Адъютант госпожи Смерти.
Она пришла.
Она уничтожает все и вся.
Живое и существующее.
Война.
Она уничтожает все и вся.
Живое и существующее.
Война.
Деревья вырваны с корнем, разорваны на тысячи тысяч щепок, развеяны по ветру. Огромный кусок леса ушел в небытие. Уничтожен взрывчаткой, гранатами, людской ненавистью. И в этом кратере сосредоточились главные силы противодействующих армий. Сюда стекаются из разных концов леса все новые противники.
Они уже не видят земли. Они идут по трупам, заполонившим пространство вокруг. Перешагивают, спотыкаются и падают. Встают. Зачем они встают? Зачем продолжают бой? Нет, бессмысленную резню себеподобных. Бесцельное уничтожение своего рода.
Это уже не люди. Это убийцы, маньяки, зло. Время, когда война представлялась защитой родины и свободы, прошло. Осталось лишь безумное желание убивать. И не важно кого. Союзники и враги перемешались в одной куче.
Что же ты творишь, человек разумный?
***
Маленький оплот живого. Маленький кусочек мира. Палатка докторов, где помогают раненым. Их не волнует, что бойцы встанут и пойдут на смерть или убийство. Только бы спасти, сохранить человеческую жизнь.
Раненые все прибывают. Доктора явно не справляются. Все равно они не отступят, не прекратят. Даже если рядом разрываются гранаты, если свищут пули, если поле сражения приближается. Они не отступят.
- Сиди смирно. Я понимаю, что тебе больно…
- Мне не больно. Я должна идти. Мои товарищи…
- Каэлин.
Она взяла руку раненой и приложила к своей груди.
- Слышишь, как бьется мое сердце. Оно не страшится смерти. Оно боится за тебя. Побереги себя. Не покидай этот мир так поспешно.
- Амелия, сестренка. Я тебя так просто не оставлю.
Раненая отняла руку и стерла вот-вот готовящиеся вырваться слезы с глаз сестры.
- Какая же ты красивая. Не теряй слезы по пустякам.
Амелия действительно была красавицей. Даже сейчас, в разгаре битвы, загруженная работой сестры милосердия.
Непослушные прядки пшеничных волос выбивались из-под платка. Большие глаза цвета темного изумруда печально смотрели на поступающих раненых. Пухлые губки немного обветрились и раскраснелись. Но ни это, ни худоба не могли исказить ее естественной красоты.
Другое дело, ее сестра. Непоседливая, легкомысленная, всегда в движении. Каэлин считала ошибкой свое рождение девушкой. Она бы предпочла родиться юношей, подходящим для защиты и опеки милой Амелии.
Короткие жесткие волосы Каэлин запылились в бою и стали совершенно непонятного темного цвета, хотя, на самом деле, золотились все той же пшеничной краской. Чужая кровь запеклась на ее щеке. Пухлые губы казались черными. Такими же чудились глаза.
Она выбрала войну. И война затемнила ее.
- Заканчивай. Не время расслабляться, - послышался голос позади.
- Да, я сейчас, - сказала Амелия.
Она наложила повязку на пробитую пулей руку сестры и улыбнулась.
- Не ходи пока. Отдохни. Тебя никто осуждать не будет.
- Осуждать? Будет. Точнее, я буду. Как ты можешь, - ответила Кэалин, слезая.
Она бы продолжила, но заметила нечто странное впереди. Бледный, почти серый юноша в длинной черной рясе, хромая пересекал поле сражения. Он направлялся к медицинскому посту.
«Раненый? Наш? Я не вижу оружия. Надо ему помочь».
Каэлин сорвалась с места и, не рассчитав сил, провезла несколько метров носом по земле. На крики сестры она ничем не ответила.
Когда девушка приблизилась к мертвенно-бледному, он удивленно остановился и осмотрелся вокруг. Однако Каэлин спешила именно к нему. Она не замечала, как пули проносятся сквозь него. Одно желание руководило сейчас ею. Желание Спасти.
Едва девушка коснулась его, на глаза навернулся густой туман. Лишенное жизни тело упало на землю, на трупы и стало одним из множества.
Она уже не слышала, как истошно закричала Амелия. Не видела, как люди насилу удержали ее.
Никто живой не видел бледного юношу. Он подал руку упавшей. Каэлин взялась за нее и встала, потерянная и оторванная от жизни.
- Почему ты меня увидела?
- Что?
Юноша в рясе оглядел Каэлин и не заметил никаких смертельных признаков. В эту же секунду на место, где они стояли, со свистом приземлилась граната. Она завертела землю, воздух и оставила после себя страшное зрелище из оторванных частей тел.
- Ааа… Теперь понятно. Что ж, пойдем.
- Куда? О чем ты?
Каэлин уже не могла рассмотреть из груды тел свое собственное. Все казалось ей неестественным и пустым. Беззвучным и лишенным смыла.
- У меня еще много работы, но я провожу тебя. Наверняка, это Старуха постаралась.
Назревающие вопросы девушки прервала яркая синяя вспышка.
- Какого она цвета?
- Что? – Каэлин все еще не могла открыть глаз.
- Вспышка. Какого она цвета?
