь обо мне.

-Не могу.

-Я тебя прошу.

-Ты сделал мне больно.

-Боль пройдёт. Нужно время.

-Она не пройдёт. Боль только усиливается.

-Я не могу помочь.

-Я знаю.

-Зачем тогда ты пришла?

-Попрощаться.

Горячие слёзы текли по щёкам, обжигали шею. Андрей вышел за порог и закрыл за собой дверь. Щёлкнул замок.

-Как теперь ты попадёшь домой? – равнодушно спросила я.

Но он ничего не ответил, только подошёл ко мне вплотную и вытер ладонью щеку. Ладонь была холодной, как лёд. Его глаза ненасытно смотрели на меня. Я плакала и хрипела. Слёзы попадали в рот, горло пересохло. Дыхание прерывалось.

Андрей немного наклонил голову и нежно прикоснулся губами к моим губам. Боже, как приятны были эти секунды счастья. Жаль, что они были последними. Сухие розовые губы ласкали мои. Я почувствовала знакомый вкус. Язык медленно и ласково, осторожно прикасался к губам и моему языку.

-Orbit Мятный Бриз? – только и спросила я.

-Откуда ты знаешь?

-Я тебя всего знаю.

Его поцелуй был таким таинственным и непривычным, что я забылась, что стою в грязном подъезде, почти голышом. Зачем он меня целует? Он не любит меня. А я люблю. Такое мучение не может длиться долго. Я должна прекратить думать о нём. Я должна его забыть или забыться самой. Забыть его я не смогу... Он всегда был мечтой и будет невыплотимой мечтой всей моей молодой жизни... Всей жизни... Лёгким движением руки я извлекла продолговатый предмет из резинки чулка. Острое лезвие ножа приятной прохладой взбудоражило кожу. Андрей отстранился от меня и удивлённо посмотрел. На его губах виднелись следы губной помады.

-Что происходит? – недоумевал он.

-Я люблю тебя, - тихо сказала я и улыбнулась.

Нож скользнул по талии, и его остриё легко вонзилось прямо в живот. Шёлковая ткань распоролась, пропитываясь кровью. Зрачки его глаз расширились, он схватил мою руку, сдержав очередной удар.

-Маша...

Андрей кричал, сжимал меня в объятиях. Мне показалось, в его глазах даже блеснули слёзы... Показалось... На крик сбежались люди... Все кричали. Крик слился в шум, томно звучащий в голове. Боли не было. Было удивительно хорошо и свободно. Независимость... Я видела его глаза, его губы, беспрестанно целовавшие мою шею и губы. Андрей думал, что спасёт меня. Но не всё оказалось в его власти. Смерть в моих руках. Вдалеке слышалась сирена скорой помощи. Носилки. Белые повязки. Капельница. И последнее прикосновение его холодной, любимой руки... Последний взгляд наполненных слезами голубых глаз. Впервые я увидела в них какое-то смутное чувство, чувство жалости, но не любви...





Маша умерла, чистая и прекрасная, девственная, нетронутая жестокими пороками общества... Ушла из мира в белом платье, запятнанном кровью. С улыбкой на лице, вымазанном красной губной помадой. Умерла с болью, но боль смерти никогда не сравнится с болью сердца, плачущего от неразделённой любви...



Любовь - свеча. Влюбленный - мотылек.

Он, не страшась, летит на огонек.

Лишь на мгновенье жизнь свою осветит.

Затем сгорит. А свечка ... не заметит.





Innocent angel