ЗанвесС каждым днём ощущение того, что моя жизнь похожа на некий безумный спектакль, всё растёт и растёт. Бесчеловечная постановка, где я в одиночестве сижу на сцене, зачитывая свой нелепый монолог длинною в жизнь.
Как ни странно, но все мои рассуждения об этой самой «Жизни» всегда сводятся к одному. Решение проблемы, настолько же простое, насколько противопоставляющее себя её сути. Хм… Но я так ни разу и не решился на этот поступок. Возможно природа моя, мой инстинкт, не позволяет совершить так. Хотя, скорее всего, всё потому что я жалкий трус.
Аплодисменты
Кажется, что все люди вокруг сидят в огромном зале, шириною в мир, наблюдая. Между нами стена, невидимая, но ощутимая. Они не поднимутся на сцену и не займут место рядом. А я… Я просто не хочу опускаться в зал. Мне нравится здесь: жевать дешёвый реквизит и спать в потрёпанных декорациях.
Недавно, впрочем, случился один инцидент. Из ряд вон, так сказать. Неведомо откуда, никак из-за кулис, на мою сцену вдруг ввалился он. Не знаю как, но я сразу понял, что он нереален. Слишком был улыбчив, слишком доброжелателен, слишком актёрскими были его повадки.
Так в моем Театре одного актёра появилась новая роль.
Аплодисменты
Маска дель арте. Но не был он ни Бригеллой, ни Арлекином, ни Скарамушем. Он был Моей маской. Воплощением того, кем я хотел быть, но не смог стать. Утрированная гримаса весельчака-экстраверта.
- Пошёл прочь! - моё «приветствие» никогда не отличалось особым изяществом.
Но он не захотел уходить и, нагло ворвавшись, так же нагло занял место перед аудиторией. Я был взбешён. Весь мой сценарий, постановка всех предстоящих актов были разрушены этим нахальным «форс-мажором».
Началась новая глава монолога, где актёр играл вместе со своей ролью. Где роль стала соавтором.
Аплодисменты
Он явно умел войти в доверие. Подкупил меня красноречием. И вечерами занимал моё время историями о своих друзьях, о передрягах, в которых побывала его весёлая компания, о девушке, в которую был влюблён с пятого класса, ставшей его невестой. Я был искренне рад за него. Но, пусть это и чистой воды эгоизм, ещё больше я был рад за себя. Впервые за долгие годы, в моей жизни появился кто-то, с кем я мог разделить сцену. Кто-то, за кого я мог порадоваться, и кто мог порадоваться за меня.
Пусть разум и говорил, что эта Маска нереальна, что этот парень только роль, но не актёр. Но сердце верило в то, что он материален. Сердце впервые нашло друга.
Аплодисменты
Но в один день всё пошло наперекосяк. Мой друг пришёл в плохом расположении духа. Ещё никогда он не был так похож на оригинал, как сегодня. Пришёл ненадолго. Пришёл только для того, чтобы сказать, что покидает сцену. Что больше никогда не вернётся.
Внутри меня со звоном что-то треснуло. Я подошёл к нему и срывающимся голосом спросил:
- Почему ты уходишь?
Он обернулся. В его взгляде была жалость, но ещё больше там было презрения. Меня нельзя было этим обмануть. Он был мной, и я отчётливо прочитал в глазах печаль. Прощание для Маски было столь же тяжелым.
Я ждал ответа. Прошло всего несколько секунд, но для меня пролетела вечность. Я не вытерпел, я сорвался. С уголка глаз спустилась слеза, оставив за собой хрустальную тропинку.
Аплодисменты
Его губы приоткрылись, и из них вырвался приговор:
- Мои друзья сказали, что я тебя выдумал, - выражение глаз сменилось на холодную жестокость.
И он ушёл. Так же внезапно, как и появился, так же нагло. Но причинив гораздо большие разрушения. Сценарий был вновь разрушен. Но его кратковременное присутствие и уход пошатнули мою уверенность в превосходстве над залом. Теперь я увидел, теперь я понял. Они не наблюдали с мест в партере, а восседали величественные в бельэтаже, бросая в мою сторону презрительные взгляды. Я понял, что он был необходим. И понял, что безвозвратно потерял его. Понял, что больше не найду замены.
Упав на колени, я разразился смехом. Смехом отчаяния и досады. Я смеялся и не мог остановиться. Смеялся над потерянной жизнью.
Аплодисменты
Что ж, значит это и есть то самое решение. Единственное и самое логичное в сложившихся обстоятельствах. Продолжать монолог больше нет смысла. В ложе мало кого волнует участь такого никчёмного актёра. Значит, так тому и быть.
Потрёпанные декорации. Старенькое кресло, с обшарпанной обивкой на поручнях. И блестящее лезвие из старого реквизита.
Я улыбнулся. Решение принято. Печали не было, разе что отчаяние. Оно, видимо, и толкает на подобного рода поступки. Давая людям выход из, казалось бы, безвыходных ситуаций.
Я знал, как это делается. Говорят это даже приятно. Перевернув руку ладонью вверх, я рассмотрел сочную вену от запястья и до сгиба локтя. Тускло зелёная полосочка, в которой сочится жизнь. Продольный разрез и тёплая красная жидкость с радостью выплеснулась из моего тела.
В глазах потемнело, и мыслить стало тяжело. Прощай, зал. Прощай, Маска. Прощай, сцена. Прощай, нелепый монолог.
Жизнь вытекала из руки стремительным ручьём. Последний акт закрыл кровавый занавес.
Аплодисменты