- Синего.
- Надо же. Мне всегда красная достается. Тогда тебе в Рай.
- Я… Я умерла?
- А как же, - юноша усмехнулся.
Внезапно его усмешка сменилась гримасой боли и злобы. Он упал на мраморный пол просторного зала. Колонны уходили в незримую высь.
- Чтоб ее…- юноша ударил кулаком об пол, - знает, что боль меня уже не волнует, но нашла изощренный способ, чтоб мучить меня. Я скоро вернусь.
С этими словами юноша исчез в образовавшейся складке в воздухе.
Когда он вернулся, нашел Каэлин лежащей на мраморном полу и свернувшейся в калачик.
- Я не могу плакать…
- А тебе хочется? – он смотрел свысока и с явным презрением. – Да уж…такого я не ожидал. Она не перестает меня удивлять.
- Ты обо мне?
- О моей госпоже.
- Кто она?
- Нам теперь вместе работать. А я не представился. Адъютант госпожи Смерти, - он презрительно бросил слова в темноту, царившую в зале.
Каэлин подняла голову.
- Тебе больно? – спросил адъютант.
Девушка утвердительно качнула головой.
- Привыкай. Это навсегда. Ранения, полученные перед смертью, остаются в качестве наказания.
Она смотрела на него таким пустым и непонимающим взглядом, будто адъютант говорил совершенную глупость.
- Хм… Ну, ладно. Я помогу. Перед заключением договора постараемся снизить наказание. Заодно старуху позлю.
Он сделал несколько шагов по мраморному полу, но, увидев, что девушка остается лежать, сам остановился.
- Я не понесу тебя.
- И не нужно. Я хочу умереть, - ее голос дрожал.
- Ты уже мертва.
Адъютант обреченно вздохнул и махнул рукой. Невидимая сила подхватила девушку и понесла к выходу из залы.
***
Они оказались в уютной квартирке. Полумрак, красные стены, обтянутая черной кожей мебель.
- Междумирье экономит на электричестве, - адъютант попытался пошутить. – Перестань так себя вести. Мне повезло гораздо меньше. Сходи в душ, затем поужинаем.
Он небрежно махнул рукой, и девушка очутилась в душевой кабинке.
После нескольких минут под горячими струями воды, Каэлин немного пришла в себя. Она вошла в гостиную, где на широком кожаном диване восседал сам адъютант.
- Садись, - он указал рукой на кресло, и мгновенно девушка оказалась в нем.
- Я сама могу.
- Неужели? Тогда ешь.
- Зачем есть мертвым?
- Если не хочешь, чтобы голод мучил тебя всю оставшуюся вечность, наешься, как следует.
Девушка жадно принялась за еду. Во время войны она научилась ее ценить и рационально потреблять, но сейчас все навыки казались ненужными.
- Сыта? В спальне есть ряса. Выбери любую.
- Мы куда-то идем?
- Нет. Старуха прислала договор сюда.
Каэлин вошла в спальную комнату. Большую часть пространства занимала не кровать, как положено, а огромный дубовый шкаф. Девушка открыла его и ахнула. На вешалках величаво красовались нетронутые рясы разных цветов и оформлений.
- Не советую брать золотую, - послышался голос адъютанта из соседней комнаты.
Как раз эта мантия девушке понравилась больше всех. Она бы очень подошла к ее волосам. Тогда Каэлин схватила первую попавшуюся. Это была темно-зеленая.
- Тебе идет, - безразлично заметил адъютант. – К глазам.
Каэлин удивленно посмотрела на него, затем подошла к зеркалу. Ее глаза действительно были темно-изумрудными, какими были в далеком детстве.
«Сестра. Такие же, как у сестры».
- Возьми конверт на столе.
Девушка заметила большой черный конверт, но едва она коснулась его, бумага пожелтела.
- Так и должно быть?
- Не знаю, - бросил адъютант.
Каэлин открыла его и достала белый лист.
- Это договор. Подпиши его.
- А прочесть?
- На самом деле, у тебя нет выбора.
- Чем подписать?
- Желательно, кровью. Только не рань себя. Используй уже полученную на войне рану.
Девушка закатала рукав и, морщась от боли, окрасила кончики пальцев своей кровью.
- Не ставь истинное имя. Таков уговор.
- Как же мне подписать?
- Придумай себе что-нибудь.
- А ты?
- У меня не было выбора, как у тебя. Я был назначен адъютантом госпожи, первым и единственным.
- Зачем же нужна я?
- У меня есть несколько версий, но сначала… Как ты думаешь, чем занимается госпожа.
- Забирает человеческие жизни…
- Хм, - адъютант усмехнулся. – Люди умирают сами, если только Совет не решит устранить особо опасного для равновесия деятеля. Если души не находят путь к Междумирью, в дело вступает госпожа. Она направляет их.
- И много душ теряются?
- Понятия не имею. Только знаю, что госпожа работает гораздо дольше Совета. Как говорят, едва появилась жизнь, появилась и смерть.
- Как ты попал сюда…в Междумирье? И что это вообще?
