Это была ночь накануне моего Дня Рожденья.
Я как раз возвращался домой с рюкзаком, полным всяких сладостей, и вдруг увидел незнакомую постройку рядом с нашим домом. Милый двухэтажный коттеджик вырос прямо на месте детского городка!.. Это меня очень настрожоило, и, решив, что не усну, если не разгадаю эту тайну, я подкрался к окну, чтобы посмотреть, что там творится.
Кем бы ни были жители коттеджа, но им определенно было весело. Тени на занавесках плясали и подпрыгивали, и все это сопровождалось визгом и хохотом.
Вдруг дверь открылась. Я отпрыгнул от окна и оказался лицом к лицу с улыбающимся мужчиной.
- Проходи, что стоишь? - поманил он меня рукой и оставил дверь открытой.
"Что ж? - подумал я. - Не этого ли я хотел с самого начала?" Пожал плечами и проследовал за незнакомцем.
В холле оказалось невообразимо светло, отовсюду сверкали гирлянды, мишура, бокалы искрились шампанским, а лица собравшихся освещали улыбки. Здесь были и взрослые, и дети, и все шалили, как им вздумается. Но, похоже, не всем по душе были забавы. Один мальчик - мой взгляд как будто споткнулся об него! - сидел на высоком стуле, похожем на трон, с серьезной миной и ясным взглядом. Довольно странно было наблюдать картонный праздничный колпак над подобной непраздничной физиономией. Мне показалось, что взгляд мальчика был направлен на меня.
Неожиданно все смолкли и стали собираться у стола, во главе которого сидел этот малыш. Женщина в бардовом фартуке внесла торт и поставила его перед мальчиком.
Торт был самым обыкновенным: белым, кремовым, с цветочками, а посередине его красовалась свечка в виде цифры восемь.
"Ага, малыш, да тебе уже восемь! То-то ты так нахохлился", - улыбнулся я и захлопал вместе с честным собранием, что умоляло именинника задуть эту единственную свечку.
Мальчик закрыл глаза, надул щеки... Свет погас, и настала абсолютная тьма.
На своей шее я почувствовал что-то острое, как нож, и... потерял сознание.
Не знаю, как долго я пролежал в отключке, но в какой-то момент услышал тягучий-шелестящий голос: "Пе-е-ей!"
- Что? - замотал головой я.
- Пе-е-е-ей! - повторил кто-то, и в нос мне ткнулось что-то тряпичное и безвольное.
Открыв глаза, я закричал и отпрянул. "Тряпичное и безвольное" было шеей бедного мальчика, еще недавно восседавшего на высоком "троне"!
- Н-не буду! - замахал руками я и наткнулся спиной на стену.
Но кто меня когда-нибудь спрашивал! Никого не интересует мое мнение, и вот одно странное существо с длинными, узловатыми пальцами сжимает мои плечи с невероятной силой, а другое волочет поближе юное тело, третий разжимает мою челюсть!
Один сильный нажим на мой затылок, и зубы погружаются в цеплячью шейку, такую хрупкую и податливую... Я теряю сознание снова...

Очнувшись в холоде и мраке, я с трудом приподнимаюсь на локте и осматриваюсь по сторонам. Здесь никого нет, и это то же здание. Гостеприимная дверь хлопает, запуская порывы ветра один за другим. Они здороваются... "У-у-у-у!" - это здрасьте.
Проклиная себя за любопытство и судьбу за немилость, я, придерживаясь за стену, поднялся и пошел на выход. На лестнице моя нога пнула что-то. Посмотрев вниз, я увидел свечку с мальчикова именинного торта. Изрядно закапанная воском, немного потрескавшаяся, она уже не была восьмеркой. Фитиль, переместившись во впадину между двумя нолями, превратил бывшую понятную восьмерку в немыслимую, сводящую с ума бесконечность...
И тогда мне подумалось:
"Ну здравствуй, бессмертие!"