«...Но вера осталась

и надежда живет,

Я знаю, что любовь

никогда не умрет,

лишь дай мне иллюзию,

что все не так уж плохо

и расскажи мне сказку со

счастливым концом...»

С. Чиграков




На крыши домов, деревья и мостовые монотонно падал тяжелый снег. Вечно куда-то спешащим людям почему-то казалось, он не просто покрывает землю, а укутывает и согревает её теплом.

Закрыв глаза, он прижался горячей, мокрой щекой к стене, пытаясь вдавиться в нее головой. И в который раз воспроизвел на сетчатке воспаленных глаз ее образ. Прекрасное бледное лицо, чуть оттененное волосами, волнующимися и спадающими на шею. Печальные глаза, цвета его тоски, с тенями усталости, залегшими под ресницами. Точеный нос, словно выделанный из мрамора, но дольше всего его память оживляла ее губы. Всегда разные, они были, то надменно вздернутыми, то их кривила горькая усмешка или еле сдерживаемый смех, то уголки их печально опускались и скорбная тень скользила по ее лицу. Иногда линия губ ломалась и до него, словно издалека, доносился ее тихий плач. Она плакала или смеялась, звала его, протягивала к нему руки. В каждом сне она была с ним, иногда подходя настолько близко, что он готов был поверить, что слышит ее дыхание. Но она неизменно покидала его, растворяясь в его сознании, оставляя лишь тупую, жестокую боль, не прекращавшую терзать его, даже если он ни о чем не думал. Его ночи были сладким кошмаром, а дни превращались в жестокую, в своем постоянстве, пытку временем. Ему приходилось одеваться, выходить из дома, видеть людей и разговаривать с ними, пить и есть. А он хотел лишь одного - лежать, зарывшись лицом в ее платья, заглушая в них свои рыдания, за плотными шторами на окнах, в комнате, где все еще пахло ее духами. Лежать, впадая в забытье, проваливаясь в тяжелое беспамятство, словно после похмелья и ждать, ждать часами, сутками, прислушиваясь к своим иллюзиям, создающиеся восхитительно правдоподобные галлюцинации.

Он не знал чего ждать от жизни, от себя и других людей, поэтому он ждал скорой смерти. Терзаясь, молил об этом Бога, хрипя и задыхаясь, требовал ее у Дьявола. Но они были безучастны к его просьбам...

Лишь только она, неслышно приходила, садилась на стул в углу и нежно окликала его, в который раз, одаряя зыбкой надеждой. Он столько раз звал ее, но она всегда появлялась внезапно, не взирая на его тщетные мольбы. Сначала он чувствовал ее присутствие, потом ощущал легкие тени. И вот уже она сидела, тихо раскачиваясь взад вперед на месте, иногда что-то напевая глухим голосом, прерывая свою песню шепотом или коротким смехом. Она не была ни веселой, ни печальной, ни далекой, ни близкой, она вообще не была...

Снег за окном все падал, и часть окна уже была занесена плотным сугробом. В наступивших сумерках ему казалось, что если снег не перестанет идти, все окно скоро закроет этой плотной, синеватой пеленой, как покрывалом, наступит темнота и он задохнется от душившего его горя, необъятного, как этот снег...

В день, когда она ушла, шел такой же точно снег - он был уверен в этом. С тех пор прошло немало времени - долгих, тоскливых дней и никто не знал, зачем и когда это случилось. Разве что чугунная решетка моста, в которую судорожно вцепились ее руки и в один миг отпустили побелевшие пальцы, или, быть может, темная, холодная вода, которая приняла ее тело. Она ушла, не оставив записки о своем разбитом сердце и раздавленной жизни, не проклиная и не щадя никого, кто был и хотел быть с нею. После нее остались лишь сожаленье об упущенном и невозвратимо потерянном, воспоминанья о прошлых счастливых днях, ставших тяжелым, холодным камнем на сердце и странная, не проходящая боль, охватывающая, давящим оцепенением, и уже не отпускающая до самых последних дней.

Очнувшись от своих тягостных мыслей, он отошел от окна и, бросившись в густой полумрак комнаты, начал мерить ее неровными шагами. Всякий раз, доходя до конца, он кидался к окну, цепляясь за подоконник или раму, он пытался разбить стекло, как свое горе, смешать осколки со своей кровью, которая утекая не уносила его вины, размазаться, раствориться, распластаться, захлебнуться плачем, задохнуться в крике, но в сумрачном небе он видел ее лицо, и отшатнувшись кидался на пол, бросая об землю свое отчаянье...

Когда выпадает снег, за ночь город одевается в белые одежды. Ты идешь по заснеженным улицам и площадям, заглядываешь в ярко освещенные окна и ищешь в них тепло. Не стоит обманывать себя, тебе это ничего не даст, когда внутри холод и пустота. Легче ловить губами колючие снежинки, остро щиплющие, тая на языке, и смотреть с покрытого инеем моста в заковывающуюся льдом реку, бесконечно пересчитывая все новые, незаметно плывущие льдины. (c)1995г.