- Люди на Земле придумали себе многочисленные религии. Однако все существует иначе. Междумирье – станция между миром живых и миром бессмертных. А вот кто попадет в Рай, кто в Ад, зависит от их поступков.
- А ты?
- Другой случай. Некоторые души всеми силами стараются удержаться на Земле. Понимают, что попадут в Ад. Так и я. Если игра с огнем опасна, то игра со смертью грозит жестким наказанием. Я и представить не мог.
Теперь-то я привык, освоился. Старуха злится, все пытается привить мне как можно больше мук. А в ответ получает с моей стороны.
При ней все было строго и по порядку. С моим появлением все пошло наперекосяк. Если старуха думала, что, поручив мне самое тягостное – забирать души сражавшихся, я буду гнуться от работы, она ошиблась. Я недобросовестный работник. Души блуждают, так и сейчас я ушел от обязанностей.
- Разве так можно?
- Это ее просчет.
- Нет! Ты не прав! Так нельзя!
- Чего это ты вспылила. Наслаждайся, пока можешь.
- О чем ты?..
- Не знаю точно. Ты – мое очередное наказание. Якобы второй адъютант. А вот, что именно она задумала… Подпишись уже, - гневно рявкнул он.
- Как?
- Без разницы. Свое настоящее имя ты забудешь, как я забыл. Правда, есть уговор. Если я вспомню свое имя, получу второй шанс на Земле. Уж не ты ли мне поможешь.
Каэлин раздражала усмешка адъютанта. Не задумываясь, она поставила свое настоящее имя. Едва она закончила, бумага исчезла в складке в воздухе.
- В Междумирье существует только этот способ перемещения. Ты научишься…со временем.
- А за что ты должен был попасть в ад?
- Кхм… Мне пора. Бой уже окончен. Души ждут. Завтра и ты приступишь к новой должности.
Адъютант исчез, оставив Каэлин одну.
Усеянное трупами поле сражения. Простому человеку это привидится ужасным, омерзительным. Мог ли кто-нибудь знать, что в действительности находится под этой маской ужаса и омерзения?
Тысячи и тысячи заблудших душ. Им некуда деться, негде обрести покой. Они привязаны к месту своей смерти. Они одиноки, брошены на произвол судьбы. По вине адъютанта Смерти.
- Как много работы. Сколько же раз мне придется переносить их в Междумирье? Отвратительно.
Адъютант резко потерял равновесие и покатился по склону. Он не чувствовал боли, но оценил предупреждение госпожи.
- Ладно-ладно. Спихнули на меня самую сложную работу, а теперь еще и недовольны.
Он выбрал группу душ поблизости и перенес в Междумирье. Все их вспышки оказались красными.
- Оставить их всех? Нарвусь еще…
За время работы адъютант выработал для себя свод правил, которые ни в коем случае нельзя нарушать. Одним из таковых было то, что душам нельзя оставаться без сопровождения в Междумирье. Они могут натворить такого, что не дано исправить и самой госпоже.
Поскольку эти солдаты все направлялись в Ад, адъютант решил не нарушать правила.
Вот они. Ворота в обитель мук. Стальные массивные двери в Ад. Вокруг них лишь голая бесплодная пустошь. Красное грозовое небо нависло над ними, делая все вокруг багряным.
От врат не падает тень. Резвая молния не попадает в них. Не слышно стонов мучеников. Но пожалеет тот, кто откроет их.
Адъютант был вынужден открывать врата. Души ждали.
Адъютант направил руки в стороны. Тяжелые двери начали медленно, со скрипом растворяться. Души солдат испугались. Они рвались из невидимых оков в предчувствии вечных мук.
Врата открылись. Миллиарды стонов смерчем вырвались из Ада, вселяя страх и неся ужас. Каждый раз адъютант чувствовал это. Каждый раз не позволял себе показывать слабость, чтобы не проиграть госпоже. Каждый раз дерзко усмехался.
***
Адъютант закончил работу в несколько заходов. Становясь пред вратами, он испытывал не меньший страх, чем осужденные. И лишь несколько докторов попали в Рай.
Невесомые золотые ворота. Длинная хрустальная лестница, ведущая в обитель доброты и спокойствия. Величественный замок на пышном белоснежном облаке, откуда исходит радуга и теряется где-то далеко в лазурном небе.
С каждым разом все меньше душ поднимается по хрустальным ступеням. Все реже звучат приветственные колокольчики.
Адъютант не чувствует исходящей из этого места прелести. Ему даны лишь боль и отчаяние.
Он обреченно вздыхает и исчезает в складке в пространстве.
***
- Где ты был так долго?
- Я переносил души. Ты поймешь, насколько это сложно.
- Ты голоден?
Адъютант удивленно посмотрел на девушку.
- Ты, видно, еще ничего не поняла. Собирайся. У нас встреча с Советом.
- Как? Я не…
- Неважно.
Он схватил Каэлин за руку и создал складку в воздухе. Через мгновение они оказались перед дубовыми дверями с зеленым орнаментом.
- Можешь забыть о той квартире. Она тебе больше не понадобится.
Он втолкнул девушку в темное помещение. В центре был огромный стол со скатертью, оформленной так же, как и дверь. У стола не было конца. Он скрывался где-то в темноте, как и противоположная стена помещения.
