Про любовь.




- Папа, а ты меня любишь? – спросила Анечка.

- Конечно, - послышался шепот ей в ответ. – Только тебя.

- Я еще приеду, папа. Дождись меня завтра утром, - попросила она и поцеловала отца в щеку.

Николай Васильевич Парамонов только слабо кивнул головой. Он знал, что не дождется утра. Он знал, что смерть будет следующим его посетителем после дочери, единственной радости в его жизни.

«Нет», - подумалось ему. – «Все-таки Её я любил сильнее…»

И в последние минуты своей жизни он вспоминал, вспоминал множество вечеров у Коневых, вспоминал бесчисленное количество абсента, который он тогда вливал в себя, не жалея ни здоровья, ни денег. Вспоминал Её… Да, именно на одном из таких вечеров они и познакомились, точнее, он увидел её.

Она была прекрасна и изящна, тогда она казалась ему идеальной, несмотря на то, что была старше на добрый десяток лет. Она была идеальной и такой же недоступной и неуловимой, как последний луч заходящего солнца. При каждом её шаге, её волосы развевались у неё за спиной, а при каждом вздохе, её пышная грудь тяжело поднималась и опускалась, приковывая к себе многочисленные взгляды.

Но все равно она выбрала его… Он помнил, что чуть не упал, когда понял, что её глаза, эти черные солнца, устремлены на него. Они танцевали все вечера, каждый из этих вечеров. Только они и только вдвоем. Сколько это продолжалось? Он не помнил. Даже сейчас он ощущал, как будто касается подушечками пальцев её платья, талии, поясницы…

А потом она уехала, не отставив ни намека, ни записки, ни признаний или обещаний. Он не ел и не спал, ожидая письма или звонка от неё. Друзья были в недоумении. Потому что они видели все по-другому, совершенно другими глазами. Глазами, которые не понимали, не принимали, не хотели понимать и рассматривать той большой и чистой любви, которую Николай Васильевич носил в своем сердце многие года.

Спустя два года он встретил её. Она шла по противоположной стороне улицы с маленьким мальчиком, который нетерпеливо дергал её за подол юбки. Он побежал и ошарашено остановился перед ней, виновато улыбаясь.

- Это твой племянник? – спросил он, не церемонясь, даже не поздоровавшись.

- Нет, - ответила она спокойным голосом, улыбаясь и поправляя волосы.

Только тогда он заметил, как ярко сверкнуло на солнце обручальное кольцо на её пальце.

- Но… я же тебя… - пробормотал он, словно бы забывая слово «люблю» и от этого запинаясь.

Она лишь кивнула с грустной улыбкой, погладила его по плечу и пошла дальше, даже не оглянувшись. Николай помнил, как его охватила ярость, как ему безумно хотелось догнать Её и рассказать все, что было у него на душе, заставить Её быть с ним. Он помнил как ему было больно и обидно, что она так с ним поступила. Даже, когда он умирал, он переживал все это заново, целая буря эмоций наполнила его тлеющее, умирающее тело.

Спустя несколько лет он почти не вспоминал Её, но в глубине души был обижен. Позже, женившись, он снова начал посещать те вечера. Весело смеялся, горько сокрушался о чужих проблемах, в общем вел себя как все. Конечно, в глубине души у него теплилась надежда, что он снова встретит Её, но… он никогда не думал, что её повторное появление в его жизни, будет настолько грубым и грязным.

Когда он вновь увидел Её, первое изменение в ней, которое он заметил, были её глаза. Черные солнца потухли, она выглядела уставшей, измученной, потрепанной. Остатки её красоты еще как-то отражались в её поведении, мимике, жестах, но не более.

Она постарела и она это знала. Но все же продолжала молодиться и выглядела это гадко, ужасно, напыщенно и некрасиво. Она подошла к нему и начала говорить о каких-то светских сплетнях.

- Уйди, - прошипел он. Его тошнило от неё, он не мог находиться с ней рядом, настолько это было противно.

Она недоуменно посмотрела на него широко раскрытыми глазами, в которых не осталось ни искры прежнего огня.

- Значит, так? – спросила она и погрустнела.

- Да, - ответил он. – Я любил тебя.

- И ты говоришь это только сейчас?

- Ты знала, ты знала это без всяких слов, - он уставился на свои ботинки, стараясь не смотреть в её мученический и умоляющий взгляд, сверливший его.

- Но почему? – её голос задрожал

- Потому, что ты уродлива, - он поднял на неё отвращенный взгляд. Теперь он не боялся говорить правду.

- Но я была должна… - начала она, но не выдержала, расплакалась и убежала.

Больше он ничего не слышал ни о ней, ни о её муже, ни об их детях. Как-то все завертелось, у него появились свои заботы, и он забыл про неё совсем. Да и не было нужды вспоминать, ведь Её светлый образ испортился, состарился, испоганился. И хотя он хотел, старался вспомнить Её молодую, красивую, со светящимися глазами, тонкой талией и высокой грудью, он не мог, потому что каждый раз у него перед глазами вставала только эта старуха в сером блеклом платье, обвисшей грудью и заплывшей фигурой.

Николай Васильевич закрыл глаза, улыбнулся. Он вспомнил. Боже, перед смертью он наконец-то вспомнил! По щеке скатилась слеза радости. Казалось, он снова любил. Он моргнул несколько раз и снова закрыл глаза. И больше он их никогда не открывал.

Николай Васильевич Парамонов умер от кровоизлияния в мозг. И никто не узнал, что на самом деле, он умер от любви и счастья, переполнявшими его сердце и мысли.



(с) +Domino+