- Мы опоздали или пришли слишком рано?
- Тихо, - адъютант сдавил ее руку, но боли девушка не почувствовала. – Совет уже собрался.
На стульях располагались длинные красные рясы. Неизвестно, что их поддерживало.
- Каэлин, - позвал глухой голос.
- Нечестно. Вы разрешили оставить ей имя.
Слова адъютанта проигнорировали. Ему ничего не осталось, кроме как смириться.
- Ты здесь с важной миссией. Совет выбрал тебя…
- Но почему? Я не понимаю…
- Терпение.
Адъютант нахмурился. Если бы он вел себя также, его бы покарали.
- Твоя нынешняя задача – исполнять волю Совета. То есть карать преступников, опасных для равновесия между мирами.
- Для Междумирья? – несмело спросила она.
- Нет. Помимо Земли, существуют другие миры, где обитают разумные существа. Мы в ответе за их благополучие.
- Она слишком неопытна. Я справлюсь с этой работой, - подал голос адъютант.
- Ты не справляешься даже со своей работой.
- Она скучна и недостойна меня.
- Молчи! Ты здесь отбываешь свое наказание.
Адъютант не посмел возразить. Он понимал, что Совет вполне может отправить его в Ад.
- Прежде чем ты получишь свое задание, ответь нам. Каэлин. Ты хотела родиться юношей. Мы можем осуществить твое желание.
- Нет, что вы. Не нужно.
- Хорошо, но если ты захочешь, только скажи.
Последние слова девушка слышала, как в во сне. Только после перемещения она поняла, что просто оказалась в складке пространства.
- Где мы?
- На твоем задании. У меня и так много работы, а мне всучают все больше.
- Прости.
Адъютант вдруг смягчился.
- Пойдем.
Они очутились на пустынной улице. Город спал. Не густая ночь была тому виной. Люди ушли на войну. Не все, но ушли.
Каэлин не уследила за движением адъютанта, но через секунду он уже стоял на крыше пятиэтажного дома. Он протянул руку девушке, будто она могла схватиться за нее. Каэлин устремила взгляд на невзрачную фигуру на крыше здания. Неведомым образом она оказалась позади него. Адъютант обернулся.
- Быстро учишься. Что ж… Он под нами.
- Кто?
- Твоя цель. Следуй за мной.
Полы рясы стали прозрачневеть. Адъютант проходил сквозь крышу.
- Почему так долго? – строго спросил он, когда Каэлин спрыгнула с потолка.
- Я не дышу.
- Что?
- Я больше не дышу, - ее голос дрожал. – И сердце не бьется. Разве тебя это не волнует?
- Я привык.
- Мне это не нравится.
- Прекрати. Не выводи меня из себя, - рявкнул адъютант. – К тому же, мы ошиблись комнатой.
Это была детская. На кровати ворочалась десятилетняя девочка. Ее мучили кошмары.
Каэлин сделала движение к ней.
- Не советую. Если ты дотронешься до нее, девочка умрет. Ее отец в соседней комнате.
- Могу ли я ей помочь?
- Она видит смерть отца.
- Я должна…- ее голос оборвался.
- Верно.
- Почему ты ошибся комнатой? Специально?
- Нет. Я же не знал точной наводки.
- Теперь я не смогу.
- У тебя нет выбора.
- Нет выбора. Ты так часто произносишь эти слова.
- Такова реальность.
Они прошли сквозь стену. Человек в запачканном халате сидел в кресле, будто ожидая их.
- В чем он провинился?
- Слишком близко подобрался к нам. Слишком много узнал. Кстати, он тебя видит и слышит.
Каэлин недоверчиво посмотрела на адъютанта, затем на мужчину в кресле.
- Так это правда. Как я счастлив, - сказал он.
- О чем Вы?
- Ты существуешь. Госпожа Смерть. Ты явилась в образе прекрасной девушки.
- Мне лестно, но…- слова Каэлин прервал удар локтем. – Я поняла. Ты пойдешь со мной.
- Мою дочку тебе не жалко?
- Возьми его за руку, - подсказал адъютант.
Едва Каэлин сделала шаг и протянула руку вперед, мужчина вжался в кресло и замотал головой.
- Нет! Нет! – кричал он. - Не надо!
Мужчина начал махать руками и метаться, как птица в клетке. Кресло упало на спинку. Но человек не перестал барахтаться и трясти конечностями. У Каэлин это зрелище вызвало приступ тошноты и омерзения.
- Давай уже, - адъютант явно скучал.
Каэлин присела на корточки и закрыла глаза мужчины своей рукой. Он сразу как-то обмяк. Когда девушка отнимала руку, за ней потянулась призрачно-серая голова.
- Что это?! – крикнула Каэлин, резко выпрямляясь.
- Его душа. Забери, и дело с концом.
Неимоверных усилий стоила девушке эта процедура. Душа никак не хотела покидать своего тела. Когда, наконец, работа была завершена, адъютанта уже не было в этой комнате. На Каэлин нахлынуло неприятное предчувствие.
Не отпуская душу, она ринулась на стену в детскую. Тучное тело духа плыло по воздуху, как перо.
- Не смей!
- О чем ты?
- Не смей ее тронуть!
Адъютант держал в руке ослепительно-белую искру, не похожую на душу отца девочки.
- Ты все-таки…
- Успокойся, - рявкнул адъютант. – Я забрал ее память.
- Ты и это можешь?
- С недавних пор. Не только ты получила новые способности. К сожалению, ее дар я забрать не могу.
- Дар? Так вот почему ты сказал, сто она видит смерть отца.
- Действительно. Ну, пойдем.
Они исчезли в ярких вспышках.
***
Каэлин упала на мраморный пол и схватилась за голову.
- Я, кажется, забыл предупредить. Когда сопроводитель перемещается вместе с духами в Междумирье, все пережитое человеком передается ему.
- Что?
- Ты сейчас видела всю жизнь этого человека. Это нужно, чтобы не сомневаться в том, куда духа направить. Неприятно, я согласен.
- Мою жизнь ты тоже видел?
- Да. Но я все забыл. Не потому, что захотел, мне оказалось это недозволенно. Остальные прочно засели в моей памяти и досаждают из другого мира, - адъютант усмехнулся. – Вставай. Его нужно проводить… в Ад.
Каэлин видела, как мужчина выуживал информацию из головы девочки. Как пытал и издевался. Использовал ее дар. Сейчас девушке хотелось ударить мерзавца со всего размаху.
***
- Мне не нравится это место.
Каэлин одернула беспокойную душу. Она прекрасно понимала, что так напугало его. Ужасные врата Ада во всем своем величии.
- Теперь открой их.
- Как?
- Ты всегда будешь меня спрашивать? – нервно огрызнулся адъютант.
«Значит, ему тоже не по себе», - смекнула Каэлин.
Она взмахнула руками, и ворота заскрипели, открывая еще более ужасную картину. Душу затянуло вовнутрь. К другим, таким же страдающим и стонущим.
- Уходим.
Они исчезли в складках в пространстве.
- Прекрати за мной следовать!
Три вспышки озарили темную залу Междумирья. Адъютант нервозно махал руками.
- А я говорю, что ты забыл еще одну душу. Как можно быть таким невнимательным.
- Я прекрасно справлялся сам.
- Сомневаюсь.
- Ты действуешь мне на нервы.
Полыхнула молния. Они оказались перед вратами в Ад.
- Чем меньше ты будешь забывать души, тем меньше будешь появляться здесь.
«Удивительно, как она спокойно реагирует на врата», - пронеслось в мыслях адъютанта.
- К твоему сведению, необходимо переносить по одному духу.
- Ааа…- Каэлин замялась. - У меня так и выходит… Значит, ты и в этом пренебрегаешь правилами.
- Сколько можно меня критиковать. Я работаю гораздо дольше тебя…
- Но это не мешает тебе не справляться.
- Хватит!!!
Адъютант отправил душу солдата и исчез. Переместился он на Землю. Серое осеннее небо низко нависло над рекой. Уставшие ветви деревьев нагнулись к самой воде, топя вместе с собой когда-то давно повешенные на них тарзанки. Грязные желтые волны принимали дары.
Адъютант стоял в беседке на берегу. Прогнившее дерево пропускало косые струи дождя.
- Что плохого в том, что я ответственно отношусь ко своим заданиям?
- Ничего. В этом-то и дело. Выполняй свою работу и не лезь ко мне. Не ходи за мной, как тень.
- Мне не так часто дают задания. Я предпочитаю лишний раз понаблюдать за твоей работой.
- Сделай ударение над словом «лишний». Ты хочешь научиться у меня? Тогда зачем ты постоянно критикуешь меня? Я не могу дольше терпеть. Стой! Молчи. Не говори ничего.
Они стояли в побитой временем беседке на берегу мутной волнующейся реки и молчали. Каэлин не вытерпела.
- Но все-таки…
- Хватит!!!
Адъютант схватил ее за плечи и поцеловал. Властно, стремительно, бесповоротно.
- Ты, наверное, ничего не чувствуешь…
- Почему же? Чувствую…
Лицо адъютанта исказила гримаса злобы. Он отпустил Каэлин.
- Ты очень изменилась за последнее время.
- Я просто привыкла… как ты…
- Навряд ли.
- Можно сказать, мне не хватает общения. При жизни я была в кругу товарищей. Всегда в движении… Мне попросить часть твоей работы?
- Этого еще не хватало.
- Адъютант…можно я тебя поцелую?
Он усмехнулся и растворился в воздухе. Каэлин хотела ударить по перилам беседки, но не смогла. Она вышла под открытое небо и устремила взгляд высоко в серые тучи.
Она была бесплодна, пуста. Она не чувствовала холодных капель дождя, косыми струями орошающего землю. Глаза не болели, горло не простужалось.
Она действительно была тенью. Тенью, неотступно следующей за другой тенью. И стоило ли терять гордость, идти за ним повсюду? Каэлин просто не хотела оставаться одна. Одна. Как горько быть неживой.
***
Снова мраморный пол. Такой знакомый и привычный. Его холод, единственный холод, что она может ощущать.
- Новое сражение. Новые жертвы. Я скоро их приведу, а ты лежишь на полу. Зачем?
- Не усмехайся. Мне противна твоя усмешка.
Адъютант усмехнулся.
- А все-таки?
- Пол… холодный.
- Если хочешь почувствовать дрожь во всем духе, постой пред вратами в Ад.
Каэлин перевернулась на другой бок.
- Ты меня не понимаешь. Никогда не поймешь.
- Ошибаешься. Я теперь единственный, кто может тебя понять.
- Нееет.
Девушка легла на спину и раскинула руки в стороны. Каково было ее удивление, когда адъютант последовал ее примеру.
- Что? Пытаюсь понять прелесть такого положения. Не очень получается.
- Думай о приятном.
- О чем, о чем? Здесь думать не принято. Точнее… Мне трудно объяснить.
- А ты попытайся.
- Что, по-твоему, внутренний голос?
- Таким образом нам подсказывает сердце.
- Сердце?.. То есть душа? Верно. А сейчас тебя нет. Осталась лишь твоя душа, которая подсказывала всю твою жизнь. Теперь она свободно разговаривает. Как она будет еще и мыслить?
- На деле все выглядит иначе.
- Согласен. Все не такое, каким кажется.
Каэлин засмеялась, звонко и задорно.
- Ты чего?
- Философски размышляешь.
Адъютант встал. Можно было подумать, что он обиделся.
- Останься…
- Я уже сказал, что меня ждут павшие в бою воины.
- Ну вот, опять.
Смех Каэлин разнесся по темной зале. Адъютант ушел, но почему-то девушке казалось, что он отправился не на задание. Так и было.
Он волновался за себя. Как и всегда, ему везде мерещились коварные планы старухи. Главный из них – Каэлин.
«Что же замыслила госпожа?
Любовь в мире без ощущений?
Если так, то она бы выбрала кандидатку, больше подходящую для меня».
Адъютант терялся в догадках и сомнениях. Однако образ Каэлин выделялся среди всего прочего.
«Почему же она не следует за мной?
Почему?
Глупый, глупый вопрос.
Я уже чувствую себя одиноким.
Чувствую?
Нет. Невозможно.
Глупо и неправильно.
Все глупо и неправильно.
Как я вообще могу мыслить незаметно для других?
Другие.
Какие другие?
Теперь я понимаю…госпожа…ты-таки смогла меня извести и измучить.
Ты своего добилась.
НЕ позволю.
Вот увидишь».
Адъютант улыбнулся своим мыслям, как бы глупо это не звучало. Его улыбка была злой и предвещала какой-то план.
***
- Каэлин.
Девушка стояла, прижавшись к колонне. Он вихрем подлетел к ней, оторвал от колонны и закружил в безумном танце под стоны утомившихся душ.
- Я люблю тебя.
У девушки закружилась голова. И вовсе не танец был тому виной. Слова адъютант эхом отразились в огромной зале, как показалось Каэлин.
- Что ты сказал?
- Ты хочешь, что бы я повторил?
Адъютант неожиданно остановился. Каэлин, выпав из его объятий, по инерции еще немного кружилась.
- О, я скажу. ЧТОБЫ ВСЕ СЛЫШАЛИ. Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!
- Зачем ты такое говоришь? Что ты задумал?
- Разве ты мне не веришь?
В голосе адъютанта слышались гневные нотки. В глазах сверкали недобрые огоньки.
- Не верю. Ты при жизни совершил что-то ужасное. За что тебя хотели отправить в Ад. Не верю. Ты меня обманываешь.
Каэлин говорила все быстрее, будто убеждая в этом саму себя.
Адъютант усмехнулся.
- Сейчас я проверю.
Он шагнул к девушке и, взяв ее за талию, притянул к себе.
- Не смей! Не смей! Мне не надо…Я не…
Каэлин вырвалась из объятий и скрылась в складке в пространстве.
***
Она сидела в той самой беседке на мокрой перекладине. Она не чувствовала ни холода, ни сырости. Лишь всепоглощающая горечь царила вокруг.
Внезапно ее охватило плохое предчувствие. Именно предчувствие. Лишь далекий отголосок истины, за которым следовало необъяснимое волнение.
- Адъютант…что ты делаешь? Ты хочешь уйти? Ты стоишь перед вратами Ада? Ты в сомнении? Как мне понять, игра ли это?
Каэлин вздохнула и не почувствовала наполняющего легкие прилива сырого последождевого воздуха.
«Столько времени прошло, а я до сих пор не привыкла…Я могу остаться одна…если он уйдет».
- Я могу остаться одна! – девушка ужаснулась своим словам. Действительность нахлынула на нее, как гигантская волна.
***
- Адъютант…
Каэлин подошла сзади и обняла его.
- Не уходи…
- Почему? Меня ничто не держит. Ад – нечто более легкое, чем твое бесчувствие.
- Я знаю и страдаю… Не уходи. Я держу.
- Каэлин.
Адъютант обернулся и прижал девушку к себе. Крепко-крепко.
- Какие бы цели ты не преследовала. Я рад. Искренне.
- Адъютант…
Он поцеловал ее. Нежно.
По всему существу Каэлин распространилось странное тепло.
- Я хочу сделать тебе приятное. Ты давно не видела сестру.
Глаза девушки расширились. Воспоминания. Воспоминания ворвались в ее разум и потребовали должного уважения.
- Амелия… Как я могла забыть? Хочу. Конечно хочу!
- Тогда…- он осекся.
Адъютант упал на колени и схватился за голову. Зрелище было настолько ужасным, что Каэлин не стерпела и присела рядом. Она протянула руки, но само движение было пресечено адъютантом. Он гневно отмахнулся.
- Прости, - только сказал он. – Я еще не привык. Ты ведь остановила меня только ради себя. Ты боишься остаться одна в этом Междумирье. Если честно, то твое поведение меня удивляет. Поначалу ты корчила из себя испуганную и потерянную. Затем свыклась с обстановкой и даже начала меня поучать. Теперь бьешься в агонии страха. В общем, не хочешь быть одна. Прости.
Он взял Каэлин за руку, но больше не упоминал ее сестру.
Самой девушке стало тяжело, как бы отяготилась ее душа при жизни. Адъютант изложил все так точно, что Каэлин усмотрела в этом свой эгоизм и считала себя виноватой.
Они сидели на прогнившей перекладине и смотрели, как крупные капли дождя стекают по крыше беседки и плюхаются на землю. Дождь монотонно барабанил по старому дереву, но они слышали в этом особый ритм. Ритм сердец и танец душ.
- Заешь, я теперь все поняла. Совершенно поняла. В Междумирье мне не нужно думать о бытовых проблемах. Не нужно заботиться об удовлетворении потребностей. Кроме одной…
Она приложила руку к серому лицу адъютанта и поцеловала его тонкие губы. Адъютант нехотя ответил ей.
- Теперь я стала истинной. Такой, какая я есть на самом деле. Как моя сестра…
Я ведь всю жизнь мечтала быть такой, как она. Чистой, искренней, способной чувствовать по-настоящему. А вместо этого была ветреной, непоседливой.
Как думаешь? Я считала себя другой, и поэтому все больше отходила от своего идеала?
- Я не знаю.
Адъютант переложил руку с плеча девушки на перекладину.
- У тебя много работы? – спросила Каэлин.
- Не очень. Формально война закончилась, но отдельные группировки продолжают свои действия. Почему-то мне кажется, что и ты в скором времени получишь задание.
Неожиданно его левый глаз ненормально мигнул, будто висок сжался от боли.
- Ты в порядке? – озабоченно произнесла девушка.
- Нам пора.
Они переместились в зал Междумирья. Адъютант с сожалением ответил, что вспышка Каэлин становилась все светлее и светлее, в то время как его оставалась той же кровавой и неминуемо предсказывающей жесткое наказание.
Адъютант волновался, что Каэлин направят в Рай. Он не боялся остаться один. Или боялся? Теперь, когда девушка отвечает ему бескорыстной любовью, пыл адъютанта несколько ослабел. Безусловно, он не любил Каэлин, когда произносил это впервые. Он преследовал свои цели. Позлить ли это старуху, нарушить ее планы. Или чистая любовь способна была спасти его от Ада. Адъютант не решил. У него не было четкой идеи.
Но только теперь он боялся говорить «я люблю». И не говорил. Каэлин повсюду следовала за ним. Лишь ненадолго она покидала адъютанта, он ощущал себя потерянным.
На самом деле, вся эта система была глупой и неправильной. В Междумирье существовали чувства. Просто не было того существа, по отношению к которому они могли зародиться. Адъютант и Каэлин не испытывали прежних ощущений на Земле, но души их остались способными к эмоциям.
Так адъютант все больше страшился наказания старухи. Так он не мог существовать отдельно от Каэлин. Он растерялся.
- Меня зовут.
- Куда? – дрожащим голосом спросил адъютант.
- Совет. У меня задание.
Каэлин исчезла в складке и вернулась через некоторое время.
- Ты пойдешь со мной?
- Конечно.
***
Черное небо над городом полыхало одинокими молниями. Многоэтажный офис находился среди себеподобных, но Каэлин точно знала, что ее цель сейчас там.
- Главарь послевоенного движения. Совет считает, что он приносит слишком много жертв. Война ведь уже закончилась.
- Мгм.
Каэлин коснулась ступней стены здания и, приняв горизонтальное положение, пошла вверх. Адъютант последовал за ней.
- Кажется, здесь.
Каэлин проникла в темный кабинет. В ту же секунду его осветила вспышка молнии.
В кожаном кресле, закинув ноги на стол, сидел человек. Девушка.
Деловой костюм в полоску. Черные длинные волосы, разметавшиеся по плечам. Задумчивый взгляд, устремленный в одну точку.
«Странно, но это, несомненно, моя цель».
- Кто ты, и что тебе здесь нужно? – спросил властный, но до боли знакомый голос.
- Я пришла за тобой.
Девушка схватилась за пистолет, лежащий на столе, и нацелилась на Каэлин.
- Да неужели?
- Пойдем со мной, - Каэлин подошла к столу, но оружие будто заставило ее остановиться. Будто оно могло поранить ее. – Это не поможет.
Прозвучал выстрел. Пуля пролетела сквозь Каэлин и вонзилась в стену кабинета.
- Кто ты? – скорее удрученно, чем напугано спросила девушка.
- Я пришла за тобой.
Девушка вскочила из-за стола и вплотную приблизилась к Каэлин. Одно движение, и задание будет выполнено. Но посланница Совета почему-то медлила.
- Давай уже, - нетерпеливо рявкнул адъютант.
- Не могу…- странным голосом ответила Каэлин.
- Что не можешь? – одновременно спросили девушка и адъютант.
- Ты видишь ее глаза? Темно-изумрудные, как у…моей…Амелия.
По щекам Каэлин текли слезы, немыслимые для духа и посланника из Междумирья.
- Сестра? – недоверчиво произнесла девушка. – Как это может быть. Я не верю. Или…
Глаза ее наполнились ответными слезами. Она протянула руки для объятий, но Каэлин резко отступила назад.
- Я теперь не могу. Ни за что не могу.
- О чем ты говоришь? Каэлин, милая, - девушка все же хотела обнять свою сестру.
- Как ты до этого дошла? Я не верю. Не имею права верить.
- Каэлин…- прошептала Амелия.
- Ты можешь узнать, если перенесешь ее душу в Междумирье, - вмешался адъютант.
- Как ты смеешь так говорить? – гневно вскрикнула Каэлин.
Она исчезла, оставляя сестру в смятении.
- Стой. Да стой же. Ты этим ничего не решишь.
- Адъютант. Не смей меня останавливать.
- Совет не изменит своего решения. Только подумай, Амелия - уже не та девушка, которую ты знала. Она убийца.
Каэлин резко развернулась и ударила его по лицу.
- Не смей, - угрожающе произнесла она.
- Я говорю правду.
- А я себя не прощу. Если убью ее. Не прощу, если она останется такой. Не прощу, если она попадет в Ад.
Адъютант усмехнулся.
- Не прощу, если я останусь счастливой, когда Амелия будет страдать.
- Ты, похоже, попала в безвыходную ситуацию.
- Вовсе нет.
В глазах Каэлин горела решительность. Она буквально ворвалась в зал Совета.
- Как вы посмели?
- Амелия стала угрозой для общества и порядка, - спокойно ответил голос одного.
- Не верю.
- Совет не может ошибиться, - подтвердил другой.
- Вы понимаете, что сестра для меня все?.. Вот значит, что вы задумали. Я изначально была выбрана, чтобы устранить Амелию.
- Ты единственная, за кем бы она пошла в другой мир.
- Она попадет в Ад?
- Да.
- У меня есть другой выход?
Совет молчал.
Каэлин обернулась к адъютанту и жестом руки откинула его за пределы зала. Дверь захлопнулась.
- А теперь у меня есть несколько условий.
***
- Амелия, - тихо позвала девушка в темно-зеленой мантии.
- Сестра. Ты вернулась. А я уже думала, что ты была видением.
Как трудно давался Каэлин этот шаг. Сейчас маленькая сестренка была в точности такой, какой девушка запомнила ее. Нежной, милой, чистой.
- Ты пришла, чтобы забрать меня, - с некоторой грустью заметила Амелия.
- Прости.
- Тебе не за что извиняться. Я так долго ждала этой минуты. Я хочу быть с тобой.
- Конечно, - с улыбкой сказала Каэлин, хотя, на самом деле, они больше никогда не увидятся.
Амелия протянула руки к сестре, и та обняла ее. Безжизненное тело упало на пол маленькой комнаты в квартирке на окраине. В руках Каэлин осталась душа.
***
- Если честно, я не ожидал, что ты справишься.
Каэлин лежала на мраморном полу в темной зале.
- Только не говори, что ты знал обо всем с самого начала.
Голос девушки адъютанту не понравилось. Как будто из нее ушла жизнь, как бы странно это не звучало. Он лег рядом.
- Не знал. Я могу чем-то помочь?
- Поцелуй меня.
Адъютант перевернулся на бок. Каэлин приложила руку к месту, где у живого находится сердце. Адъютант слегка сморщился.
- Тебя убили пулей в сердце?
- Старые раны не заживают.
Он поцеловал девушку так, будто никогда больше не увидит.
- Скажи мне…
- Я скажу. Твое…
- Нет, - адъютант прервал. – Скажи, чем я действительно могу тебе помочь.
- Если ты выслушаешь меня.
Он привстал и посмотрел на Каэлин, готовый услышать все, что гложет ее.
- Твое имя – Генри.
- Ты шутишь?
Адъютант хотел по привычке усмехнуться, но ледяная маска сковала его лицо. Глаза расширились.
- Прощай, - шепнула Каэлин, пока возлюбленный медленно исчезал. – Тебе дан второй шанс. Используй его с толком.
Оставшись одна, Каэлин снова улеглась на мраморный пол.
- Члены Совета. Вы предлагали мне стать юношей. Я принимаю ваше предложение.
Яркая вспышка озарила всегда темную залу, пробираясь даже в самые немыслимые уголки. Затем все потухло, погасло, погрузилось в пустоту.
Конец